Важность иметь собственное суверенное стратегическое планирование высшего уровня понимается во всех странах, включая даже т.н. «несостоявшиеся» государства из числа членов ООН или Сообщества непризнанных государств. Однако в реальности в подавляющем большинстве стран мира существует разрыв между высшими интеллектуалами и аналитиками и действующей властью. Основная причина — отнюдь не в недооценке значимости аналитики высокого порядка со стороны властей, как это часто представляется самим аналитикам.

Причина в том, что любое настоящее включение высокой аналитики в политику достаточно быстро отслеживается США и, в гораздо меньшей степени, другими акторами — ЕС, РФ, КНР в первую очередь (подробнее о мировых акторах см.: Геополитика горного рафтинга. Акторы и баланс сил накануне и в начале Третьей мировой войны: 27.04.2010). Повышение качества принимаемых решений и, соответственно, рост реальной независимости курса страны, где происходит попытка связать высокую аналитику и действующую власть, достаточно быстро приводит к усилению внешнего воздействия на власть, с применением всего спектра инструментария внешней политики, от государственных переворотов мягких и жестких типов до разложения элит и народов.

Стратегическое планирование в России и Европе

Стратегическое планирование высшего уровня по-настоящему эффективно реализуется в настоящее время лишь в одном государстве мира — США. Их опыт не может быть востребован в полной мере ни одним государством мира, за исключением исторической России в варианте большого Евразийского Союза (в случае успеха проекта Владимира Путина, Нурсултана Назарбаева и Александра Лукашенко).

Причина не только в размере территории и ядерной мощи (РВСН — важнейшая для американцев причина невозможности отобрать суверенитет у русских), а в историческом опыте Российской империи и СССР, а также в том, что в нынешней Российской Федерации до сих пор сохранились остатки почти всех составляющих советского стратегического планирования. В силу политической ориентации нынешней правящей элиты России на США и Евросоюз эти составляющие не объединены в систему, но это лишь вопрос ситуации и времени, когда в силу вынужденных исторических обстоятельств в России появится деятель уровня Сталина или Петра Великого. Но в данном материале подробно по России / Евразийскому Союзу останавливаться не будем, в силу очевидности темы для подготовленного читателя, тем более, что по отдельности ресурсы нашей русской / евразийской силы рассматривались во многих других наших публикациях.

Скажем кратко — вызов, стоящий перед евразийскими странами, очень прост — либо Евразийский Союз состоится как мировой лидер, либо нас сомнут и превратят в уже по-настоящему морально и политически порабощенные народы и пространство поставки энергетического и иного сырья на мировой рынок. Вызов жизни и смерти — вполне достаточный стимул, чтобы верить, что мы победим. А дальше жизнь покажет, правы ли мы в уверенности в победе евразийского оружия и Евразийского Союза.

Европейский союз не может использовать американский опыт, являющийся глубоким творческим развитием опыта Британской империи, в силу того, что англосаксы заложили под здание Евросоюза, в самом начале и в ходе его строительства, ряд системных мин, которые не могут быть нейтрализованы без порыва самого фундамента нынешнего Евросоюза.

Перечислим только некоторые из этих мин под зданием Европейского Союза:
— противоречия между развитыми северными и менее развитыми средиземноморскими странами Западной Европы;
— наличие политически ориентированных на Америку стран внутри Евросоюза, прежде всего в Восточной Европе;
— не могущее быть переваренным экономиками стран-локомотивов экономическое пространство Восточной Европы;
— невозможность единой военной политики даже в случае разворачивания Европейской армии на базе Еврокорпуса;
— невозможность без появления нового «Наполеона» или «Гитлера» сложения единого военно-промышленного комплекса Европы;
— и наконец, last not least, отсутствие или недостаточное количество контролируемых компаниями Евросоюза значимых месторождений углеводородов и урана, других критически важных для современной экономики полезных ископаемых.

