В тот момент Анфиса ощутила, что в ее мозг влили очень много чего-то едва ли безалкогольного; по телу пробежала дрожь, зрачки расширились, а потом хрустальный гроб и Анфиса в розовом исчезли.
- Эй! – окликнула ее Анфиса, но даже эхо стало ленивым.
“Ладно, ладно, еще посмотрим, кто кого”, – Анфиса отряхнулась и надела джинсы и футболку, купленные “на всякий” в бутике. Французские джинсы оказались впору, а футболка немного велика, но Анфиса не думала об этом, уже танцуя по лезвию бритвы. Это были ее любимые танцы еще с доинститутских, а может быть, даже и докальповских времен. Она была пластична и естественна, как может быть пластична и естественна молодая волчица. Анфиса распустила волосы, чтобы не видеть, как капает кровь с пяток на лезвия: лезвия очень напоминали гильотину, к тому же весьма усовершенствованную в процессе интеграции странами-союзниками, но Анфисе плевалось и на это. Она двигалась легко и изящно, как Русалочка, потерявшая голос, во дворце принца; жесты представляли собой печальную и в то же время радостную пантомиму. Лицо Анфисы не выражало абсолютно ничего, кроме облегчения и небывалой дотоле уверенности в себе, а потому глаза блестели, а губы сдержанно улыбались. И только кровь, стекавшая с пяток на лезвия и капавшая в пространство, напоминала о том, что не все закончилось, и миллионы среднерусских ежедневно ходят на работу, платят налоги, ждут выходных, чтобы отоспаться и потереть пемзой больную мозоль.
- А-у-у-у! – взвыла про себя Анфиса. И именно потому, что она не рассчитывала быть услышанной, ее услышали.
Она как раз присела у краешка лезвия, перестав ждать, хотеть и мечтать о чем-либо. А когда это периодически случалось, появлялся Небезызвестный.
Он продолжил традицию. Анфиса, взглянув на него, подумала: “Когда я стремилась к нему одному, ничего не получалось. Как только перестала... – вот он собственной персоной, и даже в новых ботинках. И что люди за странные существа?” Потом она подумала по-другому: “А уверена ли я, что он мне нужен?” При этой мысли Небезызвестный стал как будто отдаляться, но неуверенно, и Анфиса снова подумала: “Нет, не нужен”. Тогда Небезызвестный снова приблизился, и Анфиса испугалась: “Неужели я могу управлять всем? Стоит только подумать наоборот, и...” – она решила не развивать мысль, и стала повторять мантру Авалокитешвары, хотя с таким же успехом могла бы повторять таблицу умножения.
Тем временем Небезызвестный посигналил ей из машины:
- Анфиса-а-а!! Живая… Садись быстрей, – сказал он, приоткрывая дверцу.
- Ты откуда взялся?
- С Марса, вестимо. Планета большая, да два человека всего мужиков-то...
- …?
- Остальные голубые. Ладно, поехали отсюда.
- Куда? – равнодушным многоточием сказала Анфиса.
- Да куда угодно! – Небезызвестный нажал на газ, и вскоре Анфиса увидела удаляющуюся табличку “Страна Чудес” с перечеркивающей надпись красной полоской по диагонали. .
...Они ехали долго и быстро; Анфиса терла непонятно откуда взявшееся пятно на светло-голубых джинсах.
- Откуда у тебя деньги? – поинтересовался Небезызвестный.
- В Стране Чудес подкалымила.
- Не ври.
- Не вру. За возмещение морального ущерба дали.
В машине было тепло и приятно; Анфиса тешила себя иллюзией “самадхи”: теперь окружающим тоже могло показаться, что от Анфисы за версту несет комфортом и новыми рыжеватыми, как листья в октябре, стольниками в мягком кожаном кошельке, хотя сумасшедшими духами, продающимися в переходе метро в розлив и бесценным некоммерческим пофигизмом несло тоже – две последние детали вообще не выветривались.
Анфиса не ответила и задремала, а проснулась от включившегося радио, в котором молодой голос пел:
До свиданья, Мой посмертный опыт, Я почти попала В хроники твои...
- Про тебя прям, – усмехнулся Небезызвестный.
Анфиса снова ничего не ответила, а только зевнула.
...Ожиданье – самый скучный повод, Как же я устала Думать за двоих...
