В этом году Калининградской области исполнилось 70 лет. Краткий миг по историческим меркам, но все же для новейшей истории – это уже некий срок. И почему-то в общественных дискуссиях, особенно тех, где речь заходит о так называемых «экспансионистских действиях и устремлениях России», тема этого эксклава (части суши, не имеющей границы с остальным государством и выходящей на морское побережье) звучит все чаще и настойчивее.

Вспомним хотя бы, как недавно главный редактор американского агентства Блумберг и постоянный член Бильдербергского Мэтью Уинклер в беседе с Путиным, касаясь темы Курильских островов, вдруг как бы в шутку упомянул и о Калининграде. Наш президент сходу парировал, задав в свою очередь вопрос – Вы, мол, что, хотите пересмотреть итоги Второй мировой войны? В ответ послышался какой-то вымученный нервный смех.

А порой открыто на различных ток-шоу, особенно с гостями с Украины, звучит – вы захватили Крым и добавляют, что на международном уровне надо поднять вопрос о возвращении «оттяпанной» после войны Сталиным территории нынешней Калининградской области. Говорящие подобное оказываются типичными невеждами с исторической точки зрения. Потому что как таковой проблемы Калининградской области нет и никогда не было. Почему? Для ответа надо вернуться ко времени последней мировой войны.

Впервые о расчленении Германии как единого государства и ликвидации Пруссии заговорил вовсе не Сталин, а Черчилль. В декабре 1941 года в беседе с нашим полпредом в Великобритании И. М. Майским он затронул эту тему. Есть даже свидетельство того, когда подобная мысль была им впервые высказана – 7 декабря 1941 года, в самом начале победоносного наступления Красной Армии под Москвой. Как истинный стратег-англосакс, считавший, что из Германии после победы надо будет выбить не только дух Гитлера, но и Шиллера, Черчилль, несмотря на этот перебор, все же верно указывал на цель – уничтожение Пруссии как многовекового жала германского милитаризма. Если по поводу дальнейшей судьбы территории и государственности Третьего Рейха у глав СССР, США и Великобритании и были различные взгляды, то Пруссия, вернее, Восточная Пруссия, со столицей в Кенигсберге вопросов не вызывала. Как часть Германии, откуда постоянно исходила агрессия на Восточную Европу и Россию, она подлежала ликвидации. Что и было зафиксировано решением Потсдамской конференции в начале августа 1945 года.

Конечно, там ни о каком Калининграде речи не было и близко. Две трети территории Восточной Пруссии отходили к Польше, а одна треть восточных земель, где был расположен главный город региона Кенигсберг, получал СССР. И с августа 1945 по март 1946 года у нас на административных картах РСФСР значилась Кенигсбергская область, ставшая после смерти «всесоюзного старосты» М. И. Калинина Калининградской. Небольшой участок земли отошел и к Литовской ССР, который она спокойно прихватили с собой, став независимой Литвой, после развала СССР. Сами решения Потсдамской конференции отмене не подлежат и носят бессрочный характер.

Это – исторически-правовой аспект. Но есть еще и духовно-нравственный. Право победителя – одно, а, возможно, с точки зрения морали, здесь есть некий изъян? Нет, и тут все безупречно.

Впервые наши войска вышли на германскую землю именно в Восточной Пруссии зимой 1945 года. И была она для наших бойцов и командиров не просто чужой и враждебной, но и проклятой. В те дни Александр Твардовский написал одну из самых пронзительных и глубоких, без всякого балагурства, глав своего «Теркина», названную им «Про солдата-сироту». В ней с безупречной точностью отражены настроения воинов, вступивших на территорию Германии. Лирический герой Твардовского, когда шло наступление под Смоленском, отпросился на несколько часов побывать в своей деревне и оказался там на пепелище. Узнал, что вся его семья погибла:

Но, бездомный и безродный,
Воротившись в батальон,
Ел солдат свой суп холодный
После всех, и плакал он.

Плакал, может быть, о сыне,
О жене, о чем ином,
О себе, что знал: отныне
Плакать некому о нем.

И вот в феврале 1945 года поэт думает о том, что же стало с его героем:

Где он нынче на поверку.
Может, пал в бою каком,
С мелкой надписью фанерку
Занесло сырым снежком.

