Начало здесь. Предыдущее здесь.

Победа Святослава над Хазарским каганатом; Русь завоевывает гегемонию в Восточной Европе

Повествоваание о деяниях Святослава «Повесть временных лет» открывает фрагментом, исполненным в стиле ритмизованной прозы, где цитируется, по всей видимости, какая-то древняя былина: «Когда Святослав вырос и возмужал, стал он собирать много воинов храбрых, и легко ходил в походах, как пардус, и много воевал. В походах же не возил за собою ни возов, ни котлов, не варил мяса, но, тонко нарезав конину, или зверину, или говядину и зажарив на углях, так ел; не имел он и шатра, но спал, постилая потник с седлом в головах – такими же были и все прочие его воины». Суровым воином, аскетичным в обиходе, представлен этот князь и у Льва Диакона, давшего описание известной встречи Святослава с императором Иоанном Цимисхием на берегу Дуная.

На арене большой политики Святослав, сын Игоря и Ольги, дебютировал в 964 году, когда он вышел в свой первый поход. Тогда ему исполнилось 22 года, и он уже занимал верховенствующее положение в системе государственной власти, как реальный, а не только номинальный властитель Руси. Какое-то время, однако, потребовалось Святославу, чтобы набрать и должным образом подготовить необходимое количество тех самых «воинов храбрых», с которыми он потом делил все тяготы боевых кампаний.

Ни одна летопись не сообщает о том, что Святослав нанимал варягов, как делали его предшественники и преемники. В войске сына Ольги имелись лица скандинавского происхождения, и в немалом числе. Главным воеводой Святослава был обрусевший варяг Свенельд. Но никаких отдельных варяжских подразделений не существовало. То было профессиональное воинство, в котором могли служить на равных лица разного происхождения, придерживавшиеся одинакового кодекса воинской чести, по примеру своего предводителя. Подобного войска не выводил до того на поля битв ни один русский военачальник.

В середине X века Русь была крупнейшим, но не единственным государством восточных славян. Существовали и другие самостоятельные и полусамостоятельные земли-княжества, самым значительным из которых было государство вятичей. Арабские землеописатели называли его Вантит. Это было крупное территориально-племенное объединение с развитой иерархией властных отношений (83). Оно включало ряд территориальных субструктур (племен), над которыми властвовали «светлые князья» (свиет-малик, согласно арабским источникам). «Светлыми князьями» (западноевропейский аналог – герцоги) в восточнославянском социуме той поры могли называться главы некоторых племенных княжеств (независимых от Киева), а также высшие функционеры Русского государства, не имевшие формального права на великокняжеское достоинство (как, например, Вещий Олег). Верховный же правитель вятичей ставил себя выше своих вассалов, именуясь (согласно исследованиям авторитетных историков) «князем князей» (райис ар-руаса в арабских текстах соответствующего времени), что соответствовало званию великокняжескому (или королевскому в западноевропейской титулатурной практике). Таким образом, глава государства Вантит претендовал на статус, равновеликий с великим князем Руси. Вятичи ревностно отстаивали свою независимость от посягательств Киева, опираясь на поддержку Хазарского каганата, которому платили дань, видимо, не слишком обременительную. От хазар зависела и торговля вятичей, которая шла, главным образом, по окско-волжскому маршруту.

Обитавшие на Соже радимичи с давних времен считались данниками киевских князей, но периодически выходили из повиновения (84). Маршрут великокняжеского полюдья огибал кольцом землю этого небольшого, но своенравного племени, которое в конфликтах с Киевом искало и находило поддержку у соседей-вятичей (85), а тех, в свою очередь, подпирали хазары.

Вятичи и радимичи, сопротивляясь державной воле Киева, подавали дурной пример племенам, уже подчиненным Русью, но еще сохранявшим память о своей былой независимости. Неудобный для Киева узел политических отношений, завязавшийся таким образом, никак не удавалось ни развязать, ни разрубить.