Не так критично, но также важен исторический аспект — многие страны Европы имеют собственный опыт империй мирового масштаба. Эти опыты не могут быть синтетически соединены в единое целое, диалектика политического синтеза тут бессильна, т.к. эти опыты принадлежат к разным историческим эпохам и вызовам. Таким образом, нерешаемая без жесткого политического разворота Европы проблема в том, что любые настоящие попытки отстроить действительно единую европейскую политику и координацию высшей аналитики в интересах центральных структур ЕС автоматически, без участия на первых этапах американцев, приведут к подрыву заложенных мин и реальных противоречий — исторических, институциональных, национальных.
Неожиданного антиамериканского разворота в Европе не может быть и потому, что в Германии, Италии, Великобритании, Норвегии, странах Восточной Европы стоят оккупационные войска США, которые даже в таком «европейском» формате значительно превосходят мощь армий стран ЕС (в силу единства и полного спектра оружия и родов войск ВС США). Европейская элита может сколько угодно презрительно фыркать в сторону элиты американской, но, как говорится, при таком солдатском раскладе «никуда не рыпнешься».

Стратегическое планирование в Китае

Китай присматривается к механизмам и технологиям взаимодействия аналитики и власти в США, России, Евросоюзе. Однако стратегический путь Китая — опора на собственный исторический опыт множества империй и КНР. Поэтому Китай больше склонен использовать существующие чужие механизмы в своих целях, но опираться только на свои институты.

В отличие от Евросоюза, Китаю ничто не может помешать быстро наращивать эффективность внешней политики, т.к. важнейшие институты никоим образом не сообщаются с внешним миром в управленческо-организационном плане, что делает самоубийственной политику внедрения агентов влияния в китайские госорганы (таковая англосаксами ведется, но не слишком эффективно, мягко говоря). Поэтому вкратце опишем основные блоки китайской системы стратегического планирования.

В первую очередь это наличие неформального (принципиально!) клуба высших политиков КНР, который в 2000-х годах концентрировался вокруг фигуры дочери Дэн Сяопина Дэн Жун и вокруг Центрального военного совета КНР (ЦВС КНР). Тут важно понимать, что председатель ЦВС КНР — в официальной иерархии 4-й пост, в реальной — главный, во многих случаях даже важнее Председателя КНР, хотя чаще эти два поста совпадают, и руководителей Политбюро и ЦК КПК. Возглавляет этот неформальный клуб обычно действующий Председатель КНР, и участвует, в обязательном порядке, претендент на пост будущего Председателя КНР. Этот «теневой кабинет императорского двора Поднебесной империи» регулярно встречается на одном из курортов, чаще всего в курортном городке Бэйдайхэ (Бодайхэ) в 180 километрах к востоку от Пекина на берегу Желтого моря, где и принимает важнейшие стратегические решения внешней и внутренней политики, а также решает, кто будет выдвинут на замещение высших руководящих постов в партии и государстве. Позже неформальные рекомендации этого клуба, куда входят бывшие (!!! тут нам стоит поучиться у китайцев) и действующие высшие лица КПК, НОАК и спецслужб КНР, обсуждаются и принимаются на сессиях ВСНП, на съездах и пленумах Компартии Китая.

Спецслужбы Китайской Народной Республики.
Справка Ассоциации приграничного сотрудничества
Качество информации, которой обладают редко ротируемые члены Центрального военного совета КНР и клуба вокруг него и околовластные аналитики высшего уровня обеспечивается в первую очередь широким спектром специальных служб Китая — госбезопасности, общественной безопасности, военной разведки и контрразведки, которые дублируют в той или иной степени сферы ответственности друг друга, а также контролируют друг друга, делая невозможным в принципе «заговор спецслужб против председателя КНР и Политбюро КПК».

Во внутренней политики приоритетом пользуются партийные спецслужбы, во внешней — связанные с НОАК (военные определяют, в числе прочего, стратегические приоритеты финансовой политики Китая на глобальных рынках).

