1 / 2 / 3 / 4 / 5

6 июля 1962 г. Пятница. Поезд №17.
Алма-Ата – Москва.

Погода сегодня на всем протяжении пути солнечная и теплая. Только дул сильный ветер с правой стороны, т.е. откуда-то с северо-востока. Встал я около 8, но спал что-то плохо – всю ночь ворочался с боку на бок, со спины на живот и обратно. Встав, почувствовал себя что-то неважно – с похмелья не должно, может, укачало. Но в уборной стошнило, правда, ничего там не было, один чай, которого я утром выпил стакан. Забыл – вчера съел еще одно национальное блюдо – манты, как пельмени, только большие и защипаны иначе, фарш острый, с чесноком, перцем. Я съел пять штук, по 12 коп. штука.

Ну, утром, сделав необходимый туалет, я пописал немного дневник, а потом толкался в коридоре у окна или лежал на своей второй полке. Отъехали мы к 9 ч. утра свыше 1100 км от Челкара. Кругом уже были ласкающие глаза русские пейзажи – перелески, поля, пруды с утками. На полях кое-где ходили …….. жатки, стояли комбайны, готовясь к подборке. Желтела рожь, на обочинах была масса цветов. В зарослях ветрозащитных полос перелётывали сорокопуты, сороки, кукушки и разная мелочь.

В начале десятого мы с лейтенантом пошли завтракать. Я, вроде, оправился, стал чувствовать себя ничего. Мы залезли в ресторан опять к вчерашней официантке Гале, высокой, с молодыми чертами лица, но старыми глазами крашеной блондинке. Обслуживала она очень долго. Чуть не два часа мы убили на завтрак. Брали салат из свежих помидоров, корейку, шницель и на обоих поллитра ашхабадского. Не ……. «Джермук». Насчитали с обоих 4-45. Откушав, пошли «домой». Оба побаловались немного с проводницей Розой, которая опять была на вахте. Потом залезли на свои места. Наши женщины тоже все были в сборе. Я, лежа пузом на каучуковой подушке, писал дневник. Остальные спали. Написав, я слез, пошёл к Розе. Потискал ее немножко, поговорил. Она говорит, что у нее двое детей. Врёт, наверно. За окнами бежали просторы волжского Левобережья. Мы, оказывается, сейчас едем другой дорогой, через Саратов.

Скоро поезд прогрохотал по мосту через Волгу. На берегах темнели группы осокорей, поверхность реки бороздили буксиры. Начались нескончаемые стрелки, тупики, пакгаузы – близился Саратов. В город мы пришли около половины второго. Такой большой пункт, а стоянка всего десять минут. Мы с лейтенантом вылезли на перрон. Поезд встал на четвертом пути, и выходить в город можно было только через мост. Да и остановка короткая, так что никуда не пошли.

Потолкались по перрону. Было жарко, солнце. Вскоре объявили по радио об отходе. Мы залезли, поезд мягко тронулся. Вдруг снаружи Роза закричала: «Сорвите стоп-кран!» Я рванул красный рычаг, зашипел выпускаемый из системы воздух, поезд заскрежетал и остановился. Оказывается, не успели забрать воду в вагон-ресторан. Пока наполняли цистерны, вдоль вагонов выстроились проводники с красными флагами. Наконец, набрали, и поезд пошёл.

Я ушел в купе читать Холмса. За окнами уже тянулись пересечённые оврагами среднерусские возвышенности, в вагон врывался аромат сена, цветов. Бежали мимо лесные поляны со свежими стогами, поросли молодых осинок, белые домики путевых обходчиков. Уже была Пензенщина. Поезд шел быстро, вагон мягко покачивался, перестук колёс на стыках сливался в один монотонный гул. Я замерил по километровым столбам – километр проходили за 45-40 сек., т.е. шли со скоростью 80-90 км/час. Даже разъезды поезд проходил со скоростью 60 км в час, так казалось, что совсем медленно.

Я уже ощутимо проголодался, но сказали, что ресторан закрыт до 17ти. В три часа мимо пошла тетка с мантами. Я взял пяток. Мяса в них было еще меньше, чем вчера, зато луку и перца – вдоволь. Я немного заморил червяка и забрался опять читать. В ять часов, сказали, будем в Ртищево. Но перед станцией был закрыт семафор, и поезд встал среди зеленой ясеневой поросли. Народ, обрадовавшись, высыпал из вагонов. Кто стал рвать цветы, кто помогал путейцам навивать сено на тележку, кто валялся в траве. Я тоже нарвал букетик и полежал в свежей, зеленой траве. Сплошной травяной покров казался уже невероятным – привык в Казахстане к везде просвечивающему песку.

Стояли там минут двадцать. Наконец, плечо семафора поднялось, тепловоз пронзительно, несколько раз, заревел. Из лесу бросились гуляки. Цветы свои я не хотел отдать Розе, но ее в своем купе не было, и я отнёс их своим женщинам. А они уже и банку приготовили с водой.

Через несколько минут пришли в Ртищево. Станция большая, вокзал ничего. На первом пути стоял поезд Харьков – Казань. Мы стояли на третьем, и итти на станцию было нельзя, кроме как под вагоном. Тогда со Славкой (лейтенантом) пошли в ресторан. Пока ждали пергидролевую Гальку, к перрону подошел поезд Киев – Павлодар. Экая даль!

Обедать брали борщ, говядину, корейку, маленькую бутылочку коньяка одесского коньячного завода, трёхзвездочного и какао, которое чуть-чуть выпросили. Кончились и воды все, и напитки. Собирались в Саратове взять пива, но хрен там был, а не пиво. Пообедав, пошли к себе в вагон.

В половине восьмого пришли в Кирсанов. Поезд должен был стоять 10 минут, но он шел с опозданием, и отправился раньше. Я вышел на перрон, хотелось пить, но ничего тут не было, только бабы бегали со смородиной. Сказали, два часа езды до Тамбова. Вон куда, оказывается, нас занесло! А ведь из Москвы ехали через Рязань, Ряжск, Сызрань. А теперь попали аж в черноземный центр. Я всё сидел, вернее, лежал и пописывал дневник. Проезжали какие-то реки, манящие прохладной зеленой водой и зарослями кувшинок. В вагоне было сперва 33°, потом стало 28. Так бы и искупался!

Навстречу проносились – и стояли на перегонах – эшелоны с уборочными автомобилями. В двух я рассмотрел – были серии ЯРА, ЯРБ – ярославские. На уборку торопятся, в Казахстан, наверно, в Целинный край. В 21.10 пришли в Тамбов. Тоже ничего вокзальчик. Должны были стоять 8 мин., но в график так и не вошли, и стояли минуты 4. Я сбегал было на перрон выпить чего-нибудь – безалкогольного, конечно, но у единственного прилавка с напитками скопилось до черта народа, и я не полез.

Уже был десятый час, а еще светло – как отвык в Челкаре от поясного времени! Там в восемь уже ничего не видно. Забравшись к себе на полку, я написал остатки дневника, почитал немного и часов в 10 уснул. Часов в 5 должны придти в Москву. Рано вообще-то, куда податься в такую рань. Нужно будет ездить по магазинам, искать к мотоциклу, рубашку и маме чего-нибудь.

продолжение