Начало романа – здесь. Начало 6-й части – здесь. Предыдущее – здесь.

Женщина приблизилась ко мне, села рядом. На ней был белый плащ, напомнивший мне больницу. Я смотрел и узнавал в ней всех — Лику, мою тетку Гарпешу, Софью, Сару, Марину Стефанну и Томочку Лядскую — всех! — и еще очень многих других…

— Ну вот и все, — сказала она, — вот и все: ты попался. Сейчас я выйду, а через остановку за тобой придут — приготовься.

Я молчал, да и что я ей мог сказать? мной владела апатия — ничего не хотелось — в голове прозвучала короткая фраза что–то из шестой симфонии Чайковского. Бесконечно повторяясь, она несла в себе усталую мысль: я чужеродное тело, механизм меня терпит, но хочет избавиться — безразлично и механически — ах, плевать я хотел…

Женщина вышла. Я посмотрел ей во след. Еще можно было что-нибудь сделать — выскочить, скрыться, бежать, — но мне было уже все равно. Куда мне бежать? — думал я, — от кого мне скрываться? — от себя? Я смотрел на нее — двери закрылись, на лице ее было сочувствие. Она все махала рукой, пока поезд набирал скорость.

И вот я остался один. Весь этот перегон между Красносельской и Сокольниками я думал о том, что, пожалуй, слишком понадеялся на себя. Хотя: с другой стороны, на кого же еще и надеяться–то, если не на себя? — не на кого. Что меня ожидает на следующей станции? об этом я даже не думал, ибо твердо был убежден теперь, что предугадать ничего невозможно. Я покорился судьбе, и она мчала меня в своем вагоне в неизвестность. Нельзя сказать, что я очень любил ее, эту судьбу, — за что это вдруг? — но я верил в нее, и этого было предостаточно для ее неизбежности в неизвестности.

Впрочем, что это я? — вдруг подумалось мне, — почему неизвестность и где неизбежность? Ведь у меня же в руках моя книга судьбы — может, в ней мой конец… я прочту и узнаю… Удивляюсь лишь, как не пришло мне это в голову сразу.

Я полез в свою сумку, стараясь побыстрей выдернуть из нее книгу, которая из-за спешки зацепилась там за что-то и никак не вынималась. Я дергал, я волновался, я был вне себя — черт побери! — руки дрожали, тело покрылось испариной — черт! черт подери, да будет все проклято!

И действительно, читатель, как же это я раньше не додумался заглянуть в самый конец — ведь я бы тогда уже знал, что меня ждет, я бы мог предотвратить это — мог! помешала та женщина, я помешался на миг, да и речь шла о Сидорове… Но куда подевалась теперь вся покорность судьбе и апатия, в коей пребывал я минуту назад?

Наконец, когда поезд уже выскочил из темного тоннеля, мне удалось высвободить книгу, и, держа ее в руках, я подумал: но ведь в любом случае это уже конец! Поезд замедлял свой бег, когда я открыл последнюю страницу…

Окончание