Решением задач разведывательного и контрразведывательного характера, тайными операциями по оказанию политического влияния, соответствующей информационно-аналитической работой, а также политическим сыском и борьбой с коррупцией в КНР занимаются Госкомитет оборонной науки, техники и промышленности, Отдел социальных исследований ЦК КПК, Отдел единого фронта ЦК КПК, Международный отдел ЦК КПК, Комиссия по проверке дисциплины при ЦК КПК. Работой гражданской части спецорганов, а также правоохранительной системы КНР руководит Политико-юридическая комиссия ЦК КПК, которая курирует работу Министерств госбезопасности и общественной безопасности, военизированной народной полиции, суда, прокуратуры, Министерства юстиции. В отношении Министерства госбезопасности (МГБ) права комиссии ограничены получением от министерства и анализом информации, относящейся к сфере внутренней безопасности. Военные спецслужбы курирует Комитет по вопросам охраны тайны Центрального военного совета, это самая закрытая из спецслужб Китая, напрямую подчиненная председателю ЦВС КНР. Отдел социальных исследований ЦК КПК участвовал во внутреннем политическом сыске, но, кроме того, вел и внешнюю разведку, его 8-е управление занималось анализом информации, имело открытое наименование — Китайский институт современных международных отношений (КИСМО). В настоящее время КИСМО в состав МГБ КНР.

Во внешней политики инструментом распространения китайского влияния являются Институты Конфуция (подробнее по культурной политике Компартии Китая см. статью эксперта Казахстанского института стратегических исследований Константина Сыроежкина «Превращение Китая в глобальную державу — пока миф. Предпосылки, цели и задачи, основной курс реформы в области культуры»). Прошедший 15-18 октября 2011 года VI-й пленум ЦК КПК 17-го созыва принял «Решение ЦК КПК по некоторым важным вопросам углубления реформы культурной системы, стимулирования великого развития и расцвета социалистической культуры. Институты Конфуция занимают ту же нишу, что и неправительственные организации во внешней политике США, Центры японской культуры в политике Японии, планируемые Пушкинские центры русского языка в политике Евразийского Союза.

Данный институт стратегического планирования, клуб важных персон вокруг ЦВС КНР, исторически восходит к неформальным, но собиравшимся реально, клубам советников из числа яйцеголовых интеллектуалов и высших чиновников при китайских императорах наиболее мощных китайских имперских династий. Нынешний клуб партийных и военных ветеранов и действующих руководителей, собирающийся на отдых в Бэйдайхэ или на острове Хайнань, реже на других курортах, снимает неминуемые шероховатости и воздействие на стратегические решения «подковерной борьбы персон и групп влияния» в Коммунистической партии Китая и государственных органах управления, придает принимаемым решениям необходимую историческую глубину и стратегически-концептуальную основательность.

Отдельно и кратко скажем по институтам стратегического планирования в других странах — Акторах Третьей мировой войны. Институты стратегического планирования Индии имеют не меньшие исторические корни и столь же эффективны, как китайские, однако в силу двух моментов не рассматриваются: в Третьей мировой войне Индия почти не будет воевать, и останется военным союзником США и, второе, Индия сейчас имеет близкое к нулю влияние на процессы на постсоветском пространстве. Можно сказать, что расцвет и глобальная экспансия Индии произойдут лишь после Третьей мировой войны и окончания мирового экономического кризиса, после того, как мир уже начнет жить в следующем технологическом укладе. Институты планирования стратегического курса Японии имеют отношение к Евразийскому Союзу в силу наличия прямых территориальных претензий и отсутствия с 1945-го года мирного договора. Однако в силу своей уникальности и невозможности использования японского опыта где бы то ни было кроме самой Японии, здесь также не рассматриваются. Институты стратегического планирования в странах Ислама достаточно эффективны, но страны Ислама будут воевать в первую очередь друг против друга, на обоих сторонах 3-й мировой войны, что нейтрализует на глобальном уровне совокупное влияние стратегического планирования Ислама, низводя его на практике до уровня военно-радикального исламизма и продвижения отдельных мазхабов и школ исламской мысли. В реальном будущем, мы уверены, Евразийский Союз будет продвигать на глобальном уровне собственные исламские институты, имеющие глубокие исторические корни и показавшие свою эффективность на примере нынешних исламских народов в евразийских странах. ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