www.peremeny.ru-толстый веб-журнал XXI века
Лично я считаю самым ярким писателем современной России. Но речь здесь не о писательстве и даже не о Галковском, речь об Осьминоге, в щупальца которого писатель попал.
В последние годы, после того, как он написал великолепный киносценарий (а, может, и раньше, не знаю), Галковский развивал интересную теорию, суть которой в том, что Советский Союз (а теперь Россия) – криптоколония Англии. То есть – настоящая колония, но только тайная. И многих в этом убедил, дошло до того, что конспирологию Галковского стали излагать даже телевизионные попки.
Исследователю Осьминога ясно: назначить Англию криптометрополией России – означает отвлечь внимание от ее настоящих хозяев. И с этой задачей Галковский неплохо справлялся, пока не случился прокол. Где-то весной текущего года писателя заманили на службу в журнал «Русская жизнь». После публикации нескольких великолепных статей – вдруг уволили. За то, видите ли, что автор в своем ЖЖ непочтительно отозвался о свежеумершем Дмитрии Пригове. С тех пор Галковский ничего уже больше не пишет об Англии. В основном обличает «Русскую жизнь», ее главного редактора Дмитрия Ольшанского и людей, которые его поддержали. Вывод, казалось бы, налицо: путем хитроумной операции, учитывающей особенности психологической конституции Дмитрия Галковского, британские криптоколонизаторы заткнули рот своему обличителю.
Но не все так просто. В руки редакции Осьминога попала внутренняя рецензия (или аналитическая записка, как хотите) о журнале «Русская жизнь», которую (записку) в июне сего года издатели журнала (а это – функционеры партии «Справедливая Россия») заказали с целью понять, что же такое они издают, и как стоило бы издавать журнал о русской жизни. Вот этот текст:
Появление таких изданий, как «Русский журнал» (на бумажном носителе), «Русский репортер», «Русская жизнь» – это симптом: некая группа столичных интеллигентов чувствует себя ущербно, как-то вне титульной национальности, и старается приобщиться к корням. Как говорят в «Русском репортере»: мы хотим реабилитировать слово «русский».
Сам по себе этот симптом достоин отдельного исследования. Но и априори ясно, что невротическое педалирование слова русский может привести только к дальнейшей его дискредитации. Если говорить о «Русском репортере», то пестуемая там идея реабилитации «русскости» исходит из буквально тех же кругов («Коммерсанта», а затем и «Эксперта»), которые в свое время запустили в оборот выражение «новый русский», ставшее ругательством. Теперь они собираются проделать то же самое и со словом «русский». Будучи средней руки журналистами, они, разумеется, этого не понимают. Кое-кто, впрочем, может и понимать, но тогда это, пардон, вредительство.
Что же касается «Русской жизни», то тут люди явно поспешили подхватить волнующую идею «Русского репортера» и развить ее по своему разумению: антирепортажно, общеразмышленчески, эстетски. Получился набор текстов, каждый из которых в своем роде даже не плох. Плохо другое: в целом эти тексты выражают старую мысль: русская жизнь – это жизнь насекомых. И все-то в ней плохо (см. практически любую статью), и если бы этих русских свиней не было, то – как бы славно жилось нам, милым, образованным, интеллигентным людям. Оно, может, и так, но только русский человек такой журнал читать не будет. Потому что, даже не будучи склонен к анализу, интуитивно почувствует: да эти ребята меня почему-то не любят.
Нет, конечно, у «Русской жизни» будет читатель: какой-нибудь русский, любящий болезненно самоедствовать, какой-нибудь чеченец, обиженный на Россию, какой-нибудь пропагандист западного образа жизни. Поэтому выпускать этот журнал надо. Мало помалу он сам заглохнет и будет пылиться в киосках, ждать своей очереди на отправку в макулатуру (уже и сейчас там лежат по два номера к ряду, выйдет следующий – будут лежать по три). Это естественный процесс умирания журналов. А в «Русской жизни» все – от обложки до картинок, от содержания конкретных статей до их подачи – обращается именно к интуиции человека и вопиет: это не для того, чтобы ты читал, это для того, чтобы мы могли выразить свои потаенные, но очень болезненные комплексы.
