Можно было предсказать, как оно пойдет: причиняя зло – вызываешь зло в ответ. Это реактивная цепочка.
Годами сочиняли небылицы про демократическую глобализацию, усердно врали про то, что в мире есть всего одна цивилизация – и надо пожертвовать сиволапой страной предков, чтобы войти в сонм просвещенных народов.
Выдумали эластичную современную культуру – безразмерную как синтетические носки, бесчувственную как презерватив.
И неужели кто-то мог предполагать, что не будет реакции – национализма?
И вот он проснулся, причем во многих странах, национализм уродлив – но в нем правота и правда момента. Вы нас согнули, а мы не хотим сгибаться. Вы нам врали про общий прогресс – мы теперь понимаем, что в будущее нас взять не планировали, мы видим, как вымирает страна. И мы выкрикиваем наши лозунги – за нами правда обкраденных. В последние годы национализм и фашизм сделались популярными – и модными. Это так же романтично, как концептуальный дискурс тридцать лет назад.
Московский концептуалист, пожилой юноша, все еще скоморошничает с задором юности – но, увы, концепции он так и не придумал. Все время кривлялся, а время – прошло.
И модными стали фашисты. Фашисты теперь олицетворяют то, что некогда олицетворяли концептуалисты – порыв и поиск, правду дерзания, поиск запретного.
Им бы возразить: дескать, фашизм – это нехорошо! А как возразишь? Спросят в ответ: а что же тогда – хорошо? когда бабок обкрадывают и музей современного искусства с какашками строят? Это – хорошо? когда бестолочь и пустельга именуются Художниками, когда казнокрады – ведают культурой, а непотребные девки пляшут во Храме Божьем?
Надо бы сказать про гуманистический образ, про сострадание к ближнему, про "несть ни эллина ни иудея", про высокую мораль и достоинство человека – который выше нации и выше цивилизации – но всего этого нет в нашем словаре. Мы это все велеречивое отменили, мы это гуманистическое профукали, обменяли на Энди Ворхола, суп Кемпбел и жиденького Жижека.
Сложилось так, что современного языка гуманистической традиции русская культура не выработала – этот язык традиционных ценностей вытаптывали ради торжества постмодернизма. И вытаптывание казалось прогрессивным: зачем нам старые прописные истины, зачем нам реализм, для чего нам романы и картины? Давай еще вот этого старика взашей вытолкаем, давай еще вот этого пенсионера отменим – чтобы нам у кормушки было просторней.
Ах, недальновидно это было, опрометчиво!
И впрямь, для коллекций нуворишей старый традиционный гуманизм был помехой; невозможно впаривать банкирам что-то, что не модно – ну не Добролюбова же им с Толстым читать вслух? Им подавай то, что в Сен Тропе носят, с чем можно в Нью Йорке щегольнуть.
Но не одними вкусами нуворишей определяется будущее страны.
Ведь как устроено: нувориш-то, он наворовал, коллекцию какашек составил – и укатил на мыс Антиб, а с бабками из Вологды, да с их обиженными внуками – жить тем, кто в эту систему ценностей (какашки-Антиб-прогресс-Жижек) поверил.
Толстой бы, может, и договорился с внуками обкраденной бабки, а вот у куратора еврейской национальности, который живет на деньги, украденные из бюджета его клиентом, которому он впарил прогрессивные картинки с загогулинами – вот у такого куратора возникают проблемы с народом.
Назвать их, агрессивных внуков бабки, – быдлом? выход, конечно – но ведь не надолго.
И чувствуют кожей: зреет в обществе другая правда – она будет посильнее, чем мода на Бойса и Ворхола, рождается другое суждение – посерьезнее, чем взгляд владельца нефтяного терминала или мнение владельца массажного салона.
Пришли новые ретивые мальчики, презирающие гламур и концепт, глобализацию и демократию – откуда они взялись? От сырости завелись, что ли? Вы думаете, вы сами ничего не сделали для их прихода? О нет, господа, это вы их вывели в своих ретортах – ничего путного не создали, а вот этих борцов "за Россию без засилия евреев" – вы сочинили. Вы и убили-с, как говорил Порфирий Петрович.
И надо бы что-то возразить новым правым, надо бы с ними спорить – да вот беда, у новых левых и словаря-то никакого нет: только какашки в баночках, перформансы в богатых домах, да пенсионерская медгерменевтика.
Так случилось уже однажды – семьдесят лет назад, и потребовалось найти простые слова, чтобы объяснить, почему фашизм плох и чем национализм страшен – для этого потребовались Белль и Камю, жан Поль Сартр и Марк Блок, Хемингуэй и Пикассо, Чаплин и Шостакович – да вот беда, мы ж их всех отменили.
Надо заново учиться говорить.
Сегодня я подписал письмо вместе с другими литераторами, в защиту трех националистов – судимых по 282 статье.
Мотивы этих осужденных мне кажутся естественными и понятными, их призывы мне кажутся пакостными – но неизбежными. Их содержание под стражей – без публичного обсуждения взглядов и причин их породивших – кажется мне очередной провокацией.
Провокаций делается все больше.
Вероятно, каждый из подписантов руководствовался своими мотивами. Мои мотивы – следующие.
