Продолжение. Начало здесь. Предыдущее здесь.

Вчера умер Альберт Хофманн, который не только первым синтезировал ЛСД, но первым попробовал на себе его действие (этот трип вошел в историю под названием «Велосипедной прогулки»). Осьминог, разумеется, знал, что Хофман скоро умрет (еще бы не знать – человеку было больше ста лет). И к последнему трипу великого химика (путешествию на тот свет) мы подгадали публикацию «Кислотные штаты Америки». Сегодня продолжим. Маленький фрагмент из книги Джея Стивенса «Штурмуя небеса». Это о том, как психоделиками занимались профаны из ЦРУ. Смешно. А о серьезных агентах Осьминога мы еще поговорим.

В то время как Хёд и Хаксли искали вещество, которое откроет Дверь, ведущую к более высоким уровням сознания, Центральное разведывательное управление занималось поисками препаратов, с помощью которых этим сознанием можно было управлять. Как ни забавно, и те и другие работали в одной и той же сфере, ища ответ в одном и том же классе наркотиков, которые Осмонд назвал психоделиками.

Чтобы понять, зачем ЦРУ нужны были вещества для «мозгового контроля», необходимо сделать небольшое отступление. Во время Второй мировой войны медицинское отделение немецких воздушных сил занималось в Дахау любопытными экспериментами с мескалином. Как позже сообщалось в отчете американской Военно-морской технической миссии, нацисты искали препарат, который мог «подчинять желания испытуемых». По протекции гауптштурмфюрера СС доктора Плоттнера (позже профессора в Лейпцигском университете) пациентам подмешивали мескалин в кофе или ликер и затем допрашивали. Согласно нацистским отчетам, хотя подчинить волю испытуемых не удалось, врачи смогли получить от них большое количество информации очень личного свойства.

Хотя нацистские эксперименты с мескалином занимали всего несколько абзацев в трехсотстраничном отчете (в основном там сообщалось об экспериментах с ледяной водой и прочих пытках, поданных под видом науки) — эти абзацы вызвали большой резонанс в Управлении стратегических служб по той простой причине, что там тоже искали «наркотик правды». Под руководством Уинифред Оверхользер, директора «Сент-Элизабет», известной психиатрической больницы в Вашингтоне, проходили полевые эксперименты с множеством различных препаратов, включая мескалин и скополамин. Самым удачным был опыт с концентрированной вытяжкой из марихуаны, которую исследователи добавляли в сигареты.

Поначалу они пользовались этим методом, чтобы заставить заговорить Августа дель Грацио, именовавшегося в протоколах как «печально известный нью-йоркский гангстер». Самым же серьезным опытом была программа, разработанная для чистки вооруженных сил от лиц, подозреваемых в сочувствии коммунистам. Группа врачей под руководством Оверхользер приходила на допрос с пакетом обработанных сигарет и большим кувшином ледяной воды (интенсивная жажда — основной признак, что марихуана сработала). Исключая одного некурящего, они раскололи всех допрашиваемых солдат.

Когда в 1947 году возникло ЦРУ, оно продолжало опыты своих предшественников с «наркотиками правды» вроде скополамина и вытяжки из марихуаны. Также оно всячески поддерживало исследования новых наркотиков, которые могли бы эффективнее воздействовать на сознание. В рамках Службы технического обеспечения, являвшейся одним из отделений ЦРУ, существовало небольшое полусекретное подразделение, известное как «Химическое отделение». «Химическое отделение» возглавлял выпускник Калифорнийского технологического института химик Сид Готтлиб, кривоногий поклонник кадрили, поднимавшийся до рассвета, чтобы подоить своих любимых коз, перед тем как отправиться на службу — в суматоху рабочего дня, заполненного работой над методами управления сознанием и бактериологическим оружием. Готтлиб слегка заикался. Его патроном в высших эшелонах Управления был Ричард Хелмс.

Именно Хелмс, зачарованный возможностями химической войны на уровне психики, убедил Аллена Даллеса, тогдашнего директора ЦРУ, разрешить исследования разнообразных «биологических и химических веществ». 13 апреля 1953 года, как раз когда Хаксли впервые написал Осмонду насчет мескалина, ЦРУ официально одобрило проект «МК-УЛЬТРА» и выделило триста тысяч долларов на его дальнейшие исследования. Хотя под эгидой «МК-УЛЬТРА» шли исследования разнообразных наркотиков, включая кокаин и никотин, но основная сфера его интересов касалась ЛСД. ЦРУ возлагало на ЛСД настолько большие надежды, что в апреле 1953 года двое агентов были посланы в «Сандоз» (Швейцарская фармацевтическая фирма, в которой работал Хофман, — С. Е.) с огромной суммой денег для приобретения десяти килограммов этого вещества.