Или снова был он ранен,
Отдохнул, как долг велит,
И опять на поле брани
Вместе с нами брал Тильзит?

Тильзит – это и есть Восточная Пруссия, нынешний Советск на границе с Литвой.

Может, здесь еще бездонней
И больней душе живой,
Так ли, нет, — должны мы помнить
О его слезе святой.

Если б ту слезу руками
Из России довелось
На немецкий этот камень
Донести, — прожгла б насквозь.

Именно такие чувства испытывали те, у кого за спиной было уже три с половиной года самой ужасной войны с миллионами жертв на родной земле. У них нет и тени злорадства и желания что-то «оттяпать». А есть жгучая горечь утрат и желание скорее победно завершить войну, сокрушив врага. Поэтому ставшая Калининградской областью часть бывшей Восточной Пруссии совершенно законно и естественно превратилась вскоре в оплот сдерживания потенциального врага с запада и надежный щит России.

Время, конечно, лечит, но и сегодня подавляющее большинство жителей области прекрасно знают, по какому праву их земля стала самой западной частью России. И ни о каком возвращении ее куда-то и кому-то не может быть и речи. Хотя на чисто поверхностном уровне у стороннего наблюдателя порой складывается впечатление, что здесь как бы готовы отделить себя от остальной России.

Мне за последние два года пришлось трижды побывать на этой земле в качестве обычного туриста. И могу сказать, что на уровне названий, культурно-исторических символов прусское прошлое вроде бы возвращается в бытовой обиход. Названия Кенигсберг, Раушен (нынешний Светлогорск) или Кранц – Зеленоградск, можно увидеть на сувенирах, других товарах, графическом оформлении городов. Но при этом европейскость, если так можно сказать, вовсе не вступает в противоречие с естественной русскостью.

Вы можете выпить чашечку вкусного кофе с великолепными пирожными или булочками в фирменном кафе-пекарне «Konigsbacker» (Королевский пекарь) и услышать по соседству с собой разговор еще не совсем пожилых ветеранов о том, что НАТО, как бы не ершилось, все равно обломает зубы о мощь наших вооруженных сил. А продавщица на рынке обсуждает с энтузиазмом показанный по телевизору международный чемпионат по танковому биатлону. Или вот случай: как-то подвозил меня местный житель-частник на Куршской косе и завел сам речь о том, что в соседней, всего в 15 километрах, Литве проходят учения:

— Мне мои бывшие сослуживцы-десантники звонят и говорят, что мы в случае чего подъедем к тебе. И надо будет, так им врежем…

Но в таких настроениях нет и тени агрессии, здесь, скорее защитная реакция и живая историческая память.

И при этом в Зеленоградске, скажем, проходит велопробег, названный его организаторами «Тур де Кранц». А на улицах этого городка и Светлогорска установлены большие фотоплакаты, запечатлевшие архитектуру и бытовые сценки почти вековой давности. Все отсылает к прусскому прошлому, но при этом не вступает в противоречие с русским настоящим. Более того, здесь появилась даже общественная организация, которая занята благоустройством городов и поселков под девизом «Европейский город России». Устанавливают на улицах и в парках оригинальные лавочки, спортивные тренажеры для взрослых и детей.

В области активно и успешно развивают туризм. Ведь здешним курортам больше 150 лет. За последние годы выросло число отелей, гостевых домиков. А туристов только нынешним летом стало больше на 10 процентов по сравнению с прошлым годом. Притом, что погода прибалтийская капризна, но чистейший морской воздух, развивающаяся туристическая инфраструктура привлекают сюда жителей «материковой» России.

Заметил еще одну особенность. Здесь создают неповторимые, отмеченные особым креативом, объекты и уголки для отдыхающих. Относятся к ним бережно, с особой любовью. Не буду голословным.

В Светлогорске по-своему уникальная набережная. Не очень длинная, находится под горой. Оборудована скамейками с крышей оригинальной формы, что актуально, когда идет дождь. Пляж — небольшое пространство вдоль променада: песок и большие камни у воды. Народ, с детьми и маленькими собачками, начинает загорать и купаться при малейшем появлении солнца. Запомнилась умилительная картинка — начинается дождик, и женщина в купальнике берет на руки свою собачку и прикрывает ее своей панамкой. На набережной много кафе, есть отличный рыбный ресторан.

