Лиза Кернз – это новое воплощение богини Кали. За внешностью живой и симпатичной пергидрольной блондинки ирландского происхождения не сразу можно разглядеть сверкание беспощадного меча различения. И если вы к ней приблизитесь, то весьма вероятно, что она вывернет вам мозг на изнанку – в хорошем, конечно, смысле. Или просто подарит добрую встряску. Или сострадательно подправит ваше мировоззрение, если с ним случился какой-то нежелательный сдвиг. Но заодно – нежно поубивает ваши самые влиятельные иллюзии.
Психотерапевтический подход Лиза неизменно сочетает с щедрыми недвойственными указателями, которые восходят по линии передачи к Нисаргадатте Махараджу. (Лиза в 90-х посещала сатсанги Рамеша Балсекара, а окончательное пробуждение случилось с ней после трех лет жизни с Роджером Кастилло, тоже учеником Рамеша. О чем, среди прочего, она довольно подробно рассказала в интервью, которое вы найдете ниже.)
Этой зимой мы одновременно оказались в Тируваннамалае. Лиза почти каждый день проводила беседы в мансарде одного из отелей. И поскольку я слышал о ней от Роджера и немного смотрел ее на ютюбе, то стал ходить на эти встречи.
Глеб Давыдов: Я не подготовил никаких специальных вопросов и даже не знаю, о чем мы будем говорить. Вообще, ситуация очень странная. Первый твой сатсанг, на который я сходил, очень впечатлил. Мне так понравилось поле присутствия, которое там сложилось, что я тем же вечером написал тебе сообщение и попросил об этой встрече. Но следующий сатсанг уже произвел не такое хорошее впечатление. Было слишком много какой-то ненужной, на мой взгляд, информации, и у меня появились сомнения в необходимости этого интервью… Лиза Кернз: Обычно все наоборот: люди хотят от меня как можно больше интеллектуальной ясности.
Глеб Давыдов: Да, понимаю. Но для меня моменты тишины на твоих сатсангах были гораздо мощнее, откровенно говоря. Чем разговоры…
Лиза Кернз: Да, мне нравится эта честность.
Г.Д.: Может быть, это происходит по той причине, что во мне до сих пор осталось что-то непроясненным. Я знаю это пространство бытия, люблю быть в этой тишине, но когда рядом происходит какой-то ментальный или эмоциональный обмен между людьми, то внутри я чувствую некоторое напряжение. Я вижу, как мой ум сразу же пытается прояснить ситуацию, разобраться, и это чувствуется как неуместное усилие.
Л.К.: Даже если это эмоциональный обмен?
Г.Д.: Да. Особенно, я бы сказал, эмоциональный.
Л.К.: Так какого же плана разговоры ты предпочитаешь? Ведь то, что нам нравится или не нравится, очень часто может указать на то, чего мы пытаемся избежать или получить.
Г.Д.: Понимаешь, в этом, вероятно, все дело. Я не думаю, что это очень важно – что именно мне нравится, а что нет. Как раз это, может быть, меня и смутило в твоих сатсангах – ты работаешь со многими людьми на личностном уровне. А я вижу, что далеко не всегда в этом есть необходимость. Далеко не всегда важно копаться в том, что происходит с ними на уровне личности. Было прекрасно, когда ты выдирала людей с этого личностного уровня на уровень бытия, но перед этим, как казалось, ты тратила так много энергии на то, чтобы прояснить для них какие-то вещи как для личностей. И это чувствовалось как не слишком хорошая инвестиция энергии. Это немного раздражало.
Л.К.: Дело в том, как я вижу недвойственность. Мы привыкли думать, что недвойственность это такое неподвижное Сознание. Но на самом деле Сознание переживается через ощущения тела.
Г.Д.: Да, я заметил, что ты об этом часто говоришь.
Л.К.: Сознание – это все, что есть, это происходящие ощущения, и нет никакой отдельной от этого вещи. Всё, чего ты касаешься, всё, что ты видишь – это всё одно целое движение, это одно энергетическое выражение. Поэтому ты должен вернуться к актуальным переживаниям. Мы достигаем этой стадии и состояния, которое очень уместно и очень красиво – этого неподвижного Сознания, но если ты вернешься к тому, что происходит и что чувствуется, и что выражается – вот где на самом деле есть неразделенность. Этого нет в Сознании, которое осознает что-то, ведь как только осознается что-то, возникает разделенность. Причина, по которой нам нравится этот «недвойственный» путь в том, что, когда мы возвращаемся к происходящему, наше тело чувствует дискомфорт… И я вижу, что это заставляет тебя чувствовать некомфортно. И ты должен пойти в этот дискомфорт.
Г.Д.: Возможно, я должен пойти в этот дискомфорт, и, однако, когда ты слишком много говоришь с человеком о личных проблемах, не находишь ли ты, что, в некотором смысле, это дает силу его заблуждениям? Ведь он начинает верить в реальность этих проблем. И продолжает чувствовать себя только как маленькая личность, а не как Сознание. Зачем тратить так много внимания на то, чего не существует.
Л.К.: Я не могу ответить на этот вопрос. Потому что я не думаю, что есть какое-то одно конкретное правильное учение. Я думаю роль учителя (если уж называть это словом «учитель», что спорно) – это просто отвечать тому, кто перед ним. И я не думаю, что правильно отвечать только на относительном уровне или только на абсолютном. Просто происходит ответ на запрос. Я не думаю, что есть правильный способ отвечать. А вот ты должен посмотреть, есть ли здесь что-то, чего ты избегаешь. Если нет, тогда все прекрасно. Но если что-то заставляет тебя чувствовать некомфортно, и ты пытаешься убежать от этого, тогда ты должен исследовать это. Тебе нужно пойти в это место, куда ты не хочешь идти, и исследовать это место. А не сидеть в Сознании.
Г.Д.: Почему же?
Л.К.: Почему? Потому что иначе ты остаешься в состоянии поиска. Сидение в Сознании не растворит ту энергию, от которой ты пытаешься убежать.
Г.Д.: Это очень странно, то, что ты говоришь сейчас. Мой опыт говорит об обратном. Ты говоришь, что если я буду оставаться как Осознанность, это не растворит те личностные энергетические шаблоны, которые заставляют меня чувствовать дискомфорт?
Л.К.: Это растворит некоторое их количество, но это не растворит глубоко укорененные шаблоны поиска.
Г.Д.: А... Глубоко укорененные шаблоны поиска…
Л.К.: Да. Ты просто не сможешь убежать от себя, в некоторый момент тебе придется посмотреть самому себе в глаза. История Будды, который сидел под деревом Бодхи… (а мой путь в это изначально был не через недвойственность, а через буддизм), так вот, майя предстала перед ним в виде рая и ада, и Будда остался неподвижен. И вот что ты делаешь, когда идешь путем учений Сознания – ты не смотришь на майю, ты убегаешь от майи. Но свобода – в боли, а не вне боли. Покой – в майе, а не вне майи. Ты не можешь избавиться от майи, ты должен иметь с ней дело. Майя означает иллюзия.
Г.Д.: Но я не чувствую, что убегаю от майи.
