Все теории элит исходят из предположения, что страна, в которой элиты обитают, зачем-то этим элитам нужна. Нужна, например, как территория, которую элита контролирует, эксплуатирует, может быть, любит как свою Родину. И поэтому защищает и благоустраивает. Однако у современной российской элиты никакой особой – не то что любви, но – элементарной заботы о земле, из которой произрастают ее капиталы, не наблюдается. Российская элита вненациональна, своей родиной она считает оффшоры, а не конкретную страну. Свое будущее связывает с чем угодно, но не с Россией. Этот интересный феномен стоит рассмотреть подробно, что мы постепенно и сделаем, изучая на страницах Осьминога биографии конкретных элитариев. А для начала рассмотрим происхождение и этнический генезис российской политической элиты как таковой.

ВАРЯЖСКИЙ СБРОД

Начнем с навязшего в зубах: «Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет». Этой формулой «Повесть временных лет» объясняет появление у нас чужеродной элиты. «Чудь, словяне, кривичи и весь» (то есть – коренные жители) устали от усобицы. «И пошли за море к варягам, к руси. Те варяги назывались русью, как другие называются шведы». В результате три брата во главе с Рюриком пришли княжить – «со своими родам и взяли с собой всю русь». Таков миф о происхождении русской элиты, то есть история не столько фактическая, сколько идеальная. Парадигма, вобравшая в себя многовековой опыт, ставшая образцом, на основе которого во все новых поколениях формируется стереотип отношений между народом и элитами.

Конечно, в «Повести временных лет» история призвания весьма приукрашена: «Приходите княжить и владеть нами». Идиллия! На самом деле все обстояло значительно жестче, брутальней, было просто завоевание (так возникали аристократии по всему миру). И тот же летописец Нестор дает ясно понять, что эта пришлая русь была жуткими головорезами. Когда в 862 году Олег, прихватив малолетнего Игоря, отправился в поход на юг и добрался до Киева, то обманом (мы, мол, купцы) выманил из города тамошних правителей Аскольда и Дира, а своих воинов спрятал в ладьях. «Когда же Аскольд и Дир пришли, выскочили все остальные из ладей, и сказал Олег Аскольду и Диру: «Не князья вы и не княжеского рода, но я княжеского рода» и показал Игоря: «А это сын Рюрика». И убили Аскольда и Дира». Так элитарная русь обращалась с князьями.

Что же касается простого народа, то вот как описывает русь, захватившую земли славян, арабский географ Али Ахмед ибн Омар Ибн Русте: «У них есть царь, называемый Хакан русов. Они нападают на славян, подъезжают к ним на кораблях, высаживаются, забирают их в плен, везут в Хазаран и Булгар и там продают… Они не имеют пашен, а питаются лишь тем, что привозят из земли славян». В 945 году дружина (самая элита и есть) сказала князю Игорю: «Пойдем, князь, с нами за данью, и себе добудешь, и нам». Пикантность в том, что дань уже взяли (и скорей всего – именно так, как описывает арабский географ), но показалось мало. «Пошли к древлянам за данью и прибавили к прежней дани новую, и творили насилие над ними мужи его». Однако Игорю и этого было мало, он «отпустил дружину свою домой, а сам с малой частью дружины вернулся, желая большего богатства». Тут его древляне и разодрали меж двух берез. Это правильный ответ на действия зарвавшейся власти. Парадигма дубины народного гнева.

Вообще-то обычно между элитами (потомками завоевателей) и автохтонами со временем происходят сближение, притирка и в конце концов перемешивание. На территории Русской равнины этот процесс тоже, конечно же, шел. Полюдье (сбор дани) постепенно приобретало более цивилизованные формы, народ вполне признал своей элитой варяжский княжеский род и его бояр. Однако в 1237 году Русь завоевал хан Батый. Элита городов, оказавших сопротивление, была скрупулезно вырезана, горожане проданы на рынках.

ТАТАРЫ

На завоеванных территориях монголы начали создавать оккупационную администрацию, посадили по городам баскаков для сбора налогов. Народ восставал против поборов иноземцев. И тут появилась счастливая идея доверить русской элите сбор выхода (дани татарам). Не все князья это поняли правильно, но вот Александр Невский верно оценил ситуацию и блестяще ею воспользовался. Ему удалось войти в доверие к ордынским ханам, утвердиться на владимирском престоле, усмирить при поддержке татар недовольных князей, обеспечить бесперебойный сбор дани.

