1 / 2 / 3

Часть четвертая, неопровержимо доказывающая, что не всякий варяг может прибить свой щит к вратам Цареграда. Игорь бежит от византийцев, применивших современное оружие, теряет армию, крымские завоевания, авторитет. Но не теряет надежды на лучшее, и удача улыбается ему. Мирный договор 944 года.

Катастрофа 941 года

Примерно к рубежу 940-941 гг. назрел большой конфликт между Русью и Византией. Константинополь урегулировал отношения с Дунайской Болгарией, в результате чего северная граница империи стала менее уязвимой для варварских нашествий, чем это было во времена Вещего Олега. В то же время, многие обязательства, вытекавшие из договора от 911 года, явно тяготили василевсов Второго Рима. Как предполагают некоторые историки, разрыв между Русью и Византией произошел из-за того, что империя отказалась платить «уклады» - т.е. регулярную дань, установленную русско-византийскими соглашениями. В ответ на это Игорь собрал войско и двинулся в поход.

Двигаться пришлось морским маршрутом, так как союзная византийцам Болгария не могла пропустить русскую рать по своей территории. Имперские власти были своевременно осведомлены о надвигающейся опасности стратегом Херсонеса, а также болгарами. Тем не менее, корабли Игоря благополучно вошли в Босфор, где и произошла высадка войска – на малоазиатском берегу, в ближних окрестностях Константинополя.

Однако вскоре к окрестностям столицы подтянулся спешно мобилизованный императорский флот, и у местечка Иерон произошло морское сражение, в котором византийцы применили грозное оружие – греческий огонь. Потерпев жестокое поражение, Игорь рванул к родным берегам на десяти малых судах. Этот поступок не делал чести князю, бросившему своих сподвижников на произвол судьбы, но был совершенно оправдан с политической точки зрения, поскольку потеря главы государства была бы несравненно худшим бедствием, чем простое военное поражение.

Оставшееся после бегства Игоря в Малой Азии войско было обречено. Тем не менее, русские воины героически сражались в течение нескольких месяцев, и для того, чтобы справиться с ними, имперским властям пришлось мобилизовать значительные силы.

А Игорь, выйдя в море, направил курс не к устью Днепра (справедливо опасаясь, что его малую дружину на данном пути перехватят греки-херсониты). Он явился к берегам Босфора Киммерийского, к своему младшему брату Олегу, обосновавшемуся где-то в районе современной Керчи (1). Далее великому князю надо было как-то пробиваться на Русь.

Единственно возможный маршрут вел через хазарские владения на Нижнем Дону, затем по Северскому Донцу и по степным дорогам, связывавшим Придонье с Приднепровьем. Следовательно, надо было договориться с хазарским каганом. И такая договоренность была достигнута, но весьма дорогой ценой – каган потребовал полного удаления русских войск из хазарской части Крыма, а также возвращения добычи, взятой Олегом в хазарских городах. Пришлось согласиться. Хазары были довольны – они вынудили «царя Русии» подчиниться требованиям кагана. Этим дипломатическим успехом не без оснований хвастался потом Кембриджский аноним, всячески превознося успехи хазарского оружия.

Братья-князья в окружении Олеговой дружины двинулись через хазарские владения на Русь. После этого «досточтимый Песах» беспрепятственно вторгся на беззащитные земли Восточной Тавриды и там взял три греческих города, где «избил мужчин и женщин». Его карательный поход остановился лишь у стен Херсонеса, за которыми укрылись уцелевшие христиане из крымских владений Хазарского каганата.

Новые утраты и победы

Игорь вернулся в Киев с позором. Оставленные города Восточной Тавриды стали не единственной потерей великого князя. Отпали уличи, и не было сил, чтобы их снова «примучить». В связи с падением авторитета великокняжеской власти проявились очевидные сепаратистские тенденции и в других окраинных землях Руси. Да и сам Игорь далеко не сразу оправился от свалившихся на него бед. Даже в традиционное полюдье, за данью вместо князя ходил воевода Свенельд, постепенно набиравший силу и власть при великокняжеском дворе.