В 964 году Святослав вывел свое войско к верховьям Волги и Оки. О каких-либо боевых действиях в том походе летопись не сообщает. Вероятнее всего, это была демонстрация силы, произведенная, чтобы побудить вятичей к смене политической ориентации. Однако, добиться желаемой цели не удалось. На состоявшихся переговорах «светлые князья» не поддались нажиму. Они твердо заявили, что остаются вассалами и данниками Хазарского каганата (86).

Святослав тогда не начал войну. Вятичи наверняка оказали бы самое ожесточенное сопротивление; пролилось бы много крови с обеих сторон, и все это была бы родственная, славянская кровь. Славяне дрались бы не на жизнь, а на смерть со славянами же, а хазарский каган в это время собрал бы и обрушил на Русь не только собственное воинство, но и разномастные кочевые орды.

Русское войско вернулось домой без потерь, но и без победы. Святослав не отказался от своих замыслов, но он изменил общую стратегию их реализации. Князь решил ударить по центральным владениям Хазарии, чтобы разбить ключевое звено, объединявшее в одну коалицию силы хазар, их вассалов (вятичей, камских булгар и пр.), а также ситуативных кочевых союзников каганата.

Летопись сообщает, что Святослав «посылал в иные земли со словами: «Хочу на вас идти». Вряд ли, однако, серьезный военачальник X века сделал бы правилом подобную браваду, отказываясь от использования фактора внезапности и создавая, тем самым, дополнительные сложности и опасности для своего войска. Святослав к пустой браваде и похвальбе не был склонен. И все же, указанный летописный сюжет явно возник не на пустом месте. Можно предположить, что предупреждение врагу великий князь Руси однажды отправил. В 965 году, перед тем, как напасть на Хазарию. И сделал это он не из лихачества, а с глубоким расчетом.

В ту пору дальние походы русских войск осуществлялись, как правило, по водным маршрутам, что позволяло проходить основную часть пути на судах. Святослав же решил атаковать Хазарию в лоб, через степи. Он хорошо изучил военные обычаи степняков, многое заимствовал из их опыта (87), и, надо полагать, рассчитывал, что сумеет провести войско по неожиданному для врага маршруту. Но при этом князь стремился, по мере возможности, минимизировать трудности и риски своего похода. Посылая вызов на бой, Святослав надеялся, что каган выйдет ему навстречу. В таком случае не придется искать врага в глубине хазарских территорий, и русское войско сохранит силы к моменту решающего сражения.

Хазария того времени уже не была варварской державой кочевников-завоевателей. В X веке это была страна с многочисленным земледельческим и скотоводческим населением, большей частью оседлым, с богатыми торгово-ремесленными городами, разбросанными в низовьях Волги и Дона, вдоль каспийского побережья. Далеко за пределами каганата славилась хазарская столица, расположенная в дельте Волги и называвшаяся Итиль (по тюркскому названию реки). В центре этого многолюдного города, утопавшего в зелени садов, располагалась роскошная резиденция кагана Сарашен (Белый город, в арабском вприанте – Аль-Байда). Процветали и хазарские области Западного Прикаспия, через которые поддерживалась регулярная караванная связь с мусульманскими странами Ближнего и Среднего Востока. Приняв в конце VIII века иудаизм, используя древнееврейский язык и алфавит, хазарская верхушка нашла собственный путь приобщения к ценностям мировой культуры, в ее специфическом семитском варианте.