Л.К.: Но твое тело испытывает явный дискомфорт, значит должно быть что-то такое, от чего ты хочешь избавиться. Если всё, что я говорю, было бы чушью, это не произвело бы в тебе этой эмоциональной реакции. Но какая-то часть тебя напугана, и поэтому в тебе возникает эта сильная реакция. Если бы это было не так, то мои слова просто прошли бы мимо, как просто какие-то слова, как какая-то бессмыслица. Ты сказал, что тебе не нравится, когда я говорю такие вещи на сатсангах, и я вижу, что ты взволнован, а если ты посмотришь на мою энергию, то увидишь, что в ней нет никакого волнения.
(Нужно признать, что с самого начала беседы я действительно чувствовал волнение, которое выразилось в сильном напряжении в теле. И мне действительно хотелось избавиться от этих ощущений, чтобы расслабиться и иметь возможность общаться с Лизой в более свободном ключе, в то время как от этого напряжение только росло – в том числе под влиянием ее слов. – Г.Д.)
Л.К.: Одна из прекрасных вещей, которая происходила между мной и Роджером, это то, что он постоянно бросал вызов моим иллюзиям. И каждый раз, когда у меня возникала сильная реакция на это, он указывал мне на это и заставлял меня посмотреть на то, от чего я пыталась сбежать. И это было прекрасно. Наверное, Роджер думает, что я больше всего ценила в нем его учение о не-делателе (non-doership), но по-настоящему я ценила в Роджере и жизни с ним то, что он был так силен, указывая мне на то, чего я пыталась избежать.
Ты должен войти в то, от чего ты пытаешься сбежать. Ты можешь потратить всю жизнь, пытаясь сбежать от себя с помощью учений о Сознании и об Абсолюте, но это не сработает. В них есть смысл и они очень уместны, но в какой-то момент ты должен начать иметь дело с тем, что ты чувствуешь. Это легко – просто вдруг переключить свое внимание на Сознание, когда что-то заставляет тебя чувствовать себя некомфортно. Но почему это что-то заставляет тебя чувствовать дискомфорт?
Г.Д.: То есть ты считаешь, что это переключение внимания, это действие отпускания всего, которое решает разом все личностные проблемы, не поможет справиться и с чувством дискомфорта?
Л.К.: Я думаю, в этом есть некоторая польза и смысл. Но также ты должен исследовать, почему ты делаешь это.
Г.Д.: Да, но если я начну в этом копаться, я не то чтобы потеряю себя в этом, но буду делать множество движений, в которых совершенно нет необходимости. Потому что все это, весь этот дискомфорт, как и тот, кто его испытывает, нереальны. Я не хочу использовать это адвайтическое клише про нереальность, но ты понимаешь, о чем я. Это всего лишь ментальные паттерны, по которым движется энергия.
Л.К.: Да, но это ментальные паттерны, запертые в твоем теле, в твоем ДНК.
Г.Д.: Что ж, может быть, возникает некоторый дискомфорт, потому что эти паттерны действительно все еще заперты в теле. Но я вижу их, я могу их наблюдать. Я вижу некоторое напряжение, возникающее в разных участках тела, и, конечно, я бы хотел, чтобы это прекратилось, но я не ставлю перед собой такую цель, потому что не так уж это и важно…
Л.К.: Но разве ты не видишь, как ты боишься посмотреть на эту личностную динамику?
Г.Д.: Нет, не боюсь, а не считаю нужным.
Л.К.: Но твое тело действительно очень напряженно, оно почти в судороге, там есть страх. Это страх личностного.
Г.Д.: Нет, если бы я действительно боялся, меня бы вообще здесь не было. И я признаю, что напряжение есть, и это в самом деле некомфортные ощущения, но все же это не такая уж большая проблема. И, может быть, через пять минут это всё вообще пройдет.
Л.К.: ОК. В некотором роде это правда. Но я тебе могу сказать точно, почему это напряжение происходит.
Г.Д.: Хорошо, скажи мне, пожалуйста.
Л.К.: Это потому, что ты нашел некую формулу, благодаря которой твой ум понимает что-то, и это приносит тебе расслабление, но под этим ты чувствуешь страх не понимать интеллектуально. И когда я говорю все эти вещи, это раскачивает твой путь, это раскачивает то, в соответствие с чем ты пытаешься жить. Но ты не можешь жить в соответствие с чем-то. Подлинное знание, подлинное бытие не нуждаются ни в чем, в соответствии с чем можно жить. Оно не имеет идей. Прямо здесь, прямо сейчас у Этого нет "пути Муджи"*, нет пути сидения в бытийности, у этого просто есть то, что есть прямо здесь и прямо сейчас. А ты боишься потерять путь, потерять способ жить. И я должна указывать людям на это. Таково Сознание. Сознание – это что-то мгновенное, это не что-то, чему можно научиться, оно прямо здесь, в том, что происходит. В ощущении твоей руки, лежащей на столе. И ты боишься этого, потому что когда я начинаю говорить эти вещи, ты начинаешь терять религию, которой ты следовал. Почувствуй это. И ты должен в какой-то момент потерять свою религию.
И это прекрасно, потому что это забирает тебя из этой личностной динамики, хотя она продолжается. Это позволяет тебе действительно увидеть, что ты не какая-то ограниченная сущность, что эта личность, которая что-то делает, нереальна, что личности не существует, и когда я говорю все эти вещи, надо иметь в виду, что это не предписания, а это описание того, что может произойти после этой беседы, после исследования личностного. Потому что не существует делателя, не существует отдельной сущности, есть только одна энергия, единый поток.
Причина, по которой твой ум продолжает возвращаться в Сознание, такова, что это часть пути процесса пробуждения, и это прекрасно, это видение должно случиться. Но есть и другая часть. Которую ты не хочешь чувствовать. Ты не хочешь быть человеком.
Но ты должен быть человеком, ты должен смотреть через человеческую форму. Ты абсолютно свободен не согласиться со мной и вообще не публиковать все это.
Г.Д.: Нет-нет, почему же.
Л.К.: Человеческая форма это то, через что Он смотрит, это то, через что жизнь смотрит. Она не смотрит через форму кошки или собаки.
Г.Д.: Хорошо, я совершенно согласен с тобой. Но действительно ли вся эта психотерапия помогает отпустить эту личностную динамику? Ну то есть отпустить совершенно. Потому что во время твоих бесед у людей, возможно, возникает временное облегчение, но потом вся эта динамика личности возвращается. Например, я помню, ты сказала одному человеку, который был озабочен своей сексуальной озабоченностью: «Женщина – внутри тебя, найди ее там». Но поможет ли ему это, когда он снова увидит красивую женщину и опять почувствует себя пойманным в этот эмоциональный паттерн, который начнет проигрываться в его теле?
Л.К.: Ну, если ему не указать на это, то он будет пойман так или иначе – сидит он в Сознании или нет. А если ему указать, то, по крайней мере, он будет понимать в следующий раз, что именно с ним происходит. Он будет пойман, даже если будет сидеть в Сознании. Его тело погонится за этим, оно последует все тому же паттерну. Та же иллюзия всплывет.