И в Зеленоградске прекрасный променад, широкий и протяженный. Можно погулять, побегать. Замечательно, что много скамеек. Можно, замерев на скамейке, смотреть на море, слушать прибой, вдыхать чистый воздух. Так бы и не уходил.

В Светлогорске есть маленькая церковь в честь иконы Божьей Матери «Всех скорбящих радость», где испытываешь одновременно чувство скорби, вызванное утратой, и радости оттого, что есть такое место, где поминают невинно погибших детей и взрослых (в 1972 году на детский садик рухнул военный самолет и все дети и персонал погибли). В этот храм каждый может войти и помянуть их и помолиться о своих родных и близких, да и о себе, грешнем. Можно написать записочки, их прочтут либо в этой церкви, либо в расположенном по соседству храме преподобного Серафима Саровского.

Вообще, православие — еще один, кроме воинского, защитный и духовный фактор края. К возникновению здесь храмов и приходов приложил свое усердие и талант нынешний патриарх Кирилл, будучи еще митрополитом Смоленским и Калининградским. До 90-х годов в области практически не было православных храмов и монастырей. Протестантские кирхи стояли пустые, неплохо при этом сохранились. Теперь они стали православными церквями.

Из любого уголка Зеленоградска видна старинная водонапорная башня. А с ее смотровой площадки виден весь город с его немецкими домами, новостройками и, конечно, море. На площадку вас поднимет современный лифт. Спускаться можно пешком, рассматривая произведения искусства, народных промыслов, ремесленников, членов союза художников. Так как внутри башни расположена арт-коллекция, посвященная кошкам. Кошки нарисованные, вязаные, шитые, вышитые, лепленные и всякие другие. Кошки — полный китч и кошки — почти высокое искусство. Внизу можно купить сувениры про кошек. Эта башня-музей со своим коллективов дружит с аналогичной башней где-то в Польше. Она образует часть комплекса, состоящего еще из отеля Парадокс с его музеем черепов и скелетов — МЧС.

Или такое удивительное и загадочное место на Куршской косе – Танцующий лес. Оно вызывает много вопросов. Почему деревья растут столь причудливым образом, почему так искривляются и извиваются? Объяснение, что это вызвано пожаром, как-то не до конца удовлетворяет. Очень красиво, деревья и их группы создают много образов, вызывающих разные ассоциации. Уникальное место. Рай для фотографа, особенно с воображением.

В крае видны перемены к лучшему. В Зеленоградске начался ремонт и обновление старинных улиц, а в Светлогорске появился великолепный с самым современным оборудованием кино-концертный и выставочный комплекс «Янтарь холл».

Еще недавно в области действовали местные пограничные переходы, когда калининградцы и поляки из соседних воеводств без виз, по вкладышам в паспорте, пересекали границу и свободно ездили на экскурсии и за покупками. И вдруг во время проведения саммита НАТО в Варшаве в июле нынешнего года Польша, якобы в целях безопасности, ликвидировала особый режим пересечения границы. При этом поляки сами несут убытки, так многое в торговле и туризме было рассчитано на гостей из Калининградской области. А сами они ездили к нам за дешевым бензином. Не говоря уже о том, что крепли связи на число человеческом и бытовом уровне. И не о какой русофобии со стороны простых людей и речи не было. Сам этому свидетель – в прошлом году ездил в Гдыню, Сопот и Гданьск. Ни разу мне не нагрубили, а, наоборот, охотно вступали в разговоры, всячески показывая, что рады гостям.

До сих пор прежний порядок на границе не восстановлен. Политики Польши теперь ссылаются на отсутствие безопасности с российской стороны. Можно подумать, что к ним ездили на танках. Так они, с оглядкой на США, бьют по интересам своих же граждан в пику соседям. Тупость и глупость, дикая спесь.

И при этом в информационном поле все чаще вбрасывают идеи о блокаде Калининградской области, отрыве ее от остальной России и соседней Европы. В надежде, что мы выпустим из рук защитный меч. Но не дождутся. И политика блокирования самого западного края России в конце концов провалится, даже если ее по-настоящему захотят осуществить.