Эти осужденные представляются мне неумными людьми, страстными и опасными. Они зовут к плохому. К сожалению, нашим обществом сделано все, чтобы спровоцировать возврат к фашизму. Я выступаю за то, чтобы расовые теории обсуждать публично – и осуждать публично. Пряча эти процессы от общества, нагнетают романтический ореол вокруг национализма.
Полагаю, это ошибка нашего общества. Романтика национализма – это романтика преступления, восторг нарушения завета Христа. Это – антигуманистическое движение – и в качестве такового оно должно быть опознано.
Упомянутых осужденных следует обсуждать с той же степенью открытости и публичности – как и девиц, хулиганящих во Храме.
Однако, когда уже нарушили все заветы – очередное нарушение смотрится как избавление и благо.
Никакого различия добра и зла в условиях пост-модернистской релятивистской морали – никогда не произойдет. Неизбежно будет множится компрадорское осуждение фашиста и фашистское порицание компрадора. Следует отвергнуть оба соблазна. И то, и другое – дурно.
Очень трудно выступать против компрадорской морали – и одновременно не влипнуть в национализм.
Очень трудно выступить против антисемитизма – и одновременно не дружить с банкирами еврейской национальности. Очень трудно назвав народ "быдлом" получить право осудить фашиста. Но сделать это нужно.
Очень трудно вообще быть порядочным человеком. Но стараться все-таки стоит.
UPDATE:
ПОДПИСЬ СНЯЛ
несколько дней назад поставил подпись в защиту трех националистов, осужденных по 282 статье. Мне показалось правильным обсуждать их публично, чтобы не делать из национализма - притягательной, романтической, неправедно преследуемой властями концепции. Просмотрел тексты осужденных бегло - тексты мне не понравились. Однако решил, что публичность в данном вопросе важна.
После этого опубликовал в ФБ три текста подряд по поводу национализма, поднимающегося как естественный протест против либеральной доктрины - и тоже, в свою очередь, опасного. Эта комбинация: а) я не одобряю либерально-демократическую капиталистическую доктрину и б) одновременно я против национализма и фашизма - для многих оказалась непереносимо сложной. Многие мне предложили немедленно выбрать, с кем я: с фашистами или с либералами. Когда же я отвечал, что ни те, ни другие мне абсолютно не симпатичны - то яснее не становилось.
За три дня - наряду с поддержкой - получил несколько очень несимпатичных писем, вплоть до угроз, приходящих на личную почту. Прямых угроз (из-за опубликованных статей антифашистского содержания) - мне на личную почту в фб пришло три, на мою гражданскую - пять штук. За три дня. Видимо, я вызвал особенное разочарование тем, что прежде критиковал либералов и белые ленточки. А сейчас - непоследователен.
Прочитал написанное тремя осужденными внимательнее. Увидел, как эти писания инициируют тех, кто мне угрожает в личной почте. Даже лексика та же самая. Решил свою подпись под письмом в защиту националистов - удалить. О чем известил заинтересованных. Сообщаю об этом факте и здесь.
Бхагавад Гита. Новый перевод: Песнь Божественной Мудрости
Вышла в свет книга «Бхагавад Гита. Песнь Божественной Мудрости» — новый перевод великого индийского Писания, выполненный главным редактором «Перемен» Глебом Давыдовым. Это первый перевод «Бхагавад Гиты» на русский язык с сохранением ритмической структуры санскритского оригинала. (Все прочие переводы, даже стихотворные, не были эквиритмическими.) Поэтому в переводе Давыдова Песнь Кришны передана не только на уровне интеллекта, но и на глубинном энергетическом уровне. В издание также включены избранные комментарии индийского Мастера Адвайты в линии передачи Раманы Махарши — Шри Раманачарана Тиртхи (свами Ночура Венкатарамана) и скомпилированное самим Раманой Махарши из стихов «Гиты» произведение «Суть Бхагавад Гиты». Книгу уже можно купить в книжных интернет-магазинах в электронном и в бумажном виде. А мы публикуем Предисловие переводчика, а также первые четыре главы.
Книга «Места Силы Русской Равнины» Итак, проект Олега Давыдова "Места Силы / Шаманские экскурсы", наконец, полностью издан в виде шеститомника. Книги доступны для приобретения как в бумажном, так и в электронном виде. Все шесть томов уже увидели свет и доступны для заказа и скачивания. Подробности по ссылке чуть выше.
Карл Юнг и Рамана Махарши. Индивидуация VS Само-реализация
В 1938 году Карл Густав Юнг побывал в Индии, но, несмотря на сильную тягу, так и не посетил своего великого современника, мудреца Раману Махарши, в чьих наставлениях, казалось бы, так много общего с научными выкладками Юнга. О том, как так получилось, писали и говорили многие, но до конца никто так ничего и не понял, несмотря даже на развернутое объяснение самого Юнга. Готовя к публикации книгу Олега Давыдова о Юнге «Жизнь Карла Юнга: шаманизм, алхимия, психоанализ», ее редактор Глеб Давыдов попутно разобрался в этой таинственной истории, проанализировав теории Юнга о «самости» (self), «отвязанном сознании» и «индивидуации» и сопоставив их с ведантическими и рамановскими понятиями об Атмане (Естестве, Self), само-исследовании и само-реализации. И ответил на вопрос: что общего между Юнгом и Раманой Махарши, а что разительно их друг от друга отличает?
www.peremeny.ru-портал вечного возвращения
Вы можете