— А хочешь, я превращу тебя в овечку? — говорил, приближаясь, здоровенный ражий детина с узловатой дубиной в руках, — вот этой вот волшебной палочкой, — и захохотал. Ему вторило эхо. Не только эхо — ему вторили такие точно, как он, здоровенные ражие парни, повылезшие черт знает откуда.

Тут было не до шуток: я стоял, прислонившись к стене, и ждал. Пот прошиб меня, а в горле пересохло. Я облизал губы, озираясь вокруг.

— Детка! — продолжал он, — ты зачем сюда сунулся? У тебя что, — он поднес палец к виску, — мозги овечьи, что ли? — И вдруг сделал резкое, но незаметное движение, набрасывая на меня овчину… Я дернулся — поздно! — все, дружно навалившись, прижали к земле — удар, еще один, боль, яркая вспышка — хотел крикнуть и не мог.

Они расступились. Став на колени, я смотрел снизу вверх.

— Мее! — засмеялся детина.

— Бее, — ответил я.

— Ну вот — мы уже понимаем друг друга, братец Иванушка! — Мее?

— Бее, — ответил я.

— Мы теперь пойдем, оставим тебя — пасись! — свежая травка, прозрачный ручеек, птички поют — благодать! — под этой стеной так прохладно… — чего еще нужно, а? Мы вернемся — к вечеру. Мее… — ты понял меня? — и он улыбнулся дружески.

Все стали удаляться, перешучиваясь, и лишь иногда кто-нибудь говорил мне:

— Мее-мее.

— Бее, — отвечал я.

Но вот они скрылись. Я остался один. Ужасно хотелось пить. Я пошел к ручейку. Ничего, — думал я, погружая губы в поток, — ходить на четырех ногах нетрудно, ласковое солнышко, травка такая сочная — как раз для моего желудка. Я пошел вдоль стены, пощипывая эту травку. Пожалуй, лучше, чем сейчас, мне никогда и не было — я слился с природой (Руссо б позавидовал мне). Прогулка одинокого мечтателя, рассмеялся я, мее-ме-ме-ме!.. Я не спрашивал, как получилась метаморфоза и что буду делать теперь, — это меня не интересовало. Я пощипывал травку, вспоминая строку Феокрита, и долго ее со смаком пережевывал: песню пастушью начните, начните, о Музы благие…

Вдруг что-то отвлекло меня — что? — я не мог понять. Остановился и долго стоял соображая, — глядя в одну точку… Ах вот оно что! — передо мной были новые ворота… Так, ну и что? Ворота открылись, выглянула девушка: она была красивая, она улыбнулась мне.

— Откуда ты? — спросила она.

— ?

— Что ты тут делаешь?

— !

— Ну отвечай же!

— Что?

— Что делаешь?

— Гуляю. А ты?

— Я тоже.

— И ты гуляешь одна?

— Как видишь.

— А ты пастушка?

— Да.

— А я кто?

— ?

— Тогда я фавн.

— Фавн и пастушка?

— Классика!

— Фантастика!

— Одно другому не мешает.

— Да. А где твое стадо?

— Ты хочешь в стадо?

— Я хочу взглянуть на овечек.

— ?

— ?!?

— Ах да…

— Так где ж овечки?

— Утонули в речке…

— Беда?

— Ерунда!

— Это — да!

— Ах!

— ?

— Ой!

— !

— Бяша! бяша!

— Бее?

— Бяша…

Бее!!!

…пасть пасти попасть впасть пасть в пасть…

Перейти к Главе I

Бог создал сновидения, чтобы указать путь спящему, глаза которого во мраке.

Папирус Инсингер.

НАЧАТЬ ЧТЕНИЕ!