Количество в десять килограммов появилось в результате ошибочных расчетов. Когда агенты прибыли в Базель, имея при себе сумму в 240 тысяч долларов, они узнали, что «Сандоз» начиная с 1943 года выработал в общей сложности чуть больше сорока граммов. Но сделка состоялась. Швейцарцы согласились не только обеспечивать ЦРУ ста граммами ЛСД в неделю, но и информировать их о том, кто еще будет запрашивать наркотик.

Однако зависимость от нейтральных швейцарцев была неудобна для ЦРУ, и они тайно начали оказывать через частные каналы давление на американскую химическую компанию «Эли Лилли», чтобы там разработали конкурентоспособное синтетическое вещество.

Одной из причин, по которым ЛСД оставался столь дорогим и редким, было то, что его изготовление зависело от поставок грибка спорыньи, печально известного тем, что его крайне сложно разводить. Очевидным решением был бы синтетический аналог, полученный из химических реагентов, что сделало бы получение ЛСД полностью независимым от поставок спорыньи. В октябре 1954-го «Эли Лилли» объявила, что они преуспели в создании химического аналога ЛСД. Помимо снабжения ЦРУ, открытие американской компанией синтеза означало то, что теперь, в случае необходимости, станет возможно производить ЛСД в неограниченных количествах. А это, вкупе с упоминавшейся выше докладной запиской Аллену Даллесу, означало, что ЛСД можно было наконец всерьез воспринимать как боевое химическое оружие.

Поскольку ЦРУ не хватало кадров, чтобы осуществлять столько сложных поведенческих и физиологических экспериментов, Готтлиб предложил сотрудничать с психологами, особенно с теми исследователями «лабораторного сумасшествия», которые уже занимались исследованиями взаимосвязи между действием ЛСД и душевными заболеваниями. Многие из них были готовы сотрудничать — ЦРУ хорошо платило. Они шли на это без колебаний: если ЦРУ хочется финансировать исследования в области, которую игнорируют традиционные организации вроде Национального института психического здоровья — ну так что ж, в чем проблема?

Под прикрытием двух уважаемых организаций, Фонда Джозии Мэйси и Фонда медицинских исследований «Гешиктер», ЦРУ начало вкладывать средства в исследования ЛСД в Соединенных Штатах, параллельные работам окружения Хаксли и Хёда. Вскоре они вышли на Ринкеля и Хайда из Центра психического здоровья. Хайду при первой же встрече было предложено за исследования ЛСД 40 тысяч долларов в год. Подобные же предложения были сделаны Хэролду Абрамсону в Нью-Йорке, Карлу Пфайферу из университета штата Иллинойс и Хэролду Ходжу из Рочестерского университета. Деньги в основном выделялись на исследования таких областей, которые, не будь «холодной войны», большинство ученых сочли бы сомнительными.

Не все исследования проводились на стороне. В самом ЦРУ Готтлиб с коллегами сами регулярно принимали ЛСД — в офисе и на вечеринках — и сравнивали собственные впечатления. Стоило только отвернуться и какой-нибудь умник быстро сыпал несколько микрограммов вам в кофе. Люди играли с сознанием. Иногда результаты были необычными. Крепкие агенты начинали плакать или бормотать о том, что «все люди братья». Раз или два дела пошли совсем скверно: впавшие в паранойю секретные агенты сбегали и терялись в городской суматохе Вашингтона, а их встревоженные коллеги шли по горячим следам. Один раз после захватывающего преследования они обнаружили беглеца в Вирджинии. Сидя у фонтана, он бормотало «страшных монстрах со странными глазами», преследовавших его в Вашингтоне. Действительно, каждый встречный автомобиль заставлял его содрогаться от страха.

Это было вполне в духе группы Готтлиба, когда они пригласили ничего не подозревающих специалистов из Армейского химического корпуса на трехдневный праздник в ноябре 1953 года. Естественно, предлагался алкоголь и часть коктейлей была действительно просто со спиртным. Хотя Готтлиба инструктировали не использовать ЛСД на своих коллегах, вероятно, он решил, что армейские ученые не подпадают под это определение. Они были скучными людьми, а испытания наркотика, контролирующего сознание, — полезным делом. Можно было бы считать, что праздник удался, если бы на второй день один из армейских ученых, доктор Фрэнк Олсон, не покончил жизнь самоубийством. Решив, что он сошел с ума, доктор Олсон выпрыгнул из окна нью-йоркского гостиничного номера. Паника, поднявшаяся вокруг этого события, чуть не погубила проект «МК-УЛЬТРА».

