МОТОБИОГРАФИЯ. Странные истории моего детства (1979). Часть 2.
Мой родной дедушка Валера, бывший морской пехотинец, участник геройского десанта на Малую землю, с которым мы каждым летом отдыхали на Южном Кавказе, особенно не пугал меня. Но любил объяснить, к примеру, почему пограничники запретили плавать на надувных матрасах на море, и отнимают это плавательное средство, если видят кого-то с ним на воде. Так как у него было много связей с военными, они часто ему рассказывали о разных происшествиях.
Так вот, запрет на плавание на матрасах появился после того, как в нейтральных водах было обнаружено тело девушки с глубокими проникающими ножевыми ранениями… После расследования все пришли к одному выводу. Диверсант, пытаясь незаметно покинуть территорию СССР и добраться до нейтральных вод, присмотрел загорающую вдалеке от буйков девчонку, плавающую на матрасе, убил ее бесшумно и, скрываясь под резиновым днищем и ее расслабленно лежащим и не вызывающим никаких подозрений телом, стал отплывать все дальше и дальше…
Причем, как говорил дедушка, случаи с плавающими на матрасах трупами, найденными за последний год, были не единичными, и, разумеется, пограничникам стало понятно, что речь идет о новом виде нелегального перехода границы под прикрытием типа отплывшего далеко отдыхающего на надувном матрасе. Так было принято решение на запрет использования отдыхающими на курортах Черного моря надувных плав.средств. Запрет распространялся на все, по величине способное скрывать преступников. В первую очередь – на автомобильные камеры и надувные матрасы.
Я, сначала неодобрительно восприняв новость о новых порядках, после разъяснения дедушки понял, какой опасности мы все подвергались за последнее время, и десятым краем стал обходить эти предметы даже на суше.
Дедушка Валера, когда мы вернулись осенью в родной Ленинград, показал на собственном примере, что значит бдительность. Гуляя после работы по безлюдному участку порта, где трудился в ЛЕСОЭКСПОРТЕ после увольнения с Военно Морского Флота, он увидел забавную сценку: один из работников, стоя у иностранного судна, болтает с высунувшимся с кормы заграничным моряком. Речь как будто шла о сигаретах, и в первый момент он подумал, что, наверно, кто-то промышляет мелкой фарцовкой и уже почти решил пройти мимо, как его внимание привлекло то, что русский парень, с суши кинув на борт пачку Беломора, вскоре получил ее же броском обратно. Не Мальборо или Винстон, а все тот же Беломор. Это показалось дедушке странным.
Он подошел, и, с улыбкой вывернув руку молодому человеку назад, довел его до первого пограничника. Там выпотрошили подозрительную пачку Беломора, и в одной из папирос была обнаружена свернутая трубочкой записка с положительным ответом на то, возможен ли ночной визит пойманного нарушителя на иностранное судно и дальнейшее отплытие на его борту заграницу.
Дальше к этому делу подключилось КГБ, а мой дедушка еще раз получил благодарность за то, что стоит на страже страны даже в свободное от работы время.
Вообще истории тех дивных времен буквального детского восприятия, без примесей анализа и дополнительной интерпретации, меня покоряют до сих пор. Отлично помню, как бабушка Мария с утра тащит меня к доктору и говорит: кровь из носа, Димка, надо сдать сегодня кровь… Дом 137 серии, Ленинский проспект, детская поликлиника… И я, теряя сознание от ужаса, тащусь, держа ее за руку, сдавать эти лабораторные анализы, а сам трагично так смотрю по сторонам и на 100% уверен, что сейчас у меня буду брать кровь не из пальчика, а из носа. Разобьют нос, подведут капельницу и начнут переливать кровь… Жуть!
Или вот мама встретилась с подругами на улице в районе кинотеатра «Прогресс», остановилась и болтает с ними. Я смотрю на их симпатичные ноги и животы и слушаю голоса. Тут мама говорит: «Танька вчера в баре так перебрала, что коньки чуть не отбросила дома…»
Подруги охают…
Я представляю незнакомую тетю Таню, лежащую одиноко на металлической кровати в пустой комнате и скидывающей в угол коньки… Картина выглядит ледяной и очень сюрреальной… Данный образ завораживает мое шестилетнее воображение и повергает в полнейшее недоумение, и я пытаюсь вмешаться в разговор взрослых. Задрав голову, я спрашиваю:
– А тетя Таня фигуристка?
