Нас встречали как героев. Всем достались койки у окна. За страдания. Кроме меня.
Потому что мне вообще не пришлось вселяться в гостиницу. Мне был приготовлен домик. То есть домик был приготовлен Таньке за красоту и кое-какие бонусы, выданные директору проекта и главному каптенармусу. Но эти бонусы не стала бы принимать всерьез даже я, несгибаемый романтик сексуальной революции.
В одной комнате поселилась Танька, в другой я. А еще у нас была гостиная с причалом. Потому что домик был на сваях и стоял над водой. Вообще-то больше никто на него не претендовал, потому что в домике не было кондиционера и по ночам вода глюкала под ногами. Один только Стасик приперся со своим компьютером. Он сказал, что у него издерганная нервная система, и он должен лечить ее незлобивой рыбной ловлей. Он и впрямь закинул удочку с нашего причала, но тут же забыл про нее, потому что ему надо было срочно работать на компьютере. Он под это дело оккупировал гостиную. Чтобы вдали от офиса забываться в рапортах высокому начальству.
Уже до вечера все стало ясно.
Городок можно было обойти за тридцать минут, он занимал окраину острова. Остальное – джунгли. В офисе можно было провести еще минут десять. Там была тоска смертная, директор проекта спал в патио в гамаке.
И все.
Потому что выяснилась кошмарная правда. Что проект снимать нельзя, потому что это заповедник, а в заповеднике снимать нельзя. Особенно людям, которые для усиления эффекта от виртуальных страстишек свалили вековую пальму – любимое дерево здешнего патриарха.
Я в ужасе растолкала директора проекта и спросила: когда?
Он скинул с ноги футбольную бутсу, задумчиво пошевелил пальцами, а потом молвил: маньяна. Маньяна – это по-испански завтра. Но на местном диалекте – никогда. Потому что в этих местах жизнь течет так однообразно замечательно, что ее никто не отслеживает по календарю.
Ситуацию разруливал отец телекомпании с сигарой. У него была прямая личная связь через спутник с местами, где всерьез озадачивались проблемами завтрашнего дня. Хотя именно в тех местах бесконечная череда завтрашних дней не сулит никакого праздничного разнообразия. Подозреваю, отец телекомпании с сигарой об этом догадывался, потому что по вечерам он как-то слишком беззаботно дымил сигарой в шезлонге с видом на неунывающе-лучезарный горизонт. Но днем, следуя то ли годами заведенной привычке, то ли рудиментарной надежде, что придется вернуться, этот человек бросал сигару и кидался разруливать. А все остальные предавались блаженству, которое через два часа начинает казаться обременительным, а к вечеру первого же дня опостылевает до невероятности.
Так нам предстояло провести бесконечную череду счастливых дней. Потому что мало кто замечает, до какой степени однообразно счастье, стоит только с ним пообвыкнуться. Наши администраторши на третий день забрали у мужской части съемочной группы всю наличку. Потому что на острове все равно кончился ром.
И вот, когда пальмы зачернели силуэтами на радикально-вишневом закатном небе в четвертый раз, а мы все замерли на тугих волнах Карибского моря (оно тоже уже начало приедаться, да и пальцы на руках от бесконечного купания стали рифлеными, как у прачек), тут вдруг оператор мэйкинг-офф изрек: По-моему, сказал он, мы попали в рай для телевизионщиков. Мы живем в невыносимо прекрасных условиях в ожидании съемок, которые никогда не состоятся. Может, спросил он, мы все же разбились на том самолетике?
Мы все ужасно смеялись.
Сумерки здесь сваливаются внезапно и бескомпромиссно, как тропический ливень. Они сваливаются в шесть часов, поэтому жизнь (если это вообще можно назвать таким словом) проистекает, в основном, в темноте.
В десять зашел Палыч. Он некстати сказал, что, наверное, займется дзен-буддизмом, потому что ТАМ у него на это не хватало времени. Он выхлебал полчайника зеленого чая, а потом как-то обреченно сказал, что пойдет. Потому что на остров завезли ром. Он еще немного посидел на причале, болтая ногами, и добавил, что, слава богу, его жена не знает. Потому что она очень переживает за его поджелудочную железу.
