1 / 2 / 3 / 4  / 5

Вечером у знакомых, перед тем, как идти к парламенту, смотрели с компанией тех же, дневных молодых людей программу «Время». Как призналась потом К. С., действительная не наигранная тоска и страх охватили ее в тот день единственный раз: когда по «Времени» диктор с постным лицом объявил, что закрываются все газеты, кроме «Правды», «Сельской жизни» и т. п. «Впервые реально представила себе на секунду, что впрямь придется жить в этой стране с их рожами и газетами...» (Поколение, успевшее-таки подрасти за последние пять лет!). Кстати, поразило, как пролез в ту программу репортаж с обращением к народу Ельцина!

Около 23 часов в той же компании, к которой присоединился еще знакомый американский журналист, доехали до Российского ВС. Баррикады значительно выросли. Народу – тысяч десять. Стоят автобусы. Как раз в момент, когда подошли к ВС, на площади какое-то возбуждение и движение людей. Оказалось: к площади подходят БМД части, перешедшей на сторону Ельцина. Тут же стоит облепленный народом танк Таманской дивизии. Водитель, высунувшись из люка, успевает сказать, что часть пришла для охраны ВС России по приказу майора Евдокимова.

Побежал звонить в редакцию. Телефона рядом нет. Пришлось идти до Садового кольца (в том месте, где следующей ночью погибли люди). До редакции дозвониться нельзя. Рядом из автомата звонит какой-то дяденька в пиджаке. Слышу обрывки его разговора: «Тут на сторону Ельцина перешли танки. Сейчас приеду. Делать мне здесь больше нечего. Путч провалился...»

В течение ночи на площади было довольно спокойно. Строили баррикады. Время от времени накрапывал дождь. Встретил знакомого районного депутата. Он приехал с окраины Москвы. Говорит, что там – сплошь военная техника. Машины с открытыми снарядными ящиками. Снаряды боевые. «И к тому же, - говорит, - никто не станет штурмовать наши баррикады. Вон, - показывает вверх – на крышу парламента, - пришлют вертолеты и сбросят десант. И вон еще, видите: СЭВ с потушенными окнами? Я сам служил в спецвойсках, знаю: там наверняка снайперы».

Посидеть-обсохнуть залезали в стоящие рядом автобусы. Ближе к утру два раза к такому автобусу подбегал человек: «В направлении ВС началось движение войсковой колонны. Мужчины – на баррикады; женщины – в укрытие!» В первый раз выскочили из автобуса всерьез встревоженные. Тревога оказалась ложной. Во второй раз – тоже. Настроение людей, особенно – ближе к утру, бодрое. С площади уходили «усталые, но довольные». И на баррикадах потусовались, и не случилось ничего... Отметились, в общем. Особенно доволен был американец.

Отоспавшись утром, вышел на Тверскую-Горького прикупить еды. Движение перекрыто. От Моссовета к ВС России идет мощная демонстрация. Встал в строй. Флаги, лозунги. Отойдя от манифестации, спросил у милиционера в патрульной машине, когда начнется комендантский час. Он, улыбаясь, ответил: «Никакого комендантского часа не будет.» У здания ВС, где по-прежнему баррикады, собралось море народа. Начался обычный демократический митинг.

И опять дошел до редакции. Тут работа кипит. Но единого мнения насчет происходящего нет. По «Голосу Америки» выступил Саша Подрабинек (главный редактор), призвав всех, кто мог, не сотрудничать с хунтой, а редакции, то есть мне, стало быть, выказав поддержку.

Вечером отправился, как и планировалось раньше, в Ригу. (Перечитывая этот очерк спустя почти десять лет после тех дней (опубл. в «Экспресс-Хроника» № 35/212 за 27 авг. 1991) не могу не признаться себе, что хотя отъезд в Латвию планировался заранее по делам газеты, и хотя, - как видно из текста, - имелось уже подсознательное понимание того, что весь путч – туфта, а все-таки, помню, и хотелось из той Москвы – куда-то подальше, на Запад (вдруг здесь и впрямь опять те придут?!), тогда – хоть в Прибалтику (там и границы так сразу не перекроют, да и сами ребята уж наверняка – хоть в какие-нибудь «лесные братья» подадутся и нас возьмут, - прикидывали с ехавшей вместе со мной Ксенией Соколовой, - в любом случае, оставаться на пугоданной родине при вернувшихся «реальных социалистах» было бы невозможно).

Такси долго кружит по Москве. Центр перегорожен. Из окна машины вижу у тоннеля на Смоленской груду троллейбусов. Опять это чувство – огромного представления. Тем более, что ровно год назад в этих же местах целой московской компанией снимались в художественном полуфантастическом фильме режиссера Оли Жуковой о грядущем военном перевороте («Ночь длинных ножей»). Там – все похоже – вплоть до интерьера. Конечно, еще никто не знал, что именно на этом месте через несколько часов минимум трое человек под звуки рок-аккомпанимента покинут нашу труппу вечных статистов и впрямь всерьез.

О жертвах услышал по радио в поезде. В тамбуре разговорился с мужчиной. Оказался военным. Он в полной растерянности. Говорит: «Единственное, что у нас еще было, это армия. А теперь, - за кого быть: ГКЧП... Ельцин... Говорю: «Ну уж не Язова же жирного защищать...» «Да, - отвечает, - это правда, Язова в армии никто не любит. Он ее всю развалил. продолжение >>