Подруги хихикают от умиления. Мама кивает.
– Фигуристка еще та.
Я более менее успокаиваюсь. Хоть что-то из разговора женщин стало ясно. Фигуристка, уставшая после тренировки и отбросившая коньки, – это ведь так естественно…
Папа Олег, в отличие от всех моих знакомых и родственников, мало интересовался советской действительностью и всегда рассказывал мне истории, почерпнутые из зарубежной литературы… Он любил рисовать мне разноцветными фломастерами Ядерные взрывы, пугая мое воображения будущей Третьей Мировой Войной. И иллюстрировать полит-агитки усатого Бовина из ТВ-программы «Международная панорама» ужасами надвигающегося Апокалипсиса.
Еще он обожал пересказывать мне свежепрочитанное, до того, как я стал с 10 лет дочитывать за ним Питера Бенчли «Челюсти» или Стивена Кинга «Мертвая зона» из «Иностранной литературы». Часто он миксовал несколько кинофильмов и книг, выдавая за одну историю целый букет образов, перемешанных его больным воображением.
То, что фантазия у папы была нездоровая и изощренная, мне кажется, легко понять по маленькому фрагменту одной из сотен историй, которыми он потчевал меня, пока я отдыхал от бабушки и мной не занимались дедушка или мама… Обычно я лежал, положив голову ему на грудь, и смотрел на чистовыбритый подбородок, движущийся в такт речи. На магнитофоне «Электроника» играла какая-то музыка, мы валялись на диване, за окном на нашем пятом этаже шумели листвой кроны высоченных деревьев, а он разглядывал лепнину высоких сталинских потолков и увлеченно погружал меня в свою наскоро сочиненную сказку… Нижеприведенный кровавый спагетти вестерн был вполне в папином духе… Возможно, он пересказывал мне что-то одно, а, может быть, скрестил несколько вещей, да еще и придумал что-то на ходу… Но слушал я его, открыв рот от удивления и с широко раскрытыми глазами, заворожено представляя лучше любой виртуальной реальности каждое его словосочетание…
«Индейцы загнали ковбоя в пещеру, в которой он решил спрятаться и отсидеться… Он украл их Золотого Идола, и на пощаду можно было не надеяться… Срезанный скальп это единственное, на что он мог надеяться… Он совершил преступление против их бога и народа… И пощады ждать не приходилось… Ковбой бросил лошадь, припасы и стал пробираться в поисках сквозного выхода из пещеры… Он знал, что в ней должен быть второй выход… И он нашел этот проход и пошел по нему… Вскоре он стал сужаться, и ему пришлось пойти на четвереньках, но он становился уже, и ковбой пополз… Он увидел точку яркого дневного света и понял, что он на правильном пути… Но чем дальше он полз, тем ему стало казаться все сильнее, что стены узкого прохода в пещере живые и подвижные… что, чем дальше он движется, тем сильнее они его сжимают… Он сбросил с себя кобуру с револьвером, фляжку с водой, шляпу, все, что могло ему помешать… И все-таки в какой-то момент он почувствовал, как он застревает и не может продвигаться дальше… Это произошло как раз в тот миг, когда он увидел, что находится у самого выхода из пещеры… Но отверстия хватало только настолько, чтобы просунуть в него голову… А самое главное, что он так рвался наружу и на природу, что смог ее высунуть, сделать вдох свежего воздуха и тут же понял, что обратное движение ему не сделать, даже выдохнув… Он застрял накрепко и в панике понял, что находится как в пасти этой пещеры, ему стало казаться, что это маленькое отверстие начало сужаться еще сильнее уже через полчаса бессмысленных конвульсивных дерганий туда-обратно, не освобождающих его от капкана, в который он загнал сам себя… Ковбой понял, что он погибнет, если не вытащит голову и не поползет обратно… Он уже не боялся даже индейцев, но золотого идола из рук не выпустил… Ковбой напрягся и стал пытаться вытащить голову из продолжавшего сужаться отверстия… Еще немного, и он бы просто мог задохнуться… Ковбой с криком от боли медленно стал выдираться, чувствуя, как вместе со скальпом на той стороне – с дневным светом и чистым воздухом бескрайней прерии – остаются его уши, которые срезают ставшие острыми, как лезвие бритвы, края дыры в скале… Он