Но я не говорю: не сидите в Сознании. Потому что, в конечном счете, это не кто-то сидит в Сознании, это не ты сидишь в Сознании, это Единство сидит в Сознании, это не твое действие, это действие божественного, как и всё вообще. Но это только часть – сидеть в этой тишине и опознавать эту тишину. Другая часть – это идти в огонь. И этот огонь – это то, что происходит. Потому что Сознание, истинное Сознание – в ощущениях, а не вне их. Оно в чувствовании, в том, что происходит. И если твое тело чувствует себя некомфортно, ты должен исследовать, почему оно так чувствует, и что это за реакции. Потому что это иллюзии, это искатель. Это очень маленькая сущность, отделенная, и она по жизни ищет удовлетворения. И на это нужно указать, это нужно проговорить.
Я учу уже шесть лет, и я очень люблю говорить об Абсолюте, очень люблю, как я это называю, hardcore-non-duality, это моя любимая тема для разговора. Но за эти шесть лет я часто видела, что люди используют это учение, чтобы абсолютно отрицать то, что они чувствуют. Абсолютно.
Г.Д.: И поэтому ты начала говорить с людьми еще и на личностном уровне?
Л.К.: Я стала говорить так, потому что люди, которые приходили ко мне и которых я знала лично, начали проявлять слишком много неестественной динамики. Пытались отрицать, что они чувствуют, манипулировать, жульничать. И они даже не осознавали этого.
Когда я пришла на путь недвойственности, я уже проделала много терапии и многое поняла о себе на человеческом уровне. А когда я стала учить людей и общаться с ними очень близко, я увидела, что они совершенно не работали над собой на личностном уровне и не осознавали совершенно, что означает быть человеком, и когда они услышали о недвойственности, то, испытывая отвращение к себе, отвращение к тому, чтобы быть человеческим существом, они стали использовать это учение, чтобы абсолютно отрицать свою человеческую природу. А я вступила на этот путь, уже проделав над «Лизой» значительное количество терапии, когда еще была очень молода. Я уже тогда смотрела на свою личностную динамику и на то, что означает – быть человеком. А эти люди даже не знали, что такое быть человеком, они даже не осознают, что у человека есть естественная тяга к удовольствию и естественное желание избегать боли. Даже те, кто приходили на мои беседы – всё, что они понимали о себе, это некие истории, которые они сами себе о себе рассказывали. И новой такой историей была история о Сознании. И они даже не осознавали, что естественное течение жизни в теле это движение по направлению к удовольствию, подобно тому, как подсолнух стремиться развернуться по направлению к солнцу.
Г.Д.: Хорошо, Лиза. Все это замечательно. Тогда сделаем так. Давай проведем эксперимент. Я открыт сейчас и готов быть примером. Вот этот организм тела-ума, попробуй растворить в нем эту личностную динамику с помощью этой своей терапии. Я постараюсь сотрудничать, насколько мне позволят мои возможности. Если у тебя получится, я опубликую это в интервью как есть. Если нет, то посмотрим.
Л.К.: Хорошо. Но моя цель, когда я делаю это, не растворить. Моя цель – это просто быть честной.
Г.Д.: Быть честной и помочь им увидеть эти вещи так, как есть.
Л.К.: Ну, я даже не знаю, помогаю ли я им увидеть, я просто пытаюсь привести их к состоянию честности. Потому что я вижу, что через это невинное проявление работает сама жизнь. Так что я не знаю, получишь ли ты то, чего хочешь. Если ты надеешься на какие-то блаженные состояния, то этого может и не случиться. Просто честность.
Г.Д.: Нет-нет, никаких блаженных состояний. Я действительно чувствую в общении с тобой некоторое напряжение, и даже, должен признаться, волновался перед этой встречей. И я не знаю, почему это так. Я пытался посмотреть на это и понять. Может быть, это потому что ты красивая женщина и, вероятно, в этом теле что-то осталось связанное с женщинами. Может быть, какие-то эмоциональные вещи. Вероятно.
(После некоторой паузы мы начинаем.)
Л.К.: Хорошо. Просто закрой глаза. Может быть, это ощущается странно – делать это в кафе, но это то, что происходит. Сейчас я буду говорить с личностью, которая ощущает, что она способна манипулировать своим вниманием. К тому, кто чувствует, что он может направить свое внимание на тело или направить его куда-то вне тела. Он может направлять внимание и чувствует, что у него есть свободная воля и выбор. И хотя эта личность – не тот, кто ты есть на самом деле, но живя в обществе, мы верим, что это то, кто мы есть. Это как некий сосуд, который возникает в безграничной свободе, и он прекрасен. (Пауза.)
И вот этот сосуд, эта личность, которая, может быть, начала расслабляться сейчас, но если все же в некоторых местах она чувствует дискомфорт, то пусть она направит внимание в эти точки, где ощущается этот дискомфорт. При этом зная, что тот, кто направляет внимание, не делает это независимо, это просто функционирование, которое происходит. Это не какая-то независимая сущность, у которой есть свободная воля, это движение, которое исходит напрямую из божественного. И когда ты перемещаешь свое внимание на тело, ты осознаешь, что эти напряжения, которые ты чувствовал в той или иной степени на протяжении всей своей жизни, и которые приходили и уходили, по сути, эти напряжения – это чакры в дисбалансе. Они приходят в дисбаланс, потому что мы живем в иллюзии, будто мы отделены. Иллюзия жизни в отделённости привела их в дисбаланс, потому что ты проживал ложь. И ты можешь заметить, что дискомфорт произрастает как раз из этих зон, где расположены чакры. Например, даже если напряжены плечи, ты можешь заметить, что это напряжение произрастает из твоего сердца. Просто осознавай, направь внимание на эти зоны. Не торопись.
Г.Д.: Должен ли я озвучивать, что я чувствую?
Л.К.: Да, да.
(Далее я рассказываю Лизе о том, какие именно ощущения и в каких участках тела я испытываю. В основном эти описания на диктофоне звучат как «я чувствую напряжение здесь, а также очень сильно здесь и здесь», и я сейчас уже не помню точно, на какие именно точки указывал ей в тот момент. В конце концов, мне это надоедает, потому что в этом для меня нет ничего нового. - Г.Д.)
Г.Д.: Знаешь, Лиза, на самом деле, я довольно много уже сидел с этими напряжениями, и я вовсе не пытаюсь избегать этого. Потому что как только я остаюсь в состоянии присутствия, эти напряжения дают о себе знать, и я довольно много исследовал в этом направлении. Были увидены многие эмоциональные ситуации, например, из детства, с которыми связаны эти проявления в теле. Но тот факт, что я увидел и осознал их, не особенно помогает. Напряжения продолжают возникать.
Л.К.: Я думаю, что теперь это поможет.
Г.Д.: Да, конечно, когда я формулирую для себя, что это такое и откуда оно взялось, это высвобождает очень много пространства внутри, просто благодаря осознанию того, что происходит и что эти напряжения не определяют меня, а являют собой всего лишь какие-то, можно сказать, программы. Я вижу все эти эмоционально-ментальные паттерны, могу сказать, по какой причине я веду себя тем или иным образом в тех или иных ситуациях, но все равно оно продолжает происходить именно так (хотя уже и в меньшей степени). Один российский мастер, с которым я поделился этими наблюдениями, хорошо сказал по этому поводу: «Да, ты теперь установил, что именно тебя имеет. Но оно продолжает тебя иметь». И действительно, я вижу эти вещи, но не могу совершенно ничего поделать с ними или избавиться от них. Кажется, что они неизбежны. И даже они усугубляются, если я пытаюсь сбежать от них или бороться с ними. И конечно, просто «расслабляться в Сознании», как ты говоришь, представляется оптимальным способом все это переработать. Хотя в повседневной жизни коммуникация с людьми иногда приносит некоторый дискомфорт.