Самой же главной опорой для Игоря в тяжкий для него период 941-942 гг. стала супруга – княгиня Ольга. Она, согласно преданиям, происходила из незнатного варяжского рода, проживавшего в селе Выбутском, под Псковом. Игорь встретил ее, когда развлекался в тех местах охотой. В критический для Игоря период, после неудачного похода на Византию, после гибели многих соратников и родичей, он, по всей видимости, особенно сблизился с женой. Именно тогда Ольга приобрела опыт участия в большой политике и ощутила ее вкус, пьянящий сознание. В 942 году Игорь изведал счастье отцовства – у него родился сын, названный Святославом. После этого у великого князя опять появились силы, чтобы бороться за свою честь и княжескую власть, которая приобретала особую ценность, ибо ее надлежало передать сыну-наследнику.

Игорь стал готовить новый большой поход на Византию, дабы разом поквитаться за понесенные потери и восстановить свой авторитет великого государя Руси. Однако идея реванша за поражение 941 года была одобрена не всеми. Даже родной брат Игоря отнюдь не стремился воевать с греками. У него были на то свои резоны.

По нормам тогдашнего родового права Олег считался первоочередным наследником великокняжеского престола. Но после рождения Святослава шансы Олега стать правопреемником Игоря становились достаточно призрачными, ибо никто не мог сомневаться, что великий князь сделает все возможное и невозможное, чтобы передать власть своему сыну, а не брату. В этих условиях у Олега не было особого желания участвовать в новом военном походе на Византию (ради интересов старшего брата), тем более что дело это казалось рискованным, а полководческим талантам Игоря трудно было доверять после событий 941 года. И Олег Игоревич принял решение: поискать удачи отдельно от замыслов великого князя. В 943 году он двинулся в свой собственный поход, по пути, уже многократно проторенному русскими ратями – в богатые страны Закавказья.

Формально находившиеся под властью арабских халифов, территории Северного Ирана и Азербайджана раздирались конфликтами местных эмиров. К этому добавлялась религиозная рознь между последователями различных толков ислама, а также между мусульманами и подвластными им народами, сохранявшими верность традициям христианства и зороастризма.

Еще в период своего недолгого княжения на берегах Боспора Киммерийского Олег узнал достаточно много о сложной ситуации в Закавказье, и теперь надеялся в общей тамошней неразберихе отвоевать для себя отдельное княжество. Возможно, он рассчитывал при этом получить поддержку от Византии (которая в ту пору вела крупномасштабные наступательные действия против арабов), а также от византийских союзников в Закавказье – правителей Грузии и Армении. Отдельная договоренность, надо полагать, была достигнута и с хазарами, которые беспрепятственно пропустили войско Олега через свою территорию.

Пройдя вдоль восточного побережья Каспийского моря, русское войско, пополнившееся отрядами, набранными из северокавказских племен (алан, лезгин и др.), вошло на территорию современного Азербайджана и захватило крупный город Бердаа (Партава), считавшийся столицей Кавказской Албании. Завоеватели заявили о своей веротерпимости, и о том, что они требуют лишь признания их власти. Пришельцам удалось победить войска местных правителей, пытавшихся отбить Бердаа, но затем завязалась затяжная партизанская война, а в русском войске началась какая-то эпидемия.

В одной из схваток погиб Олег Игоревич. И в начале 944 года русские воины покинули завоеванную область, спустившись на судах по реке Кура в Каспийское море, а затем вернулись домой традиционным маршрутом через Хазарию (2). Они не обрели в чужих краях богатой добычи, но доставили в Киев прах погибшего предводителя. Этот прах затем был торжественно захоронен, как положено, в княжеском кургане, на горе Щекавице. Со временем, когда память об отважном и несчастливом Олеге Игоревиче затерлась, его киевскую могилу стали считать захоронением Вещего Олега, обстоятельства жизни и смерти которого все больше обрастали легендами (3).

Новый, победоносный поход на Византию был совершенно необходим Игорю для того, чтобы восстановить свой авторитет и кредитоспособность. Иначе он не мог бы далее содержать значительное войско, без которого великокняжеская власть превратилась бы в фикцию.