кричал, орал, визжал, как резаный поросенок, но все-таки, обливаясь кровью, вытащил голову без ушей и волос обратно в пещеру… Он продолжал вопить, и, еле держась, чтобы не потерять сознание, пополз обратно… Каков же был его ужас, когда он понял, что сжималось не только отверстие, но и весь проход… Он уже не мог ползти по нему… и не мог развернуться в нем… Он застрял, и через несколько часов края пещеры сузятся до такого размера, что не оставят от него и следа… Ковбой смотрел на дыру света, к которому так рвался сквозь красную пелену льющейся на глаза крови, и понимал, что ВЫХОДА НЕТ… Это была Месть Золотого Бога…»
В этот момент вернулась мама и быстро стала готовить свое фирменное блюдо – омлет с кусочками колбаски и гренками. А потом позвала нас к столу… Мы кушали, смотрели по телику выступление Леонида Ильича Брежнева, похожего на Джаббу из «Звездых войн», мои родители, молодые, сексуальные и красивые, ехидно посмеивались над его заплетающейся вялой старческой речью, переглядываясь и улыбаясь между собой чему-то понятному только им двоим… а я всеми мыслями был с несчастным ковбоем, застрявшим в пещере… и мне было интересно ужасно… и хорошо между ними… Двумя такими теплыми и родными телами…
Но после ужина было еще что-то, что не дало мне дослушать до конца эту супа историю, которая меня так заинтриговала в 1979-м году… может фильм… А потом меня выкупали в ванне и быстро уложили спать, а на следующий день увезли снова к бабушке с дедушкой. И на этот раз надолго… Наверное я потом уехал отдыхать, а потом пошел в первый класс… И увидел снова папу и маму лет через десять… Они бросили меня в тот самый год… И, когда я встретил их снова, у меня не было никакого желания попросить папу рассказать продолжение… К тому времени я ненавидел своих родителей всем своим подростковым сердцем.
Бхагавад Гита. Новый перевод: Песнь Божественной Мудрости
Вышла в свет книга «Бхагавад Гита. Песнь Божественной Мудрости» — новый перевод великого индийского Писания, выполненный главным редактором «Перемен» Глебом Давыдовым. Это первый перевод «Бхагавад Гиты» на русский язык с сохранением ритмической структуры санскритского оригинала. (Все прочие переводы, даже стихотворные, не были эквиритмическими.) Поэтому в переводе Давыдова Песнь Кришны передана не только на уровне интеллекта, но и на глубинном энергетическом уровне. В издание также включены избранные комментарии индийского Мастера Адвайты в линии передачи Раманы Махарши — Шри Раманачарана Тиртхи (свами Ночура Венкатарамана) и скомпилированное самим Раманой Махарши из стихов «Гиты» произведение «Суть Бхагавад Гиты». Книгу уже можно купить в книжных интернет-магазинах в электронном и в бумажном виде. А мы публикуем Предисловие переводчика, а также первые четыре главы.
Книга «Места Силы Русской Равнины» Итак, проект Олега Давыдова "Места Силы / Шаманские экскурсы", наконец, полностью издан в виде шеститомника. Книги доступны для приобретения как в бумажном, так и в электронном виде. Все шесть томов уже увидели свет и доступны для заказа и скачивания. Подробности по ссылке чуть выше.
Карл Юнг и Рамана Махарши. Индивидуация VS Само-реализация
В 1938 году Карл Густав Юнг побывал в Индии, но, несмотря на сильную тягу, так и не посетил своего великого современника, мудреца Раману Махарши, в чьих наставлениях, казалось бы, так много общего с научными выкладками Юнга. О том, как так получилось, писали и говорили многие, но до конца никто так ничего и не понял, несмотря даже на развернутое объяснение самого Юнга. Готовя к публикации книгу Олега Давыдова о Юнге «Жизнь Карла Юнга: шаманизм, алхимия, психоанализ», ее редактор Глеб Давыдов попутно разобрался в этой таинственной истории, проанализировав теории Юнга о «самости» (self), «отвязанном сознании» и «индивидуации» и сопоставив их с ведантическими и рамановскими понятиями об Атмане (Естестве, Self), само-исследовании и само-реализации. И ответил на вопрос: что общего между Юнгом и Раманой Махарши, а что разительно их друг от друга отличает?
www.peremeny.ru-портал вечного возвращения
Вы можете