Л.К.: Хорошо, но давай внимательно посмотрим на эти ощущения. Это очень хорошо, что ты уже все это исследовал. И я не хочу сказать, что тебе нужно исследовать это всю жизнь, но все же им нужно уделить немного больше внимания. Просто пойди в эти чувства в своем теле и выбери одну определенную зону, в которой возникает напряжение, и направь на нее внимание. Пойди в эту область всем своим вниманием.
(Делаю это. – Г.Д.)
Г.Д.: Да, это довольно болезненное ощущение.
Л.К.: А теперь я хочу вбросить туда один вопрос. Просто спроси себя: «Чего именно я хочу сейчас?» Позволь себе посидеть некоторое время с этим вопросом и позволь ответу прийти. Будь абсолютно честен, отвечая на этот вопрос. Чего именно ты хочешь? Если бы ты мог получить сейчас все, что угодно. Что это было бы? Это может быть любое желание, которое только возникнет. Что-то, чего ты действительно хочешь. Это может быть любое желание, и оно может быть связано с этими ощущениями, но необязательно проистекать из них.
(Пауза, в ходе которой я пытаюсь установить, чего я на самом деле хочу. Поскольку в этот момент я вдруг начинаю ощущать сильное чувство отпускания и любви в сердце, я начинаю смеяться. Лиза тоже смеется. - Г.Д.)
Л.К.: Нет необходимости сообщать мне об этом желании. Если хочешь, можешь сказать. Но можешь и не говорить.
Г.Д.: Я не знаю. Я попробую сформулировать.
(Опять смеемся. При этом болезненные ощущения в отдельных участках тела увеличиваются до степени, когда их уже можно обозначить как реально сильную боль.)
Г.Д.: Это желание – просто исчезнуть в бытии, просто раствориться в здесь и сейчас. И не иметь никаких желаний совершенно. Ничего не хотеть и ничего не знать. Просто быть абсолютно в полном единстве с тобой. И я знаю, что это уже так. И я вижу это. Но там возникает эта боль, и она тянет к себе внимание.
Л.К.: ОК. Ты согласен пойти в это снова? В эту боль?
Г.Д.: Если нужно.
Л.К.: Да, пойди. И скажи мне: как это ощущается – быть здесь прямо сейчас? Для бытийности. Как это чувствуeтся?
Г.Д.: Это прекрасно. Но я не хочу это описывать, потому что как только я начну это описывать, появляется риск солгать, а я не хочу лгать. Вот, может быть, то желание, которое я должен озвучить, его можно сформулировать так: «я хочу быть честным, я не хочу лгать».
Л.К.: Да, теперь вернись к этому чувству. Это чувство «я не хочу лгать, я хочу быть честным и подлинным». Это очень красивое чувство. Потому что то, что мы делали, отождествляясь, это именно лгали самим себе. То есть в некотором смысле эта честность исходит напрямую из бытийности. Это очень хорошо. Просто побудь с этим сейчас.
(Небольшая пауза.)
Л.К.: А теперь отступи снова на личностный уровень. И посмотри, возникают ли какие-нибудь желания на личностном уровне. На абсолютном уровне ты уже обозначил свое желание, и оно прекрасно, и прекрасно, что ты его высказал. А теперь позволь личности, даже если это чувствуется как некая слабина, позволь ей сказать, что она хочет. Все, что ты не сделал, но хотел бы сделать. Все, чем бы ты хотел быть, но не стал.
Г.Д.: ОК. Понимаю.
(Пауза, во время которой я всматриваюсь в свои ощущения и пытаюсь как-то вербализовать их и интерпретировать их как определенные желания.)
Г.Д.: Да, что-то там такое есть. Что-то есть.
Л.К.: Если бы ты мог написать историю об этом, что бы ты написал? Не на глубинном уровне, не на уровне пробуждения. Это все прекрасно, но нет. Просто на уровне личности, все эти старые обрывки личности.
(Пауза.)
Г.Д.: То есть ты хочешь, чтобы я озвучил сейчас весь этот нереальный стафф?
Л.К.: Да. Да, нереальный стафф.
Г.Д.: Ты знаешь. Я, конечно, могу дать какие-то интерпретации этих ощущений. Попытаться сказать, какие желания за ними стоят. Но я вижу, что это будут всего лишь интерпретации. И они выглядят реальными только в контексте всех этих убеждений, верований, которые и создают эту личность. И поэтому, если я даже и скажу что-то с этого уровня, то это не будет правдой. По сути, это даже невозможно – быть честным, разговаривая с этого уровня. По-настоящему честным. Потому что там все сделано из ложных убеждений, в том числе тот, кто попытается говорить правду. По-настоящему честным можно быть только глядя на все это сверху, с перспективы более широкого Сознания. И если смотреть на все эти вещи так, тогда я мог бы попытаться и извлечь те интерпретации, которые были бы более или менее точными, подходящими в моменте. И я мог бы записать это. Я так делал раньше. Но уже пару дней спустя, читая всё это, я видел, что да, эти интерпретации хороши, но уже не совсем соответствуют тому, что там теперь происходит. Потому что там, на личностном уровне, всё время всё меняется.
Л.К.: Да, всё время. Но что я прошу тебя сделать – так это просто спонтанно выговорить всё это, и не заботиться о том, что получится. Просто иди в ощущение и говори, например: «Я хочу денег, я хочу того-то». И даже не думай о том, что ты говоришь. Просто позволь этому высказаться, просто прошепчи хотя бы, что ты хочешь на относительном уровне, на человеческом уровне.
Г.Д.: Нет, ну я могу сказать, допустим, что я хочу женщину, это мое обычное желание. Но я вижу, что это на самом деле неправда. Я знаю точно, что это не то, чего я хочу на самом деле. Хотя мое подлинное глубинное желание может выражаться в таком вот виде и быть направленным на женщин.
Л.К.: Даже если это чувствуется как фейк, скажи, чего ты хочешь на относительном уровне от жизни. Как личность. Это может быть все, что угодно. Просто прямо сейчас, честно, чего ты хочешь? Просто позволь этому вырваться наружу. Что ты хочешь?
(Пауза, во время которой я пытаюсь выяснить, что же я чувствую и хочу, и как это можно обозначить словами.)
Г.Д.: Да… Сейчас я ощущаю грусть в области сердца. На энергетическом уровне. И я хотел бы, чтобы эти чувства меня покинули. Чувства эти усиливаются. Если бы я попытался превратить их в слова, это было бы… (Рассматриваю.) Да… Я чувствую, что если пойду глубже в эту грусть, то, вероятно, заплачу. Но что это такое, я не знаю. И теперь я чувствую желание понять, что это такое, получить какое-то объяснение этим ощущениям. Что же это? (Пауза.) Да! Эта грусть связана с невозможностью… с невозможностью иметь что-то.