Вот пример: что может быть безобиднее повествования о русских святых. В № 4 «Русской жизни» рассказано об Анне Кашинской и Максиме Греке. Вообще-то на двухнедельный период в святцах может выпасть более двух десятков русских святых. Почему же выбраны именно эти двое. Ну, с преподобным Максимом понятно – он приехал в Москву и попал в узилище. Читай: Россия тюрьма народов. А благоверная Анна? Она, оказывается, стала знаменем старообрядцев и поэтому в 1677 году была деканонизирована аж до 1908 года. Вывод напрашивается: такое возможно только в этой немытой России. Вообще-то факт интересный, и грех было бы его не использовать. Но в сочетании с отсидкой Максима получается тенденция, однако.
В России, действительно, всегда ужасно обстояли дела и с религией, и с властью, и с трудом и со всем, чем угодно. Но это не повод показывать фигу в кармане и украдкой оскорблять русских, а заодно и татар, ингушей, нивхов, мордовцев и прочих, которые ведь тоже в России живут и, видимо, издатели журнала их тоже считают русскими. Если в России все так уж плохо, то это лишь повод к открытому обсуждению этих проблем, их спокойному описанию и анализу.
А отсюда становится ясно, чем должен отличаться журнал о русской жизни от выпускаемой ныне «Русской жизни»: всем. Текстами, иллюстративным рядом, подходом к человеку и его проблемам и т.д., все это легко увидеть и не стоит подробно объяснять. Но главное (и это совершенно меняет формат вплоть до мельчайших деталей) журнал о русской жизни не должен быть «русским». Он должен быть просто журналом о жизни людей: русских, татар, ингушей, нивхов, мордвинов, евреев, рабочих, ученых, продавцов, журналистов. В том числе – и журналистов, имеющих странную идею издавать в многонациональном государстве какой-то специфический общенациональный «русский» журнал.
О них, кстати, можно набросать интересную психоаналитическую статью. И для начала задаться вопросом, откуда все-таки пошло это название «Русская жизнь»? Ясно, что литературно образованные люди имели перед глазами «Французскую жизнь» из знаменитого романа Мопассана «Милый друг». Как известно, это роман о мужчине-проститутке, что, по мысли французского классика, является метафорой журнализма вообще. Теперь остается понять, какие тайные пружины (бессознательного) двигали и двигают теми, кто делает «Русскую жизнь». Но это, действительно, тема для особого исследования.
Говоря о «столичных интеллигентах, чувствующих себя ущербно», автор записки, возможно, имел ввиду лиц еврейской национальности, составляющих костяк редакции любого «Русского» издания, но дело не в этом. Дело в том, что время само (и очень быстро) показало, кто такие журналисты «Русской жизни». Вскоре был уволен Галковский, началась склока (см. ее ход ) внутри и вокруг журнала, который все больше стал демонстрировать те тенденции, которые намечены в вышеприведенной записке. Возможно, записка даже сыграла какую-то роль в увольнении Галковского – поскольку его статьи были самыми яркими, провокативными и антирусскими (в расхожем понимании этого слова) публикациями в журнале. Функционеры партии «Справедливая Россия» (которые, кстати, были оскорблены этой запиской об их детище) смогли, наконец-то, понять, о чем и в каком ключе пишут их журналисты. Могли прочесть журнал новыми глазами и сказать Ольшанскому: Дмитрий, о чем вы там, пишите, особенно этот… Галковский…
А могли и ничего не понять, поскольку партийный чиновник в России – существо совершенно безмозглое: этакий нуль с бородкой или без оной. Но тогда вопрос: кто же играет с этой безмозглой тварью, провоцируя издавать журналы и заказывать рецензии на них? Ответ известен: Осьминог. Но как он это делает? И для чего? Разбираемся помаленьку…
А что касается Галковского, то… читать дальше>>
Вы можете 
Ольшанский и вправду натуральный лузерок невнятной национальности, то и дело заделывающийся то в патриоты, то в жыды. А Галковский давно уже стремится попасть «не в ту компанию». Такая у него, видимо, карма.