Свет, падая на скулы женщины, образовывал тень на ее лице. Искусственный свет, что так искусно спускался по проводу и расцветал в виде сосуда из стекла, отдавал недостаток знания о самом себе, подаренный в свою очередь ему кем-то еще, он дарил красоту знания ей, а мужчина понимал это и наслаждался, пресыщался красотой женщины и тени, и тем, от чего есть и одно, и другое, а главное – я и свет. Этот свет озарил во мне понимание любви в ту секунду, но всего лишь на секунду тогда. Возможно, они думали о ребенке. Возможно, они не думали о ребенке тогда, они думали о нем всегда.
Я принимал форму то мужчины, то женщины, понимал их и прощал, а главное, прощая, делал их счастливыми, и в этом находил свое я. Я явился в ее жизнь с лучом света, так светило тогда солнце, что осень казалась весной, и мне вся жизнь представлялась чем-то светлым, но в то же время и туманным тоннелем, в котором стоит быть осторожным.
Женщина знала: молчание создано для того, чтобы заговорить, пустота – для того, чтобы ее заполнить, скука – для того, чтобы развлечься. Затем она и открыла окно, окно своего сердца.
Мужчина подошел к окну, и перед ним предстала панорама города, просочившаяся в комнату сквозь его отражение на стекле, а я увидел отражение и принял его форму. Теперь я смотрел ему прямо в глаза, в которых отражался город, я, мужчина, город, я, мужчина...
Это мгновение длилось бесконечно. И все личное стало публичным.
Он открыл окно, и холодный ветер перенес их в тот солнечный день, когда она впервые увидела мужчину, точно так же раскрыв окно. Это было пять месяцев назад, пять месяцев, словно пятиконечная звезда, звезда горела для них и освещала им путь, путь к постижению смысла человека.
Был полдень. В тот день солнце ярко горело, оно щедро освещало улицу, так что действительно хотелось жить щедро в этот день.
Я был так добр тогда, что не захотел быть тенью от облаков, падавшей на цветы во всем мире.
Я знал, что женщина просыпается, и видел, как мужчина приближается к кафе, которое располагалось напротив дома ее. Нет ничего удивительного – в тот день я был тенью от навесов, падавшей на столики и стулья, стоявшие подле кафе у дома, где уже проснулась женщина.
Я понял, что в этот день неплохо влюбиться или родиться, но обычно влюбляться или рождаться мне уже надоело, поэтому я и знал, что произойдет.
Мужчина сел за столик в тени, а услужливый официант принес ему кофе. Мужчина, не торопясь, маленькими глоточками пил этот напиток и наслаждался этим моментом, полным смысла и тайны. От этого мне наскучило быть тенью, и я стал расческой, которой расчесывала свои волосы женщина. Сперва я спрятался, и она не могла меня увидеть, но этим я всего лишь хотел позволить мужчине подольше насладиться тенью, которой я был когда-то.
Человек никогда не бывает таким эгоистом, как в минуту душевного восторга. Ему кажется, что нет на свете в эту минуту ничего прекраснее его самого.
Как вы уже догадались – это моя шизофрения, раздвоенность и, по этому поводу, расстройство. Есть еще один способ постижения реальности: отсутствие любого интереса к ее постижению, доверие к реальности и полное растворение себя в ней, слепая вера в нее, а вера, как нам стало известно, не нуждается в подтверждении, ибо подтверждая ее, мы принимаем веру за данность. Но впрочем, мы не будем сейчас думать об этом, иначе мы не подумаем об этом потом.
Поэтому наш герой, который так бесстыдно пьет кофе благодаря мнe, подвергнется испытанию, испытанию своей мужской сути.
Женщина, свежая, как утро, наивная, простая, искренняя и прекрасная, в легком халате из тонкого шелка, словно ребенок, увидев солнце за окном, уверенно, но мягко ступая по чистому ковру, подошла к окну, открыла его, посмотрела на солнце, которое ослепило ее на секунду, и увидела красивого мужчину.
Солнце с быстрым и жадным любопытством невольно заметило сильные и девственные формы, обозначившиеся под тонкой тканью, и прекрасные черные глаза, с детским восторгом и диким любопытством устремленные на него.