Л.К.: Да!
Г.Д.: Да, с невозможностью получить те вещи, которые я бы хотел получить как личность.
Л.К.: Да. Позволь этому прийти. Иди в это чувство.
Г.Д.: Это грусть о невозможности быть такой личностью, которой я хотел бы быть.
Л.К.: Позволь этому подняться. Позволь этому чувству прийти. Просто обрати на него внимание. Что ты никогда не позволял себе то, чего ты хочешь. Что ты не можешь получить то, что ты хочешь. Что невозможно получить то, что ты хочешь, невозможно как-то это контролировать.
Г.Д.: Да. Если помнишь, была такая песня у Nine inch nails – «Something I can never have».
Л.К.: Да.
Г.Д.: Вот такое это ощущение.
(Начинаю смеяться.)
Г.Д.: В какой-то момент что-то внутри меня уже не может всерьез рассматривать эти вещи. Что-то внутри хочет заплакать, но этот плач тут же превращается в смех, и я могу только смеяться. И, честно говоря, я надеюсь, что это не избегание. Просто эти эмоции трансмутируют в счастье.
Л.К.: Да. Всё это не так уж важно, не нужно проводить все свое время в этом рассматривании, просто важен сам факт признания этих вещей – важно увидеть, что как человеческое существо ты чувствуешь, что никогда не сможешь иметь то, чего хочешь. И поэтому, конечно, быть не человеком очень привлекательно для тебя. Это тебе подходит. Чтобы выйти за пределы этих желаний. Просто увидь, что происходит. Это не значит, что ты не должен слушать недвойственные учения. Просто видь, чего ты избегаешь на человеческом уровне. Потому что эти истории будут проигрываться постоянно. Ты, может быть, даже не осознаешь этого, но когда ты встречаешь людей, у тебя уже есть легкое чувство депрессии, связанное с тем, что ты никогда не сможешь получить то, что ты хочешь. Это что-то такое, что играет всю твою жизнь. И поэтому жизнь ведет себя так – удовлетворяет это: не дает тебе то, чего ты хочешь. В итоге ты не сделал, то чего желал, ты даже перестал преследовать свои цели на человеческом уровне. И это хорошо, потому что это и привело тебя к недвойственности. Но просто увидь, как функционирует эта личность. Не отрицай это. Увидь, как все вышло из-под контроля, как стало невозможно для тебя контролировать обстоятельства, контролировать жизнь, заставлять вещи происходить так, как ты хочешь. Ты просто выдохся, ты уже не мог этого делать, ты не мог достигать то, чего хотел. Почувствуй это. Позволь этому прийти. И если ты превращаешь это в смех, то это идеально. Потому что и смех, и плач это в некотором роде одно и то же – это выпускание этих энергий из тела.
И, конечно же, это все нереально, конечно. Но эти вещи сидят в теле, и мы не хотим их знать.
(Пауза.)
На человеческом уровне чувствуешь ли ты, что ты достаточно хорош? Чувствуешь ли ты какой-то стыд за то, кто ты на человеческом уровне? Любишь ли ты себя на человеческом уровне?
Г.Д.: Ну, не стыд, нет. Я бы сказал, ОК, более или менее. Но могло бы быть гораздо лучше. Как-то так. Но в этом уже нет особой проблемы. Я не возражаю. Сейчас уже не возражаю. Раньше, еще года три назад, может быть, я действительно хотел быть кем-то особенным, кем-то более крутым. Теперь это не так. Во многом потому, что я вижу теперь, что подобные желания неистинны, и их исполнение все равно ни к чему хорошему не ведет. И уже года три я не поддерживаю их энергетически, не обращаю на них внимания, и они постепенно ослабевают и уходят.
Л.К.: Когда ты говоришь это, чувствуется ли это для тебя как правда или все же в этом есть боль?
Г.Д.: Нет, боли нет.
Л.К.: Ты чувствуешь, что эти слова исходят из истинного пространства?
Г.Д.: Не совсем. Это некая смесь сейчас. Ты же просила меня побыть на уровне личности… Так что сейчас, когда я говорю это, наполовину это такое убеждение личности, а наполовину это действительно ощущается так. Но уверенности, во всяком случае, нет. К тому же я чувствую сейчас всю эту боль в теле. И, конечно, это некомфортно – испытывать все эти ощущения. И я действительно хочу убежать от них. В состоянии присутствия они проявляются сильно, но глубже они исчезают.
(Пауза.)
Л.К.: Просто позволь им прийти. Просто потерпи абсолютное поражение. И там ты найдешь свой покой. Сдайся тому, что ты не знаешь ничего. Просто позволь этой боли прийти. И позволь этой свободе прийти. Свобода всегда там.
(Пауза.)
Г.Д.: И все же это очень странно. То, о чем ты говоришь. Я чувствую, что могу быть един с тобой, а ты просишь меня пойти туда, где мы разделены. И к тому же я чувствую эту боль, и мне непонятно: зачем всё это? Зачем Лиза предлагает мне это, когда я могу просто быть без всего этого. Но в то же время, я вижу, что это хорошо, и что это действительно может избавить меня от некоторых затруднений на относительном уровне в коммуникации, например. Но так ли это важно на самом деле – избавляться от этих затруднений?
Л.К.: Я не могу ответить. Ты должен найти эту честность в самом себе.
(Пауза.)
Л.К.: Ты знаешь, что происходило между мной и Роджером? Когда я встретила его, у меня была та же точка зрения: что всё едино и что ничего не надо делать. Мы жили вместе три года в лесу. Мы гуляли или проводили время в разговорах, сидя в патио. И он часто указывал мне на какие-то вещи на личностном уровне. И мне не нравилось, когда он это делал, потому что это причиняло боль. Он говорил, например: «Ты сейчас не честна». Или: «Ты не говоришь то, что ты хочешь». И я постоянно спорила с ним, но он был очень решителен и спрашивал: «Но что ты сейчас чувствуешь? Ведь твое тело говорит тебе, что я говорю правду. Ведь в нем возникает дискомфорт?» И я говорила: «Да». И он говорил: «Это означает, что в тебе есть что-то, в чем ты себе не признаешься, на что ты не смотришь». И я не знаю, почему, но каким-то образом я знала, что это правда, и что я действительно пыталась чего-то избежать. И он говорил: «Ты пытаешься избежать того-то и того-то». И что-то в моем теле действительно тряслось, а в своей голове я спорила с ним. И потом я проходила через такой процесс: я ложилась, и я чувствовала весь этот дискомфорт, всё это сопротивление тому, что он сказал, и я позволяла всему этому чувству дискомфорта просто подняться, я никак не пыталась этому сопротивляться, я просто позволяла прийти этому желанию драться с ним, быть правой, желанию, чтобы то, что он говорит, было ложью. И я просто позволяла всем этим мыслительным паттернам возникнуть. Хотя до этого я просто следовала учению о недвойственности и убеждала себя, что я никто, и когда что-то происходило на этом другом уровне, я просто подавляла это. И просто сидела в бытийности, в жизненности. А этот другой, относительный уровень – я отталкивала. И с одной стороны, это было прекрасно, потому что происходило пробуждение, но с другой стороны я видела, что Роджер говорит правду.