В пол-одиннадцатого зашел человек, который при счастливом стечении обстоятельств должен был производить съемки с воздуха. Он грустно сказал, что у него был выбор. Потому что оставалось денег или на ласковую бониту, или на ром. А теперь у него выбора нет. Потому что на остров завезли ром. Он тяжело вздохнул. Я подумала, что сублимация – это удел настоящих революционеров, что сублимировать без удовольствия – творить без пользы. Я сказала ему: хочешь, я поговорю с Наташкой (это наша администраторша. Я хотела, чтобы она выдала этому бедолаге немного денег). Но он в ужасе отшатнулся: Нет, говорит!!! Наташку я трахать не буду, не уговаривай. Он ушел, по-моему, обидевшись.
Танька ускакала в бар Балена, там по вечерам танцы, а я осталась болтать ногами на причале.
В двенадцать пришли два амбала. Они смущенно топтались на пороге гостиной, по-моему, вытирали босые ноги. Потом благодарно нависли над журнальным столиком и в достаточно куртуазной манере выставили на стол бутылку хорошего красного вина. И еще они достали элегантный кусок сыра дор-блю, завернутый в пальмовый лист. Они высказались в том духе, что я сразу произвела на них впечатление заморыша, и поэтому мне должен нравиться сыр (он высококалорийный) и вино (оно кроветворно). Я ужасно растерялась. Я не предполагала такого запаса галантности в сотрудниках МЧС. Я нашла чашечку. И ножик. Они приняли это за приглашение, расстегнули спортивную сумку и начали из нее доставать одну бутыль рома за другой.
- У тебя, Аглая, еще посуда есть? – поинтересовались они.
Я открыла шкафчик. Интересующей посуды там не было.
- Только цветочные вазы, – сказала я робко.
- Годится, - утешили меня сотрудники МЧС.
Я первый раз видела людей, которые пили ром вазами.
В два часа я закончила рассказ, как меня за двадцатку не трахнул экстремал-альпинист. Он у меня очень смешно получается. Амбал поменьше грустно посмотрел на меня и сказал, что из отношений, возникших в экстремальных условиях, все равно ничего хорошего не выйдет. Он даже привел в пример своего товарища, которого угораздило откопать из-под завала девушку и жениться на ней, а потом два года до развода угрожать ей, что он ее обратно закопает.
Амбал с грустными глазами покраснел и пригорюнился, но его пихнул локтем товарищ. Товарищ, радостно мигнув глазками, высказался в том плане, что любовь нечаянно нагрянет. Я подумала, что в министерстве катастроф работают все-таки не дураки. Они, наверное, с умыслом составляют такие мобильные группы. Потому что, к примеру, когда тебя спасут, приятно заглянуть в сострадающие глаза, а потом наткнуться на жизнерадостный взгляд, гарантирующий всю жизнь впереди.
- Я, между прочим, специализируюсь на спасении в горах, - заметил крупный амбал, - я, между прочим, альпинист!
Он чем-то действительно напоминал Пиноккио в зародыше. Когда тот, будучи еще поленом для растопки, потряс папу Карлу жизнерадостным миганием.
Они спросили: чем мы можем помочь?
(Крупный очень напирал на тот факт, что он альпинист, и что все условия экстремальные, так что особо в любви выбирать не приходится. Но тут менее крупный пихнул товарища локтем и сказал, что он тоже не лыком шит, он замечательно ныряет).
Тогда я попросила их нырнуть. Я попросила их нырнуть и нанизать Стасику на удочку рыбу, потому что у того нет никакой релаксации. Потому что ему начальство не пишет.