Игорь собрал свои средства, средства ближайших родичей, залез в долги. Далеко не вся верхушка тогдашней Руси одобряла планы князя, и далеко не всех вассалов и союзников удалось мобилизовать. Не подвели земли Северной Руси - ополчения ильменских славян и кривичей своевременно явились под знамена великого князя. Были наняты новые отряды варяжских наемников. Выставила свои боевые отряды киевская знать. Откликнулись на зов Игоря тиверцы, но не было боевых формирований из большинства других независимых княжеств восточнославянского ареала (волынян, вятичей, белых хорватов и пр.). И даже вассальная Древлянская земля отказалась участвовать в войне. Зато удалось привлечь к участию в походе печенегов - обильными дарами и обещаниями выгод от будущего раздела добычи.

В 943 году многочисленные рати Игоря и его союзников, судовые и конные, сошлись в низовьях Дуная. Византийцы, просчитав масштабы угрозы, нависшей над империей, поспешили предложить мир. При этом империя соглашалась платить Руси ежегодную дань, и даже большую, чем ранее. Посовещавшись со своей «старшей дружиной», Игорь принял предложенные ему условия, не поддавшись желанию отомстить за поражение 941 года. Война ведь дело рисковое, в котором можно многое приобрести, а можно и все потерять - эту истину князь познал на своем опыте.

В ходе последовавших затем мирных переговоров великий князь Руси добился почти всего, чего желал. По мирному договору, заключенному в Константинополе в апреле 944 года, Русь получила право на получение дани с империи. В отдельной статье «О Корсунской стране» византийцы заранее соглашались с возможными завоеваниями Игоря в Восточном Крыму, и даже обещали ему в этом военную поддержку. И в протокольной части гордые властители Константинополя пошли на уступки: договор теперь оформлялся в ходе двух совещаний, одно из которых происходило в Киеве - таким образом, империя в известных пределах признавала равноправный статус Руси. Неизбежной уступкой со стороны Игоря стал отказ от прежних, беспрецедентных льгот для русских купцов, торговавших в Византии. Тут ничего уже нельзя было сделать - в отличие от Вещего Олега его преемнику не удалось развернуть победные знамена под стенами имперской столицы (4).

Военно-дипломатический триумф Игоря все же отдавал горечью. По итогам двух военных кампаний он значительно больше потерял, чем приобрел.
продолжение

Комментарии и ссылки____________

1. Сахаров А.Н. Вышеуказанное, С.223., со ссылкой на «Историю» Льва Диакона

2. Поход на Бердаа отличается от сходных по масштабам военных акций Руси в Закавказье тем, что пришельцы явно хотели прочно обосноваться на захваченной территории. Для правителей Киева такая задача не могла быть актуальной из-за отдаленности указанной территории от собственных русских земель. Все действия завоевателей Бердаа могут логически объясняться, если принять гипотезу, что во главе русской рати находился безземельный князь, стремящийся найти для себя подходящий удел. Таким вполне мог быть (и, вероятнее всего, был) Олег Игоревич, он же – упомянутый Кембриджским анонимом Х-л-гу, нашедший свою гибель в Персии (к которой тогда относились земли нынешнего Азербайджана). Фактография данного похода представлена у А.Н.Сахарова (См. Сахаров А.Н., вышеуказанное, С. 204-208).


3. «Повесть временных лет» сообщает о могиле Вещего Олега в Киеве, на горе Щекавица. В то же время, по данным скандинавских саг Одд-Олег умер и был кремирован на исторической родине. Это противоречие снимается, если предположить, что киевское погребение принадлежало князю Олегу Игоревичу, а позднее стало признаваться местом упокоения Вещего Олега.

4. Текст договора цитируется и анализируется множеством именитых авторов, среди которых можно упомянуть Н.М.Карамзина, С.М.Соловьева, а из наших современников – А.Н.Сахарова (См. Сахаров А.Н. Вышеуказанное, С.210-258).