Так вот, он задевал меня, я спорила с ним немного, а потом постепенно сдавалась этому. Он уходил, например, работать в сад, или гулять с собаками, а я просто ложилась в постель и позволяла этому дискомфорту полностью захватить меня. И я не пыталась при этом добраться до какого-то пункта назначения, там не было мысли о том, что я буду чувствовать себя хорошо, когда это всё закончится. Я просто позволяла всему этому подняться. И это не что-то, чему я могу тебя научить. Я чувствую, что ты хочешь прийти к чему-то, к какому-то пункту назначения, но ты должен просто продолжать исследовать. На двух уровнях. На уровне Абсолюта ты уже есть То. Но на уровне тела, на уровне того, что на самом деле говорит тело (например, почему ты отвергаешь какие-то вещи)…
Но я не могу тебя убедить в этом. По какой-то причине, когда он говорил что-то и это что-то меня возмущало, меня так интересовала эта реакция – то, что мое тело чувствовало себя некомфортно от тех вещей, которые он говорит… меня так это интересовало! Так интересовало, что же именно я отвергаю. Меня интересовала эта боль. А в тебе я вижу глубокую веру и убеждение, что это не путь, и что ты должен оставаться в Сознании. И с этим совершенно всё в порядке, я не могу тебя разговорами вытащить из этого убеждения и доказать что-то. Дело просто в том, есть ли у тебя интерес в том, чтобы исследовать эту возникающую боль, или нет.
(Пауза.)
Просто почувствуй свое сопротивление.
Г.Д.: Может быть эта боль так сильна как раз из-за сопротивления?
Л.К.: Да. (Небольшая пауза.) Но проблема в том, что если ты примешь это, то ту другую идею, в соответствие с которой ты жил и которая давала тебе какую-то уверенность, придется отпустить. Это как ступить в темноту. (Пауза.) У меня тоже всё это было, были эти идеи, которые позволяли мне почувствовать себя лучше. Что всё едино. Когда я видела нищего на улице или собаку, умирающую на улице в Индии, я говорила: «Всё едино, никто этого не делает, это просто игра Сознания», и это несколько успокаивало мое чувство дискомфорта, возникавшее оттого, что я видела это. А мне всего лишь надо было чувствовать этот дискомфорт и не искать свободу только в приятных ощущениях. Раньше я всегда думала, что любовь и целостность могут быть найдены только в приятных ощущениях. Но удовольствия приходят и уходят. Путь за пределами этого. Свобода в том, чтобы быть полностью уязвимым и честным на человеческом уровне. Что ты желаешь на человеческом уровне, чего ты хочешь, чего ты стремишься избежать на человеческом уровне? Потому что пока это не осознается, оно просто будет продолжать проигрываться неосознанно. И ты будешь чувствовать напряжение. Ты будешь видеть красивую женщину, и на человеческом уровне ты хочешь быть близок с ней и хочешь, чтобы она нашла тебя привлекательным, но на сознательном уровне ты говоришь: «Я не хочу этого на самом деле, потому что всё едино, и это желание на самом деле не имеет значения». Но тело всё равно продолжает хотеть этого, и оно чувствует себя нервно и некомфортно на энергетическом уровне. Ты просто должен быть честен с самим собой. Совершенно нормально иметь эти чувства, хотеть. Свобода – в хотениях, а не вне их. Это как раз попытка уйти от них создает отделенную сущность. У подсолнуха нет никаких проблем с тем, чтобы расти по направлению к солнцу.
Г.Д.: Возможно, в этом загвоздка: я уверен, что свобода не в хотениях, а в отсутствии хотений.
Л.К.: Да, но хотения – это то, как функционирует тело. Если бы ты не хотел завтракать, то ты бы не ел. Это очень базовые желания, через них функционирует тело. Ты завтракаешь, потому что появляется желание поесть. И так же нет ничего неправильного в том, чтобы хотеть секса, или чтобы стремиться к чистоте. Поиск происходит из попытки избежать всех этих вещей. Поиск появляется, когда ты выстраиваешь отождествленность на базе: «Это неправильно – хотеть, я не должен хотеть, я должен только хотеть быть приятным». Но ты хочешь быть злым! И нужно вернуться к тому, чтобы быть полностью человеческим существом, до животного уровня – на котором ты хочешь секса, хочешь есть, хочешь прекрасную квартиру. И потом увидеть, что есть другой элемент, который не есть всё это. И что хотение квартиры, секса, еды, любовника – никогда не принесут тебе свободы. Что это было просто способом функционирования тела. Свобода не приходит из хотений, любовь не приходит от хотения. Она приходит от того, что происходит. Но тело движется по направлению к удовольствиям и избегает боли. Тело естественным образом делает это. А мы пытаемся отрицать свои ощущения, мы пытаемся жить в этой истории про Сознание. И тем самым отрицаем свою человеческую природу.
Нет никакой необходимости отказываться от человеческой формы. Человеческая форма это движение по направлению к удовольствиям и избегание боли, а мы создаем эту отдельную сущность, которая всегда нечестна, которая всегда лжет, она говорит: «Тебе не позволено быть тем-то и тем-то».
Дом не в том, чего именно ты хочешь. Но хотеть это часть человеческой природы, движение к удовольствию это часть того, чтобы быть человеческим существом. Так что ты должен быть честным на уровне человеческой природы, этого нельзя избегать, ты должен это понять.
Г.Д.: Но это невозможно – быть честным на этом уровне. Я не понимаю, как можно быть честным на уровне человеческой природы.
Л.К.: Это восходит к первичным базовым человеческим инстинктам. Как ребенок. Ты знаешь, как ребенок вдруг начинает бегать по комнате, просто потому что он чувствует так. А потом вдруг начинает плакать и кричать, потому что это так чувствуется. Так и ты должен вернуться к своим изначальным желаниям, к своему изначальному способу бытия человеком, вместо того, чтобы жить в соответствие с тем, как тебя научили, и отрицать свои изначальные желания. Это как вернуться к состоянию ребенка, к этому невинному человеческому уровню.
Г.Д.: ОК, понимаю.
Л.К.: Тело взрослое, но ты вновь становишься невинным. И вот поэтому многие духовные учителя обучают всем этим вещам, и отсюда же эти техники Ошо.
И хотя во всех этих техниках нельзя обнаружить свободу, в то же время их иногда нужно делать, чтобы понять, чего же ты хочешь. Потому что ты забыл, чего ты на самом деле хочешь на человеческом уровне, из-за того, что поверил во все эти идеи.
Эти желания – это скорее ощущения тела. Ты видишь еду и чувствуешь в теле, что хочешь ее. Это не какая-то интеллектуальная вещь.
Г.Д.: Хорошо, понимаю.
(Пауза, во время которой я вглядываюсь в ощущения тела.)
Г.Д.: Да, конечно, я чувствую себя очень ограниченным на этом человеческом уровне. И есть желание быть более свободным и на этом уровне тоже. Хочется некой свободы выражения. И я вижу сейчас, насколько велик разрыв между мной как живым существом и тем, в какие идеи и мысли о себе я верю. Насколько они противоречат друг другу. Точнее, я бы сказал, эти две вещи почти не связаны друг с другом.