После нескольких военных поражений и жестокой междоусобицы, разыгравшейся на рубеже VIII-IX вв., хазары частично утратили боевую мощь. В IX-X вв. они не вели больших завоевательных войн; их собственные земли временами подвергались опустошительным набегам мадьяр, затем печенегов. Но силы каганата были достаточно велики, чтобы прочно удерживать обширный территориальный массив с разноплеменным населением. В гвардии хазарских каганов, навербованной, главным образом, из хорезмийских мусульман, числилось 10-12 тысяч всадников, получавших постоянное жалованье (88). Войско в несколько десятков тысяч бойцов каган мог выставить, используя лишь мобилизационные возможности собственного домена. А еще имелись боевые формирования хазарских феодалов, а также вассальные племена, которые можно было поднять на бой в добровольно-принудительном порядке. И были испытанные союзники каганата, приволжские кочевники гузы (на Руси их называли торками), чьи вожди привыкли вставать под хазарские знамена за соответствующую плату. Хазарские же правители всегда были платежеспособны, получая дань от подвластных племен и громадные доходы от торговли и торгового транзита, проходившего через низовья Волги и Дона.

Осознавая свое могущество, каган не мог не оскорбиться дерзким вызовом, брошенным ему из Киева. У хазарских властителей была собственная гордость, замешанная на воспоминаниях о славных победах предков и на привычке самовозвышаться над соседними народами. Святослава хазары не испугались. Русский князь отступил от страны Вантит, не решившись на бой с данниками каганата. Как он может рассчитывать на успех в битве с самим хазарским владыкой? Воистину, он ищет собственной гибели. Каган поспешил собрать свои войска и двинулся навстречу Святославу, желая побить русских наглецов, прежде, чем они натворят бед на западных окраинах Хазарии.

Главными преимуществами хазар были численный перевес их войск и обилие в них конницы. Святослав мог надеяться на качественное превосходство русского воинства в рукопашном бою, в котором сплоченный пеший строй европейского типа обычно побеждал азиатские конные лавы той эпохи. И еще была непреодолимая воля к победе над сильным врагом, неоднократно топтавшим славянские земли в стародавние, но не забытые времена.

В решающей битве, произошедшей где-то на берегах Северского Донца или Дона, случилось то, что должно было случиться по замыслу великого русского полководца X века. Хазарское войско, возглавлявшееся самим каганом, было наголову разбито. Сокрушив противника в открытом бою, Святослав затем закрепил успех взятием Саркела (Белой Вежи) – главной твердыни в западных владениях Хазарского каганата (89).

Победоносно завершилась боевая кампания, но не закончилась большая война, которую Святослав твердо решил довести до полного разгрома противника. В следующем, 966 году киевский князь вновь двинулся в землю вятичей. Теперь это племя не могло рассчитывать на поддержку со стороны своих хазарских суверенов, чья военная мощь была сломлена под Саркелом. Вятичи сопротивлялись недолго. Оценив ситуацию, их князья капитулировали и признали себя данниками Киева. Великий князь, как представляется, проявил великодушие к своим новым подданным. Их племенной центр не подвергся разгрому (90). В состав Руси страна Вантит вошла, сохраняя свое автономное устройство, которое затем существовало вплоть до эпохи Владимира Мономаха (91). Даннические повинности, наложенные на вятичей, также, по всей видимости, не были чрезмерными. Но при этом «светлые князья» и «князь князей» покоренного государства должны были обеспечить войско Святослава судами для продолжения похода по Оке и Волге. Они также, надо полагать, предоставили своему новому государю вспомогательный контингент воинов и гребцов.

Выйдя по Оке на волжские просторы, судовая рать Святослава погромила г. Булгар на Каме, затем двинулась вниз по великой реке. На этом пути к русскому войску присоединились конные отряды гузов, чтобы принять участие в грабеже Хазарии, на стороне которой они ранее нередко воевали.

Страх перед грозным Святославом летел впереди его войска, лишая хазар мужества и способности сопротивляться. Жестокому разгрому подверглись города Нижнего Поволжья и Западного Прикаспия. Там, где не ступала нога русского воина, свирепствовали гузы. Их конница растоптала почти все ростки оседлой цивилизации, едва успевшие укорениться на хазарской земле.