ЦРУ обладал разветвленной структурой. В то время, как «МК-УЛЬТРА» занимался изучением возможностей ЛСД, в рамках другой программы, «АРТИШОК», агенты ЦРУ обыскивали земной шар в поисках психотропных растений. В 1952 году финансируемый ЦРУ ученый был послан в Мексику привезти образцы психотропных растений, в частности семена кустарника пиуле. Он возвратился с огромным количеством полевого материала и информацией о том, что глубоко в Мексиканских горах существует культ психотропных грибов, восходящий еще к ацтекам. Следующим летом — практически в тот же самый день, когда Гордон и Валентина Уоссон отправились в экспедицию, — ученый из ЦРУ прибыл в Мексику с подобной же задачей: расположить к себе членов грибной секты и приобрести образцы.

К чести спецслужб, надо отметить, что они почти сразу же узнали об открытии Уоссона (см. здесь). Мексиканский «ботаник» телеграфировал детали через несколько дней после того, как Уоссон возвратился из Уаутла де Хименес. Узнав, что Уоссон планирует вернуться на следующее лето с группой, в которой будет известный французский миколог Роже Эм, ЦРУ решило ввести в экспедицию своего человека. Им оказался Джеймс Мур, химик, работавший по контракту в программе «АРТИШОК». Чтобы подсластить пилюлю, они использовали средства «Фонда Гешиктер». Начальство в Лэнгли не интересовало, как Мур провел эти мучительные недели в Мексике: для них было важным, что он привез образцы грибов. И если бы он смог выделить психоактивный элемент, то «полне возможно, — вспоминал Сид Готтлиб, — что новый наркотик остался бы тайной ЦРУ». Но еще раз ЦРУ опередили все те же швейцарские химики; та же самая швейцарская компания, которая в свое время контролировала мировые поставки ЛСД. ЦРУ пришлось обратиться к «Сандоз» вновь — на этот раз с просьбой о поставках псилоцибина.

Одной из проблем, с которыми столкнулось ЦРУ в поисках изменяющих сознание наркотиков, были полевые эксперименты над различными людьми. Можно было проводить эксперименты на заключенных в тюрьму наркоманах и на безденежных студентах, но это в принципе не решало вопроса, можно ли с помощью наркотика расколоть потенциального двойного агента или коммуниста из КГБ. Решая эту проблему, ЦРУ превратило одно из своих зданий в Сан-Франциско в лабораторию для исследования поведенческих реакций. Дом, расположенный на Телеграф-Авеню, переоборудовали в бордель, украшенный двусторонними зеркалами. Здесь работала команда проституток под наблюдением бывшего агента, специалиста по наркотикам Джорджа Уайта. Уайт был знаменит тем, что еще в дни, когда существовало Управление стратегических служб, расколол Августа дель Грацио с помощью вытяжки из марихуаны. Замысел состоял в том, что проститутки привлекут в бордель бизнесменов, а там они уже попробуют ЛСД, или псилоцибин, или любой другой наркотик, изменяющий сознание. С бюджетной точки зрения бордель был гениальной идеей. Проект со школьным юмором окрестили «Операция Полночный оргазм».

Мы можем только предполагать, на что это было похоже, — посетить Иной Мир под патронажем ЦРУ. Однако первым, что привлекало внимание распутных бизнесменов, вероятно, была обстановка. В ЦРУ так и не решили, должна ли быть обстановка возвратом к декадентству или шиком в духе своего времени. Образчики африканских тканей соседствовали здесь с репродукциями девушек, танцующих канкан, работы Тулуз-Лотрека. Столы были накрыты черным бархатом. В спальнях висели красные занавески, в коридоре — в шотландскую клетку, в кухне — полосатые. Наркотики обычно подсыпали в спиртные напитки, но не всегда. В ряде экспериментов ЛСД распылялся в ванной непосредственно перед тем, как туда входил несчастный клиент.

Именно «Операцию Полночный оргазм» и сходные с ней действия имел в виду ревизор ЦРУ, когда в 1963 году поднял вопрос об этичности проекта «МК-УЛЬТРА». Ревизора тревожило не столько то, что правая рука американского правительства испытывает наркотики на ничего не подозревающих американских гражданах, сколько то, что случится, если ничего не подозревающие граждане обнаружат это. Секретность «МК-УЛЬТРА» жизненно необходима не только для сохранения репутации ЦРУ предупреждал он, но и для сохранения репутации сотрудничающих с ним лиц. Заметив, что исследования манипулирования человеческим поведением рассматриваются многими авторитетами в медицине и других, близких с ней областях как «профессионально неэтичные», он предупреждал, что малейшая просочившаяся информация может поставить под угрозу репутацию множества ученых, работавших на ЦРУ по контрактам.

К тому времени, когда ревизор поднял эти этические проблемы, ЦРУ, вероятно, уже потеряло интерес к ЛСД, хотя все еще проверяло другие наркотики, воздействующие на сознание, большинство из которых впоследствии всплывет в психоделическом андеграунде 1970-х годов. Активный же интерес ЦРУ к ЛСД угас около 1958 года, хотя Управление продолжало выделять средства на исследования.

ПРОДОЛЖЕНИЕ!