Начало — здесь. Предыдущее — здесь.

Длина лезвия ножа, пронзающего вашу грудь, уменьшается пропорционально глубине проникновения в внутренности. Таков общий закон — удел пронзаемых. Но в моем случае никакого действительного проникновения, конечно, не было. Длина лезвия, правда, тоже уменьшилась, но проникновение было только мнимым, так что, когда рукоять ножа, блеснувшего светлым лучом, тупо ткнулась мне в ребра, это была всего лишь пустая рукоять, ибо вещественная часть лезвия уже обратилась в ноль, а я, вскрикнув, очнулся от сильного толчка на красном диване в комнате убиенного мной калеки Геннадия Лоренца.

Читатель, возможно, уже успел позабыть это несчастное существо и его птичек — так вот я напомню, что некоторое время назад на страницах этой истории действовал некий Геннадий, расслабленный калека и большой любитель птиц. Будучи в теле тоже, быть может, вами уже забытой женщины по имени Томочка Лядская, я не стерпел обиды, нанесенной ей упомянутым Геннадием Лоренцом, и бросил ему в лицо его же истерзанную душу, отчего несчастный вдруг помер, взбрыкнув ногами и тонко чирикнув. Я же тогда, как вы теперь вспоминаете, вылетел вон из тела Томочки и, скитаясь где попало без тела, наткнулся, в конце концов, на себя, спящего в своей собственной квартире.

Если читатель внимательно, как дело того и заслуживает, следил за ходом моего правдивого повествования, он сейчас ни капельки не удивляется тому, что теперь я очнулся на этом красном диване (которого, к слову сказать, здесь раньше и не было), — на красном диване в комнате безвозвратно погубившего свою злосчастную душу калеки Геннадия.

Ведь как вы думаете, что означает выражение: «я обрел себя»? Это, во-первых, может значить, что я очнулся; может также значить, что я осознал себя, и так далее. Но для того, кто оставил и потерял свое тело, это должно означать, в первую очередь, только одно: что он вновь обнаружил его — нашел свое тело. И именно таким образом, не сомневаюсь, вы прочитали мой текст в первой главе этой части.

Действительно, оттолкнувшись от распяленного в небесах безобразного младенца, я очутился у себя дома, где нашел себя на кровати с синяком под глазом; но — разве это значит, что я вселился в свое тело? Я действительно нашел себя в указанном месте, так сказать, обрел себя, но, очевидно, место было уже занято.

Далее возникает вопрос. Ведь со мной что-то происходило в это время — так вот со мной это было или не со мной? В ответе невозможно усомниться: конечно, со мной — без меня не обошлось, раз я все об этом так подробно знаю, но отсюда никак не следует, что действовал я. То был не я, читатель, — то был другой. А кто? Кто его знает — может быть, вы? Кто-то другой (а не я) утешал Лику, пьянствовал с Марлинским, любил Софью и все остальное… Но кто? Поживем увидим, а пока что хотелось бы вас попросить: переведите, пожалуйста, весь текст с того момента, как я, обретя свое тело, подумал, встал и пошел, на третье лицо — он пробудился, он протер глаза и так далее. А я пусть тогда будет именем: имя ему будет Я.

Продолжение