Мужчина, вдохновленный самыми светлыми чувствами природы, находился вдобавок от кофе в состоянии эйфории и подъема всех чувств. Он увидел ее, а она увидела его. Их глаза светили друг другу небесной чистоты светом, и с каждой секундой все теплее и искренней, так что каждому хотелось и смеяться, и плакать, и я к тому времени разбудил этажом выше человека, который имел привычку слушать, проснувшись, Моцарта. Моцарт зазвучал как гимн жизни, и мужчина и женщина сказали одновременно: "Это Моцарт!"...
Так я родился, сперва в их первом взгляде, а после... Свет, падая на скулы женщины, образовывал тень на ее лице, искусственный свет, что так искусно спускался по проводу и расцветал в виде сосуда из стекла, отдавал недостаток знания о самом себе, подаренный в свою очередь ему кем-то еще, он дарил красоту знания ей, а мужчина понимал это и наслаждался, пресыщался красотой женщины и тени, и тем, от чего есть и одна, и другое, а главное он и она и свет.
Мужчина закрыл окно. Женщина лежала на кровати, спустив одну ногу на пол, и улыбалась своим собственным воспоминаниям. Мужчина подошел к ней, сел рядом, посмотрел на ее улыбавшееся лицо и сказал:
- Я люблю тебя!
И в этих трех волшебных, своего рода, словах была почти вся душа этого человека.
- A я тебя! - Нежно ответила женщина, и солнце чуть заметно стало всходить, и когда оно взошло полностью, еще одно "я" родилось в этой реальности по-настоящему.
Закончив начатое, ты избегаешь неудовлетворенности, но не всегда, поступая так, ты оставляешь себе шанс на будущее что-то закончить.
Бхагавад Гита. Новый перевод: Песнь Божественной Мудрости
Вышла в свет книга «Бхагавад Гита. Песнь Божественной Мудрости» — новый перевод великого индийского Писания, выполненный главным редактором «Перемен» Глебом Давыдовым. Это первый перевод «Бхагавад Гиты» на русский язык с сохранением ритмической структуры санскритского оригинала. (Все прочие переводы, даже стихотворные, не были эквиритмическими.) Поэтому в переводе Давыдова Песнь Кришны передана не только на уровне интеллекта, но и на глубинном энергетическом уровне. В издание также включены избранные комментарии индийского Мастера Адвайты в линии передачи Раманы Махарши — Шри Раманачарана Тиртхи (свами Ночура Венкатарамана) и скомпилированное самим Раманой Махарши из стихов «Гиты» произведение «Суть Бхагавад Гиты». Книгу уже можно купить в книжных интернет-магазинах в электронном и в бумажном виде. А мы публикуем Предисловие переводчика, а также первые четыре главы.
Книга «Места Силы Русской Равнины» Итак, проект Олега Давыдова "Места Силы / Шаманские экскурсы", наконец, полностью издан в виде шеститомника. Книги доступны для приобретения как в бумажном, так и в электронном виде. Все шесть томов уже увидели свет и доступны для заказа и скачивания. Подробности по ссылке чуть выше.
Карл Юнг и Рамана Махарши. Индивидуация VS Само-реализация
В 1938 году Карл Густав Юнг побывал в Индии, но, несмотря на сильную тягу, так и не посетил своего великого современника, мудреца Раману Махарши, в чьих наставлениях, казалось бы, так много общего с научными выкладками Юнга. О том, как так получилось, писали и говорили многие, но до конца никто так ничего и не понял, несмотря даже на развернутое объяснение самого Юнга. Готовя к публикации книгу Олега Давыдова о Юнге «Жизнь Карла Юнга: шаманизм, алхимия, психоанализ», ее редактор Глеб Давыдов попутно разобрался в этой таинственной истории, проанализировав теории Юнга о «самости» (self), «отвязанном сознании» и «индивидуации» и сопоставив их с ведантическими и рамановскими понятиями об Атмане (Естестве, Self), само-исследовании и само-реализации. И ответил на вопрос: что общего между Юнгом и Раманой Махарши, а что разительно их друг от друга отличает?
www.peremeny.ru-портал вечного возвращения
Вы можете