Л.К.: Да. И именно поэтому я часто предлагаю людям пойти в тело. Учения о Сознании тоже важны, но нужно также и понять, что такое быть человеческим существом. И что такое быть собой на человеческом уровне.
Г.Д.: Да, но эта боль в теле становится все сильнее…
Л.К.: Я думаю, это хорошо. Таким образом оно выходит.
Г.Д.: Чувствуется, будто там что-то застряло.
Л.К.: Да, это то, как ты чувствуешь себя на человеческом уровне. Когда ты ребенок, ты просто выражаешь себя. Но когда ты выучиваешь все эти идеи о том, кем ты должен быть, и чем больше твои родители и общество внушают тебе, кем тебе нужно быть, ты начинаешь чувствовать глубоко внутри, что ты не должен быть таким, какой ты есть. И будто того, какой ты есть, недостаточно. И ты усваиваешь все эти идеи от общества, а внутри ты начинаешь себя чувствовать ограниченным и недостаточным как человеческое существо. И то, как ты выражаешь себя, становится недостаточным для тебя. И из-за этого ты пытаешься стать еще более кем-то другим, чем ты есть. В то время как ты, будучи ребенком, был абсолютно совершенным. Когда тебе было три или четыре года, тебя совсем не заботило, например, что о тебе подумают люди. Тебя не беспокоило то, как ты выглядишь, когда обедаешь, или то, чего ты желаешь. Тебе не стыдно было заплакать или закричать. Тебя не стыдила твоя нагота. Как Адама и Еву до того, как они были изгнаны из рая. Тебе не было стыдно за себя. Ты просто был таким, каким был. И это то, к чему тебе нужно вернуться на человеческом уровне. Я не имею в виду, что тебе должно опять стать три года, ты теперь взрослый, но я о том, что тебе нужно вернуться к этой невинности бытия. И если ты хочешь еды, ты говоришь «Я хочу еды», а не оглядываешься вокруг и создаешь эту отождествленность, пытаясь понять, как тебе вести себя, чтобы тебя полюбили. («Если я поведу себя так, то это оценят более всего».) Нет, ты будешь тем, кто ты есть в этот момент, и возьмешь на себя этот риск, не думая о том, понравится это людям или нет. Это значит быть абсолютно рискованным, не знать, что произойдет. Ты просто такой, как ты есть. И это действительно пугает, потому что ты не знаешь, к чему это все приведет. Ведь ты для этого создал эту личность – чтобы можно было формулировать, каков будет результат того или иного поведения и как отреагируют другие, вместо того чтобы быть тем, кто ты есть.
Вот что означает честность. На человеческом уровне она проявляется в том, чтобы быть тотально таким, как ты есть, в каждом моменте. И быть абсолютно комфортным по поводу того, чего ты хочешь, чего ты желаешь и что люди о тебе подумают – полюбят ли они тебя, или нет.
Я была интровертом, и я бы никак не смогла проводить эти беседы, если бы не пробуждение. Потому что не такова была структура моей личности. А теперь всё, что мне требуется делать, это сесть и говорить из моего сердца. Просто быть честной.
Г.Д.: Это утомляет тебя иногда?
Л.К.: Когда кто-то сопротивляется энергетически, как ты вначале этого разговора, это утомляет. Но когда люди не сопротивляются, это наполняет энергией. Создается такой круг, по которому течет энергия. А когда кто-то сопротивляется, то это трудная работа. И обычно во время бесед я просто выгоняю людей, если они слишком сопротивляются. Или просто прошу их присесть обратно на свое место.
Г.Д.: Ты знаешь, это так приятно – разговаривать с тобой, что я просто не могу завершить это интервью. Так что если тебе надо будет идти, ты скажи. Ты очень красивая, спасибо тебе.
Л.К.: О, спасибо, ты тоже очень красивый.
Г.Д.: И спасибо, что ты обратила мое внимание на эти вещи снова. И спасибо, что обращаешь внимание людей на эти вещи. Ты делаешь очень красивую работу.
Л.К.: Да, я чувствую, что это большое благословение – иметь возможность выражать эти вещи.
Г.Д.: Эта боль у меня в теле, она, наверное, действительно связана с желанием выражать себя более свободно, более реально. Потому что она выглядит как некое препятствие, не позволяющее энергии проходить.
Л.К.: Да, и ты просто посмотри на то, что мешает. Это просто страх не быть принятым. Мы должны стать снова настоящими на человеческом уровне. Не совершенными, не просветленными…
Г.Д.: Да, я даже знаю, откуда взялся этот страх. Я могу вспомнить конкретные случаи из детства. Но это знание не помогает… Может быть, я недостаточно честен и не говорю себе всего?
Л.К.: Да! Тебе просто нужно быть честным с самим собой. И Роджер очень помог в этом мне. Потому что у меня была эта отождествленность с желанием быть просветленной и тому подобное. И он постоянно указывал мне на мою ложь, и каждый раз, когда он это делал, это причиняло мне адскую боль. Потому что я хотела, чтобы эта ложь была правдой. И всё это дошло до того, что в какой-то момент я стала очень подлинной – если я чувствовала ревность, я просто говорила: «Я чувствую ревность». Если я злилась, я говорила: «Я чувствую злость». Я не пыталась это как-то скрыть или убедить себя, что это не так. Я просто признавала, что да, я злюсь. Я действительно стала вновь как ребенок, стала вести себя так, как дети себя ведут.
Г.Д.: Когда ваши отношения с Роджером прекратились, было ли это больно для тебя?
Л.К.: Это было действительно больно, потому что мы жили вместе три года, и мы жили в лесу, в его доме, и это чувствовалось так, будто я потеряла все – всю свою жизнь. Это не было больно на романтическом уровне, потому что романтической влюбленности между нами тогда уже не было. Но на физическом уровне… Если он терял просто меня, то я теряла не только его, но я теряла мою визу, мой дом – всё. И в этом смысле это было больно, но это был прекрасный опыт, потому что я была честна с собой. Я не ненавидела его, я не ненавидела то, что произошло, я не отвергала этого, я была просто тотально честна в этом огромном чувстве потери и одиночества, которое у меня было. И это и был тот момент, когда случилось мое пробуждение, большое пробуждение. Когда я уехала от него. Я обнаружила, что это чувство естьности, это чувство любви, которого все ищут, всегда было там. И ничто не могло изменить этого. Несмотря на то, что я попала в совершенно другое окружение. Мои собаки на самом деле никуда не ушли, мой дом никуда не ушел, мой Роджер никуда на самом деле не ушел от меня – всё это было там, вся моя жизнь была там, в этом настоящем моменте. Это была иллюзия – будто все эти вещи принадлежат времени и что я чего-то потеряла. Их сущность всё еще здесь. И вот тогда случилось пробуждение. Когда я потеряла всё.
