1 / 2 / 3 / 4 / 5 / 6 / 7 / 8 / 9 / 10 / 11 / 12 / 13 / 14 / 15 / 16 / 17 / 18 / 19 / 20 / 21 / 22

23 июля 1962. Понедельник, г. Харьков

День серенький, иногда брызгал дождик, но не холодно. Встал я в конце восьмого. Гады часы встали в 12 ч. ночи, а я испугался, думал – проспал. Спал отлично, постель мягкая, просторная.

Умывшись и одевшись, я пошёл на улицу. Нужно было позавтракать. Прямо напротив гостиницы было молочное кафе, открывавшееся с 8 часов. Это было как нельзя кстати. Я зашёл, взял салат из огурцов, пельмени, бутылку кефира и какой-то язычок. Взяли 70 коп. Вообще здесь цены в столовых значительно ниже, чем в Челкаре были и в Москве. Котлеты в кафе стоят 28 коп., в ресторане – 33, а там везде 33, 34 и выше.

Я поел, взгромоздился в трамвай №3 и погремел в свою поликлинику. Прибыл туда минут без десяти 9. Поднялся на второй этаж, как учил вчера мужик, и узрел целую ораву разнокалиберного народа перед окном регистратуры логопедического отдела. Встал в очередь. Из разговоров выяснилось, что профа Дубровского нет, а осталась его заместитель Мария Як. Вивденко, которой, кстати, пока тоже нет, и будет она около обеда, а без неё не будут и записывать. Вообще получалось так, что которые приехали без вызова, тех отпускают назад и пускай едут в ближайший город, где есть врачи, овладевшие методом психотерапии заикания, список которых висел на стене.

В ожидании врача я сходил в киоск Союзпечати, купил журнал «Советский Союз», прочитал его весь, а всё еще не записывали. Журнал мешал, и я поехал в гостиницу. Оставил его там и вернулся. Правда, немного заблудился – когда ехал туда, сел на 10й трамвай, но не в ту сторону, и пришлось возвращаться. Т.ч. путешествие длилось 50 минут. И когда приехал, у окошка было пусто – Вивденко пришла, пошла снимать молчание с больных, поступивших раньше, в конференц-зале, и все «клиенты» были там же.

Я тем временем отдал свой вызов, и меня «порадовали», сказав, что примут не раньше 30го числа. Я надеялся, что сумею как-нибудь обмануть Вивденку, чтоб пораньше, но когда сеанс кончился и она вышла, все инвалиды окружили её, и каждый доказывал, что ему надо раньше, и предъявляли документы, куда более веские, чем мое весьма туманное отношение к газопроводу Бухара – Урал.

Я постоял, постоял, мужик-санитар сказал, что завтра к 9ти приходить на сеанс снятия молчания, плюнул и с весьма скверным настроением пошел на трамвай. Приехал на Пролетарскую площадь и пошел шляться.

Было уже пора обедать, и поэтому пошел в вечернее кафе, где днем была едальня. Съел борщ, салат, шницель копеек на 70. Тут пошёл дождь. Я переждал его и продолжал турне по торговым точкам.

Хорошие тут магазины, много их, и много товаров. Хорошие есть сувениры и вообще украшения. Пассаж чуть не как в Москве на Петровке, со стеклянной крышей. Там я купил капроновую расчёску и щёточку для ногтей.

Ходить уже надоело, поэтому решил посмотреть кино. Достать билеты на новый американский широкоэкранный фильм «7 невест для семи братьев» не было никакой возможности. Я присмотрел на доске объявлений кинотеатров картину «Привидения в замке Шпессарт» на ул. Свердлова, и пошел туда.

Доехал, конечно, на трамвае. Театр забыл, как называется, вроде, «Смена». Там тоже была очередь – на 6 ч., – но я взял хороший билет за 40 коп., хотя и постоял минут 10. До сеанса было еще 45 минут, и я пошел побродить. Кино на той же стороне, что и моя гостиница, но дальше.

Там тоже везде всевозможные магазины, перукарни, фотографии и проч. Порядку тут больше. Мужик грыз семечки на тротуар – подошел фараон и сделал внушение.

Кино началось с опозданием на 10 минут. Картина цветная, ФРГ. Такая хохма, я чуть живот не надорвал. Весь зал греготал. Давно я так от души не смеялся. Комедия, конечно, но довольно-таки направленная на политический строй. Суть в том, что в средние века замуровали в стену пятерых каторжников, и вот они стали шкодить в этом замке. И даже были в сговоре с молодой хозяйкой и помогали ей. Действие-то происходит уже сейчас, в Бонне.

Кончился фильм около 8, и я пошёл ужинать. Решил навестить свой ресторан, т.е. «Москву», но без выпивки и безо всего. Только с приездом и отъездом я разрешил себе выпивку.

«Москва» более прилична, чем «Интурист», но всё равно провинция. Был оркестр, играли вполне хорошо. Начали песню «Геологи», и вдруг дюжий барабанщик, избычившись, сиплым голосом затянул: «Диржись, гиолог, крипись, гиолог, ты ветра и солнца брат». Орал он, словно рубил дрова, и в такт стукал палочкой по барабану. Потрясающе! Съесть мне ничего путного не пришлось, только сыр с маслом и кофе. Расставшись с 73 копейками, пошел домой. Сегодня лифт работает, и я поднялся. Умылся и стал писать дневник. Хороший был концерт по заявкам из Харькова. Спать лег в 11м часу.

P.S. от редакции Peremeny.ru

На этом мы прекращаем публикацию дневников Николая Козакова. Возможно, мы еще вернемся к этому дневнику и опубликуем еще какие-то отрывки из него – благо, материала предостаточно (напомним, Козаков вел дневники с 1947 года, подробно описывая каждый свой день).

Благодарим Василия Шевцова за предоставленные материалы.

В заключении хотим рассказать об одном эпизоде, который трудно объяснить иначе, чем просто совпадением, хотя «просто совпадений», конечно же, не бывает...

Вчера мы достали с антресолей подшивку журналов «Крокодил» за 1964 год с целью дальнейшего изучения. Сразу же после публикации очередного дня из дневников Николая Козакова приступили к рассматриванию журнала. Первый же попавший к нам в руки номер (№25, 10 сентября 1964) был открыт сразу на развороте 4-5, и в глаза нам бросилось ничем не примечательное и никак не выделенное письмо из рубрики «Вы мне писали…», в которой редакция «Крокодила» отвечала на забавные письма своих читателей. Вот это письмо:

СПЛОШНОЙ ФОКСТРОТ
Уважаемый тов. Крокодил!
На центральной базе «Посылторга» я заказал семь грампластинок с уроками английского языка. А мне прислали семь пластинок с фокстротом. Что делать?
Н.КОЗАКОВ
п/о Кадницы. Горьковской области

А делать вот что, тов. Козаков. Срочно закажите на Центральной базе семь коробок с гильзами для папирос «Ява». А они вам пришлют семи мотоциклов «Ява». И вы не будете в обиде.

У нас нет никаких сомнений в том, что автором этого письма в «Крокодил» был тот самый Николай Козаков из села Кадницы Горьковской области, которое он не раз упоминал в опубликованных фрагментах дневника.

Update: По прошествии нескольких лет после данной публикации мы продолжаем получать письма заинтересованных читателей с вопросом, где еще можно прочитать дневники Николая Козакова. Отвечаем: еще кое-что (кроме того, что перепечатано у нас), вы найдете на сайте города Челкар, где какое-то время жил Козаков - ищите тут. Больше, насколько нам известно, не оцифровано.