- Санскрит ведь самый древний язык, – задумчиво произнесла Анфиса после того, как закончилась песня. – И очень красивый. А “прити” мне нравится даже больше, чем “вичара” и “ананда”.
- Ты забыл про прити, – покачала головой Анфиса и вышла из роли и из машины, оставляя на сиденье “Среднерусскую книгу живых”.
Небезызвестный смотрел в нерешительности на удаляющуюся фигуру Анфисы, а потом бросился догонять:
- Ты всегда исчезаешь. Ты сама этого хочешь, да? – Небезызвестный казался очень встревоженным.
- Нет, – равнодушно ответила Анфиса. – Нет. Я просто больше не могу думать о сводках погоды с Марса; я не синоптик.
- Тсс! – Небезызвестный поднял указательный палец вверх и произнес, будто эврику:
- Я все понял! “Прити” – это ...
- Тсс! – Анфиса приложила палец к его губам. – Молчи. А мы что, институт уже закончили?
- И институт, и инститам, – Небезызвестный закурил.
- Когда же мы успели? – удивилась Анфиса.
- А когда “прити” занимались, – выдохнул дым Небезызвестный.
- Странно, – снова удивилась Анфиса, – я почти ничего не помню.
- Странно, – теперь удивился Небезызвестный. – Я думал, нашу “прити” нельзя забыть.
- А я и не забыла вовсе, просто не помню, – улыбнулась Анфиса и сказала Небезызвестному, что пора пить чай, ведь уже четыре часа!
- Я думал о тебе. Часто, слишком часто. Каждый день, – сказал Небезызвестный, глядя в землю.
- У тебя белена – любимое растение? – расхохоталась Анфиса.
«Да. Именно. Знаешь, пусть они все катятся в Бардо, а я – пас. А “прити” – это любовь. Эй, Любаш, третьей будешь?» – сказал в Пустоту Голос Небезызвестного, поддерживая Голос Анфисы за локоток...
Бхагавад Гита. Новый перевод: Песнь Божественной Мудрости
Вышла в свет книга «Бхагавад Гита. Песнь Божественной Мудрости» — новый перевод великого индийского Писания, выполненный главным редактором «Перемен» Глебом Давыдовым. Это первый перевод «Бхагавад Гиты» на русский язык с сохранением ритмической структуры санскритского оригинала. (Все прочие переводы, даже стихотворные, не были эквиритмическими.) Поэтому в переводе Давыдова Песнь Кришны передана не только на уровне интеллекта, но и на глубинном энергетическом уровне. В издание также включены избранные комментарии индийского Мастера Адвайты в линии передачи Раманы Махарши — Шри Раманачарана Тиртхи (свами Ночура Венкатарамана) и скомпилированное самим Раманой Махарши из стихов «Гиты» произведение «Суть Бхагавад Гиты». Книгу уже можно купить в книжных интернет-магазинах в электронном и в бумажном виде. А мы публикуем Предисловие переводчика, а также первые четыре главы.
Книга «Места Силы Русской Равнины» Итак, проект Олега Давыдова "Места Силы / Шаманские экскурсы", наконец, полностью издан в виде шеститомника. Книги доступны для приобретения как в бумажном, так и в электронном виде. Все шесть томов уже увидели свет и доступны для заказа и скачивания. Подробности по ссылке чуть выше.
Карл Юнг и Рамана Махарши. Индивидуация VS Само-реализация
В 1938 году Карл Густав Юнг побывал в Индии, но, несмотря на сильную тягу, так и не посетил своего великого современника, мудреца Раману Махарши, в чьих наставлениях, казалось бы, так много общего с научными выкладками Юнга. О том, как так получилось, писали и говорили многие, но до конца никто так ничего и не понял, несмотря даже на развернутое объяснение самого Юнга. Готовя к публикации книгу Олега Давыдова о Юнге «Жизнь Карла Юнга: шаманизм, алхимия, психоанализ», ее редактор Глеб Давыдов попутно разобрался в этой таинственной истории, проанализировав теории Юнга о «самости» (self), «отвязанном сознании» и «индивидуации» и сопоставив их с ведантическими и рамановскими понятиями об Атмане (Естестве, Self), само-исследовании и само-реализации. И ответил на вопрос: что общего между Юнгом и Раманой Махарши, а что разительно их друг от друга отличает?
www.peremeny.ru-портал вечного возвращения
.
Вы можете