И мне было всего 30 лет, а когда я начала жить с ним, мне было 26-27 лет, и это были мои первые большие отношения. Поэтому с одной стороны это ощущалось как такая большая потеря, а с другой стороны это позволило мне увидеть, что я не могу ничего потерять, потому что всего этого не существует, и что всё, что я думала будто я потеряла, было со мной в этом настоящем моменте. Ты не можешь никогда ничего потерять. И это пришло с такой огромной честностью – я не уходила ни в какую ненависть, ни в какие истории, а просто была с этим настоящим непеработанным чувством потери. И в этой честности я действительно увидела истину – что никогда не было ничего, что я могла бы потерять. И это было прекрасно.
И это чувство одиночества превратилось в чувство единого. Это личностное одиночество превратилось во «всё одно», в единство. Но это пришло после стольких лет притворства, будто я пробуждена, будто я Сознание. И это была энергетическая перемена – от чувства, что я отделена, к чувству, что я не отделена.
Мне нужно было пройти через эти три года жизни с Роджером, чтобы стать по-настоящему собой. На человеческом уровне. Зная недвойственность, я стала собой и на человеческом уровне. И теперь, если я чувствовала себя уязвимой, то я чувствовала себя уязвимой, если я чувствовала себя грустной, то я чувствовала себя грустной. Чувствуя себя счастливой, мне не нужно уже было стараться быть кем-то, кто счастлив. Мне теперь не нужно было говорить себе, что я счастлива. Мне не нужно было говорить себе, что я не делатель или что я Сознание, которое наблюдает грусть, нет, я просто была грустью. И вот здесь, в переживаниях – нет разделенности. А не в попытке отодвинуться от переживаний. Дом в том, что происходит. А не в чем-то, что смотрит на то, как что-то происходит, и отделяет себя от того, что происходит. Ты можешь быть только в том, что происходит. Потому что это всё одно. Это и есть недвойственность.
Г.Д.: Да, спасибо, так мне стало гораздо понятнее, о чем ты.
Л.К.: Да, ты должен стать честным на человеческом уровне.
Г.Д.: Я стараюсь, как могу. Но действительно, там есть все эти страхи, о которых ты упомянула.
Л.К.: Да, и ты должен позволить им подняться. Потому что ты достоин любви, просто такой, какой ты есть. Это была просто мысль, что ты не достоин, и что ты недостаточен и тебе нужно быть кем-то другим. Это то, откуда приходили страдания. То есть просто будь реальным. Если ты видишь людей и вдруг чувствуешь страх, чувствуй это, не пытайся уйти в «Я есть Сознание». Просто боись, просто будь этим страхом. Вот что означает быть воином. Вот что такое быть живым.
Г.Д.: Но если я буду делать так, то я вообще не смогу перестать бояться. Например, я чувствую страх, чувствую это энергетическое движение в своем теле. Если в этот момент я иду в этот страх (вместо того, чтобы просто смотреть на него с более широкой перспективы, оставаясь просто свидетелем), если я иду в него, то я просто отождествлюсь с этим страхом и начинаю бояться еще сильнее. А если просто смотрю, то страх очень быстро проходит.
Л.К.: Я много лет пыталась вот так отстраняться от своих чувств, используя «недвойственность». А потом я встретила Роджера, и он просто не позволил мне больше делать это, он заставил меня посмотреть на себя, заставил меня взглянуть в глаза своим демонам.
Г.Д.: Которых не существует…
Л.К.: Их не существует, но почему они возникают? Потому что ты веришь в них на бессознательном уровне. Поэтому это всё повторяется. И, конечно, они не существуют. Ничего не существует в реальности. Но ты веришь, что ты не достоин любви, и поэтому эти страхи поднимаются. Ты должен посмотреть на это. Ты – достоин. Чувствуй этот дискомфорт, чувствуй это сопротивление, пусть оно сгорит, тебе не нужно выходить из этого и прятаться «в Сознание». Как ты можешь быть истинным воином, если ты не посмотришь в лицо тьме? Если ты боишься страха, как ты можешь быть по-настоящему живым? Ты должен видеть страх, так же, как ты видишь счастье. (Пауза.) «Неееет!» - написано на твоем лице.
Г.Д.: Да, потому что боль в теле уже очень сильная. Я не знаю, делаешь ли ты что-то, но ощущение такое, что ты действительно делаешь что-то энергетически. Каждое твое слово ощущается как гвоздь, который вбивают в мое тело. Это больно физически. И, конечно, я хочу уйти от этой боли. Я не готов, к тому, чтобы меня прямо сейчас распяли.
Л.К.: Да. Но та история – это история пробуждения.
Г.Д.: Да, я знаю. И вижу, что распятие неизбежно.
Л.К.: Да, понимаю твои чувства. Лиза смотрит на часы и, удивленная тому, что с начала нашей встречи прошло два часа, сообщает, что у нее уже должна быть другая встреча.
______________________
* Поскольку мы немного поговорили перед интервью, Лиза ссылается здесь на "путь Муджи", зная, что я считаю Муджи своим гуру.
Бхагавад Гита. Новый перевод: Песнь Божественной Мудрости
Вышла в свет книга «Бхагавад Гита. Песнь Божественной Мудрости» — новый перевод великого индийского Писания, выполненный главным редактором «Перемен» Глебом Давыдовым. Это первый перевод «Бхагавад Гиты» на русский язык с сохранением ритмической структуры санскритского оригинала. (Все прочие переводы, даже стихотворные, не были эквиритмическими.) Поэтому в переводе Давыдова Песнь Кришны передана не только на уровне интеллекта, но и на глубинном энергетическом уровне. В издание также включены избранные комментарии индийского Мастера Адвайты в линии передачи Раманы Махарши — Шри Раманачарана Тиртхи (свами Ночура Венкатарамана) и скомпилированное самим Раманой Махарши из стихов «Гиты» произведение «Суть Бхагавад Гиты». Книгу уже можно купить в книжных интернет-магазинах в электронном и в бумажном виде. А мы публикуем Предисловие переводчика, а также первые четыре главы.
Книга «Места Силы Русской Равнины» Итак, проект Олега Давыдова "Места Силы / Шаманские экскурсы", наконец, полностью издан в виде шеститомника. Книги доступны для приобретения как в бумажном, так и в электронном виде. Все шесть томов уже увидели свет и доступны для заказа и скачивания. Подробности по ссылке чуть выше.
Карл Юнг и Рамана Махарши. Индивидуация VS Само-реализация
В 1938 году Карл Густав Юнг побывал в Индии, но, несмотря на сильную тягу, так и не посетил своего великого современника, мудреца Раману Махарши, в чьих наставлениях, казалось бы, так много общего с научными выкладками Юнга. О том, как так получилось, писали и говорили многие, но до конца никто так ничего и не понял, несмотря даже на развернутое объяснение самого Юнга. Готовя к публикации книгу Олега Давыдова о Юнге «Жизнь Карла Юнга: шаманизм, алхимия, психоанализ», ее редактор Глеб Давыдов попутно разобрался в этой таинственной истории, проанализировав теории Юнга о «самости» (self), «отвязанном сознании» и «индивидуации» и сопоставив их с ведантическими и рамановскими понятиями об Атмане (Естестве, Self), само-исследовании и само-реализации. И ответил на вопрос: что общего между Юнгом и Раманой Махарши, а что разительно их друг от друга отличает?
www.peremeny.ru-портал вечного возвращения
Вы можете