Опустошив коренные земли каганата, рать Святослава поднялась к большой волжской излучине. Там волоком перетянули суда в Дон и спустились в Азовское море. На завершающем этапе своего похода киевский князь овладел обоими берегами Керченского пролива, где оставил надежные гарнизоны. Тмутаракань на таманском берегу стала центром новой русской области, в состав которой вошли земли и города древнего Боспорского царства. Таким образом, Святослав осуществил один из планов своего отца Игоря и его брата Олега, ранее пытавшихся закрепиться на Боспоре Киммерийском.

В самом конце боевой кампании 966 года Святослав, как сообщает летопись, победил ясов (т.е. алан, предков современных осетин) и касогов (народ черкесского корня) (92). Вероятно, вожди этих северокавказских народов каким-то образом пытались помешать созданию русского форпоста рядом с их владениями. Их пыл охладило знакомство с русским оружием. Но боевые качества задиристых кавказцев должна была оценить тогдашняя, воинственная Русь. Позднейшие правители русской Тмутаракани, как правило, неплохо взаимодействовали с кавказскими соседями. Иногда дрались, затем мирились, заключали союзные договоры. Кавказские выходцы служили русским князьям. Русские князья находили себе кавказских жен. Родственники этих жен, оседая на Руси, вовлекались в водоворот общерусской политики.

Боспорские владения каганата были не единственным и не главным трофеем Святослава. Гораздо большее значение имела богатая и стратегически важная земля вятичей. Присоединение этой территории к Руси стало крупнейшим успехом на завершающем этапе консолидации восточнославянских племенных княжеств в составе единого государства.

Следом за вятичами верховную власть Киева признали мелкие территориально-племенные объединения, находившиеся к западу и юго-западу от коренной Руси. Ни в одном тексте не сообщается о завоевательных акциях Святослава на этом направлении. Видимо, уже не надо было никого «примучивать» (как это делал в земле уличей воевода Свенельд в княжение Игоря). Необычайно возвысившийся авторитет Святослава, обаяние разумной политики Киева, выгоды гражданства в крупной, сильной державе, а также естественное тяготение подобного к подобному – все это вкупе создавало мощные объединительные импульсы. Обитатели окраин восточнославянского социума более или менее добровольно признавали суверенитет государей Руси, а спустя некоторое время начинали ощущать себя русскими людьми (93).

Могучее государство со столицей в Киеве стало доминирующей державой Восточной Европы. Русь не имела теперь серьезных соперников в этом громадном регионе, изобиловавшем природными ресурсами. Ускорившиеся процессы славянской миграции спонтанно расширяли пределы русской территории, прежде всего – на восточном направлении. Там, в междуречье Волги и Оки динамично развивалась Залесская Русь, ядро будущей Великороссии.

Разгром Хазарского каганата – крупнейшая военная победа Руси в киевский период ее истории. По своим политическим результатам этот успех Святослава органично входит в один ряд с завоеванием Ладоги и выхода на Балтику при Гостомысле, с объединением двух крупных очагов восточнославянской государственности во времена Вещего Олега.

В контексте общеевропейской военно-политической истории победа Святослава над хазарами более всего сопоставима с уничтожением Аварского каганата рыцарями Карла Великого и его славянскими союзниками в конце VIII века. В ходе обоих этих событий произошли соизмеримые по масштабам перемены на политических картах Западной и Восточной Европы соответствующих эпох.

Судьба аварской державы отозвалась бытовавшей на Руси поговоркой: «погибоша аки обре». О хазарах так не говорили после разгрома их каганата. Этот своеобычный народ и после трагедии, постигшей его в 965-966 гг., неоднократно упоминался в письменных источниках. Со временем хазары большей частью раствориись среди родственных тюркских племен. Но одна из ветвей хазарского этноса сумела сохранить культурно-религиозную самобытность; их потомками считаются караимы, сохранившиеся, как отдельная народность, до наших дней.

!!! Комментарии и источники к Главе 21 смотрите здесь.

Продолжение

На Главную "Первых Рюриковичей"