Это были настоящие спасатели, типичные Чип-и-Дейл. На соседнем причале, к которому чалились местные, они нашли рыбу и нанизали ее, предварительно утопив два фонарика. Собственно акта виртуозного нанизывания я не видела. Я стояла спиной. Потому что они пришли ко мне в парадно-выходном, и не хотели этого мочить, и ныряли в чем мать родила.
Когда операция была практически завершена, в гостиную неслышно прокрался Стасик. Его глазки обескураженно посверкивали в сумраке гостиной. Его взгляд был направлен поверх меня, наверное, он рассматривал амбалов у меня за спиной.
- Аглая, что это?!! – спросил он со страшным подъемом. Несомненно, это была эксклюзивная информация в центр.
Я спокойно ему сказала, что это два голых человека. Это Чип-и-Дэйл. И что ко мне они не имеют никакого отношения, а вот к нему…
Стасик онемел.
Чип и Дэйл, благодарение небесам, вышли из-за моей спины прилично одетые. Они сказали Стасику, что у него, кажется, клюет.
Пока Стасик вытаскивал улов, они с благоговением рассмотрели компьютер.
Там были самые свежие доносы.
Чип-и-Дэйл похмурели. Они, видимо, уже не были рады своему умению нырять.
- Аглая, - спросили они вторично, - чем мы можем тебе помочь?
А Дэйл, радостно мигая глазками, добавил: хочешь, мы удавим этого паразита?!
Я успокоила их, что этот паразит – в некотором смысле не паразит. Он – божья коровка, имитирующая клопа, и поэтому совершенно безвреден. Он так просто отводит душу.
И мы все в абсолютной безопасности. Потому что эта информация никуда не просачивается.
Бхагавад Гита. Новый перевод: Песнь Божественной Мудрости
Вышла в свет книга «Бхагавад Гита. Песнь Божественной Мудрости» — новый перевод великого индийского Писания, выполненный главным редактором «Перемен» Глебом Давыдовым. Это первый перевод «Бхагавад Гиты» на русский язык с сохранением ритмической структуры санскритского оригинала. (Все прочие переводы, даже стихотворные, не были эквиритмическими.) Поэтому в переводе Давыдова Песнь Кришны передана не только на уровне интеллекта, но и на глубинном энергетическом уровне. В издание также включены избранные комментарии индийского Мастера Адвайты в линии передачи Раманы Махарши — Шри Раманачарана Тиртхи (свами Ночура Венкатарамана) и скомпилированное самим Раманой Махарши из стихов «Гиты» произведение «Суть Бхагавад Гиты». Книгу уже можно купить в книжных интернет-магазинах в электронном и в бумажном виде. А мы публикуем Предисловие переводчика, а также первые четыре главы.
Книга «Места Силы Русской Равнины» Итак, проект Олега Давыдова "Места Силы / Шаманские экскурсы", наконец, полностью издан в виде шеститомника. Книги доступны для приобретения как в бумажном, так и в электронном виде. Все шесть томов уже увидели свет и доступны для заказа и скачивания. Подробности по ссылке чуть выше.
Карл Юнг и Рамана Махарши. Индивидуация VS Само-реализация
В 1938 году Карл Густав Юнг побывал в Индии, но, несмотря на сильную тягу, так и не посетил своего великого современника, мудреца Раману Махарши, в чьих наставлениях, казалось бы, так много общего с научными выкладками Юнга. О том, как так получилось, писали и говорили многие, но до конца никто так ничего и не понял, несмотря даже на развернутое объяснение самого Юнга. Готовя к публикации книгу Олега Давыдова о Юнге «Жизнь Карла Юнга: шаманизм, алхимия, психоанализ», ее редактор Глеб Давыдов попутно разобрался в этой таинственной истории, проанализировав теории Юнга о «самости» (self), «отвязанном сознании» и «индивидуации» и сопоставив их с ведантическими и рамановскими понятиями об Атмане (Естестве, Self), само-исследовании и само-реализации. И ответил на вопрос: что общего между Юнгом и Раманой Махарши, а что разительно их друг от друга отличает?
www.peremeny.ru-портал вечного возвращения
Вы можете