Начало здесь. Предыдущее здесь.

Обстоятельства, определившие необходимость создания политического мифа, зафиксированного «Повестью временных лет»

Ядром всего комплекса известных русских летописей стала «Повесть временных лет», превращенная в непременную основу для позднейших летописных текстов, создававшихся в различных центрах древнерусской культуры. Этот литературный шедевр принято связывать с именем Нестора, монаха Киево-Печерской обители, который, однако, начинал свой труд отнюдь не с нулевой отметки.

Согласно гипотезе, поддерживаемой авторитетными исследователями (124), начальный летописный свод, ставший основой для ПВЛ, возник в Киеве не ранее 60-х годов XI века. В последнем десятилетии того же века этот свод был отредактирован Нестором, который довел его до своего времени и затем продолжил погодными записями до 1115 г. Так получилась первая редакция «Повести временных лет». В 1116 г. несколько сокращенный текст Нестора (согласно указанной гипотезе) лег в основу отдельного новгородского летописания (не связанного с Иоакимовской летописью) и дошел до нас в составе Новгородской первой летописи. Затем, в 1118-1119 гг., в итоге трудов еще одного редактора, возникла окончательная версия ПВЛ, дошедшая до нас (со следами работы переписчиков) в различных текстах, включая знаменитейшие Лаврентьевскую и Ипатьевскую летописи.

«Повесть временных лет» создавалась в трудное для Руси время.

После смерти Ярослава Мудрого (в 1054 году) единое Русское государство фактически разделилось на уделы, которыми управляли различные потомки Владимира Святого, а верховную власть реально осуществляли втроем князья Изяслав, Святослав и Всеволод Ярославичи. Спустя несколько лет между князьями-триумвирами начались конфликты, в которые втянулись многочисленные члены княжеского рода. В это же время на Русь стали вторгаться половцы, обосновавшиеся в степях Северного Причерноморья и Приазовья. В последние десятилетия XI века ситуация вошла в критический режим. Страну опустошали постоянные междоусобицы и набеги степняков (нередко приходивших по зову самих же русских князей для участия в их конфликтах). В связи с утратой уважения к центральной власти в отдельных землях Руси стали все сильнее проявляться сепаратистские тенденции, делались попытки найти собственных лидеров. В частности, полоцкая земля поддерживала потомков своего старинного князя Рогволда и его дочери Рогнеды (от ее брака с Владимиром Святославичем), не желая переходить под власть сыновей и внуков Ярослава Мудрого. Своеродные князьки появились в издревле непокорной земле вятичей (с последними из них, Ходотой и его сыном пришлось долго воевать Владимиру Мономаху). И в самом Киеве народ был недоволен правителями. В 1068 году, после неудачной битвы с половцами на реке Альте жители древней русской столицы даже изгнали великого князя Изяслава, которому пришлось изведать горький хлеб чужбины, а затем обращаться за иностранной поддержкой, чтобы управиться с собственными подданными. Новгородцы же, неизменно претендовавшие на особые права, начинали требовать равенства в диалоге со своими державными суверенами.

Главной политической задачей считалось в ту пору восстановление единства страны, раздиравшейся междоусобицами. Князья, сменявшие друг друга на киевском столе, пытались решать эту задачу силой меча и дипломатическими комбинациями. Киевская церковная иерархия действовала в том же направлении силой слова, устного и письменного.

Не остались в стороне от политических перипетий своего времени и смиренные иноки Киево-Печерской обители, ставшей в ту пору самым авторитетным духовным центром Руси. Взаимоотношения знаменитого монастыря с князьями складывались достаточно сложно. Но, начиная с некоторого времени, монастырское священноначалие сформулировало собственную линию поведения, основанную на поддержке не конкретных правителей, а принципа законности власти, передаваемой по правилам родового старшинства. Монастырь поддерживал партию князя Изяслава Ярославича, вплоть до его гибели в 1078 году. Затем перенес свои симпатии на Всеволода Ярославича – последнего из триумвиров, остававшегося тогда в живых. После смерти Всеволода Киево-Печерская обитель выступала на стороне Святополка Изяславича и его союзника Владимира Всеволодовича Мономаха в их конфликте с Олегом Святославичем Черниговским.

Нестору довелось стать автором первой «чистовой» версии «Повести временных лет» благодаря его предыдущим заслугам на литературном поприще. К тому времени он уже создал «Житие Феодосия Печерского», где сообщения о чудесах, совершавшихся святым подвижником, облекались в канву живого, убедительного повествования, с психологически обоснованными мотивациями действий его героев. Это шедевр древнерусской агиографии вряд ли возник бы, если бы его автор не был преисполнен искренней веры в правдивость обрисованных им фантастических сюжетов.

Точно так же, Нестор, надо полагать, вполне уверовал в ту версию происхождения княжеской династии, которая диктовалась политическими требованиями текущего момента. Этим требованиям летописец вполне подчинил свое творчество, как примерный инок и верноподданный. Созданный им политико-исторический трактат был выстроен вокруг центральной идеи об уникальной миссии правящего княжеского рода, имеющего монопольное право на власть во всех русских землях. Возможно, соответствующая доказательная база была сформулирована еще предшественниками Нестора, а он лишь мастерски обработал переданный ему текстовый материал. Но, в любом случае, роль главного автора «Повести временных лет» была наиважнейшей.

!!! Комментарии и источники к Главе 26 смотрите здесь.

Продолжение

На Главную "Первых Рюриковичей"