Продолжение. Начало темы здесь. Предыдущее здесь.

Новая социальность

Итак, после екатерининской секуляризации мы наблюдаем два взаимосвязанных процесса: с одной стороны возврат к древнему аскетизму, мистике света и йоге умного деланья (этот процесс связан с именем Паисия Величковского), а с другой стороны – рождение новой социальности на духовной основе. Оба эти процесса, хотя и поддерживались некоторыми церковными иерархами, но не были инициированы официальной Церковью. Стратегия церкви была не мытьем, так катаньем возобновить хотя бы часть закрытых в 1764 г. монастырей и найти деньги на их финансирование (действительно некоторая часть обителей была вновь открыта уже в XVII в.). Однако стремление уходить в скиты и организовываться в монашеские общины шло от какой-то не вполне ясной потребности в народе. Нас сейчас интересует вопрос, как складывались новые формы общежития и что они собой представляли. Рассмотрим это на примере все той же Серапионовой пустыни.

В 1844 году в брошенный монастырь пришли девять обывательниц Вязниковского уезда (вдов и девиц), поселились недалеко от Троицкой церкви, стали жить трудом своих рук и подаянием. Женщины составили отличный хор, который стал привлекать ценителей со всей округи. А в 1860 году к ним подтянулась из Нижнего Новгорода предприимчивая монахиня по имени Агафия. И весьма энергично взялась за создание женской обители. До сих пор девицы жили без всякого устава, в разваливающихся домиках, которые стояли отчасти на церковной земле, а отчасти – на помещичьей. Агафия же нашла денег на то, чтобы выкупить помещичью землю и построить большой келейный корпус. Положила устав по образцу устава Саровской пустыни. Построила всех. Завела огороды, коров, лошадь, прочую живность. И вскоре у Троицкой пустынской церкви спасалось уже восемнадцать певуний.

То есть для начала монастырского проекта нужны люди, желающие оставить мир, и предприимчивый вожак, пользующийся авторитетом и благодаря этому способный добыть денег на богоугодное дело от богатых купцов и помещиков. Так было и в Серапионовой пустыни. Но, строго говоря, она еще не была монастырем. Согласно определению Святейшего Синода от 19.03.1892 года это была женская богадельня. Однако ее попечитель московский купец Малинин прилагал все усилия к повышению статуса обители. В 1904 году он обратился к церковным властям с просьбой разрешить построить в Серапионовой богадельне домовый храм (на свои собственные деньги). К 1906 году храм был готов и освящен во имя святителя Алексея.

Что такое община? А это как раз и есть та новая форма социальности, о которой мы здесь говорим. В XIX в. появилось немало обителей, где настоящих монашествующих было не так уж много, но было много работников. Это получило даже специальное название – трудовые монастыри. В мужских монастырях в основном работали так называемые трудники, нанимавшиеся к монахам за пищу и кров. Например, в знаменитом Соловецком монастыре в начале XIX в. трудников в год бывало от 20 до 50, а в 1900 году было уже 796 человек. Подобного рода процессы так или иначе шли всюду. Василий Немирович-Данченко, побывавший на Валааме в 1876 г., написал: «Здесь пока социализм нашел беспрепятственное осуществление своей идеи».

Женские трудовые общины были еще интересней. В них обычно только настоятельницы имели монашеский сан, а все остальные были послушницами, то есть рабочими пчелками. Этих духовных работниц в разных общинах могло быть и 10, и 500. В Шамординской общине, основанной оптинским старцем Амвросием, к началу революции было около тысячи насельниц разных сословий. Некоторые из таких общин были успешными производствами. Серапионова богадельня, ставшая в 1912 году Серапионовской Алексеевской женской общиной, приносила в год всего 100 рублей, но, если бы не революция, могла бы и раскрутиться. Подобного рода монастырские общины (они обычно были женские, но бывали и мужские) представляли собой социальный инновационный проект, естественным образом вызревший в недрах российского общества. ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