Сегодня братва бы сказала, что Александр был на Руси смотрящим от Орды. Это правда, но – не вся. Непреходящее значение Александра Невского для будущей Российской державы было в том, что он сохранил варяжскую элиту, не позволяя ей восставать против монголов (которые беспощадно искореняли непокорных), дал отпор притязаниям Запада, заложил основу политики, которую впоследствии с блеском проводила Москва. Эта политика состояла в неуклонной ориентации на Орду и укреплении своих позиций за счет злоупотреблений при сборе дани для татар, их подкупе, а в дальнейшем и переманивании на московскую службу. В результате в русскую элиту влилось огромное количество степняков, в первую очередь военных и финансовых специалистов. Варяжская элита была разбавлена татаро-монгольской.

Надо признать, что в это время элита уже не совершала грабительских набегов на собственный народ, не отнимала все подчистую, не продавала население в рабство целыми деревнями. Сбор дани с подданных принял гораздо более цивилизованные формы. Но все же никто никому послаблений не делал. Из жития Сергия Радонежского мы, например, знаем, что московские сборщики налогов довели его отца, боярина Кирилла, буквально до нищеты и насильственным образом переселили всю семью из Ростова Великого в Радонеж. Отсюда видно, что даже с боярами (не говоря уж о простолюдинах) особо не церемонились. И отсюда же ясно, что элитой можно считать только тех, кто служил главному суверену. В данном случае таковым был Иван Калита. А только что перешедший под руку Москвы Ростов и его обитатели (вроде боярина Кирилла, служившего ростовскому князю) были для великого князя только объектом сбора податей.

Здесь намечается тенденция, идущая с самого начала варяжской Руси, но ставшая господствующей только впоследствии: элита в России – это те, кто служит государю (впоследствии – государству), но именно поэтому они оказываются чужими стране (земле), варягами (если абстрагироваться от этнического значения этого термина). Элита по своему изначальному происхождению и смыслу своего существования чужда коренному населению. Ибо она лишь постольку элита, поскольку не связана с народом, ничем не обязана ему, а обязана только государю (и государству). И тут дело уже не в этническом составе (хотя фактически элита у нас веками рекрутировалась из иноземцев и была настоящим этническим сбродом), дело в том, что элита – это государевы люди. А все другие – мордовские бортники, костромские смерды, вятские торговцы и так далее – лишь двуногий скот, живущий на земле, которой государь расплачивается со своей элитой, государевыми людьми. Придет время, и Борис Годунов (выходец из татар) прикрепит крестьянство к земле, которой владели бояре и дети боярские. Так возникла безвыходность крепостного права.

ПЕРЕЛЕТЫ

Как раз в Смутное время эта русская элита и показала свое истинное лицо (о, как я понимаю Ивана Грозного, пытавшегося пустить ее под нож и создать что-то новое, но – безуспешно). Борис Годунов, потакавший элите, был немедленно предан, государевы люди, начиная с самых верхов, присягнули Самозванцу. А потом так же скопом – Василию Шуйскому, а потом и Тушинскому вору. Правда, тут появились новые возможности для предательства. Из Тушинского лагеря в Москву и обратно некоторые переходили по нескольку раз, в зависимости от того, где больше заплатят. Такие люди даже назывались специальным словом «перелеты», и это, конечно же, были отнюдь не простые мужики.

Национальный состав русской элиты, конечно, все время менялся. К варягам-руси поначалу прибавились венгры, печенеги, славяне, половцы (не на самых высоких ролях, высшим оставался Рюриков род, сообща владевший Русской землей). Потом в эту элиту влились ордынцы (этнически они, впрочем, были неоднородны), выходцы из Литвы и с Балкан. Тут дело, как я уже сказал, не в национальности, а в том, что в элиту, по определению чуждую земле, естественно входили именно чужаки. Формировалось как бы два народа: элита и простонародье.

НЕМЦЫ

С Петром Великим в русскую элиту начали массово рекрутироваться выходцы с Запада. Поскольку Петр убил своего сына Алексея, русский престол заняла женщина невнятного происхождения, Марта Скавронская (Екатерина I). Петра II Алексеевича (последнего Романова) к пятнадцати годам сделали законченным алкоголиком, так что в 1730 году он, не приходя в сознание, умер. Остались лишь женщины рода Романовых и их дети от немцев, за каковых реформатор повыдавал своих родственниц. Пароль царствования Анны Иоанновны: бироновщина, то есть – засилье немцев.

Когда у Карла-Петра-Ульриха Голштейн-Готторпского (Петра III) и Софии-Фредерики-Августы Ангальт-Цербстской (Екатерины II) родился сын (будущий Павел I), многоходовая операция по захвату Русской земли немцами была в целом завершена, и новый поток элитареив хлынул с Запада. Утвердившейся в России немецкой династии нужна была опора на иноземцев. Разумеется, Голштейн-Готторпы работали в чужой стране под псевдонимом Романовы, косили под русских. Но на туземках жениться брезгали. Ни один так и не женился. А в результате у последнего представителя этой династии (расстрелянного в 1918 году цесаревича Алексея) была уже лишь 1/256 часть русской крови.

Продолжение