Я пришел на вечеринку в Шуваловский Дворец. Поднимаясь со своими друзьями по парадной лестнице, я столкнулся с каким-то парнем. Вдруг он упал передо мной на колени, прямо на ступеньках, и стал обнимать мою руку, прижимая к своему полному радости от нашей встречи лицу.
Оглянувшись вокруг, сияющий, он в экстазе произнес: «Это же наш Франциск. Вы слышите? Это же наш вечно улыбающийся Франциск!»
Я улыбался ему в ответ, молча и слегка удивленно тому, сколько же он экстази съел, чтобы его так просветлило. Тем не менее, сценка врезалась мне в память. Я запомнил ее, потому что молодой человек был сверхартистичен и позитивен в своем порыве.
Когда ко мне подходят на улице молодые люди с рюкзачками, на которых нарисованы крестики и написано слово «JESUS», с Библией в руках (такие нео Бильбо и Фродо Бэггинсы) и спрашивают – верю ли я в Бога, верующий ли я? – Мой ответ им – неизменная улыбка и слово: АБСОЛЮТНО.
Абсолютно верю. Я – Абсолютно верующий.
В 19 лет я не задавал подобные вопросы с целеустремленным взглядом проповедника прохожим на улицах. Я не вел такой благочестивый и праведный образ жизни, как эта молодежь в галстуках и костюмах. Я носил хиппи-хопперские кенгурухи, курил марихуану, пил вино, кушал транквилизаторы, но, при этом всем, совершенно случайно стал участником событий, о которых мечтает любой христианин. О них ниже и речь.
Для меня Эрмитаж всегда был местом Мумии, а не собранием импрессионистов или рыцарским залом. Для меня, как и для большинства детей, ЭРМИТАЖ ассоциировался с Египетским Залом на первом этаже, и самой притягательной точкой была, конечно, Тысячелетняя Доисторическая Мумия Жреца, выставленная на всеобщее обозрение. Так и Казанский был для меня не Музеем Религии и Атеизма, а местом с девизом: "Меня посылают на великое дело". То есть Могилой Светлейшего Князя Кутузова, погребенного там в 1813 году.
В детстве родители приводили меня постоять у ограды, за которой покоилось под мраморными плитами в магическом сосуде Сердце Великого Полководца. Ребенком стоял я «пред могилою святой…» и действительно переживал пушкинские строчки, понимая, как это: «В твоем гробу восторг живет!» Действительно ощущая восторг по поводу того, что в таком роскошном Соборе, под стягами лежит заслуживший вечность человек по имени Кутузов. И каждый день его потомки могут прийти и отдать ему честь и благодарность за то, что он сделал для нас в далеком 1812 году. В этот миг я не чувствовал никакого Музея или Атеизма. Я чувствовал и созерцал лишь воплощенную Вечность и Бессмертие. Эти два крыла Ангела Религии. Меня переполняли чувства восторга от пребывания в Усыпальнице Фельдмаршала. И близость Его Великой Души была физической. Я ходил вокруг склепа главнокомандующего русскими войсками в Отечественной войне, вокруг решетки из остроконечных копий и часами рассматривал звезду на полу, за этой решеткой. Я изучил каждый фрагмент пола и стен в этом святом месте. Это был реальный Пантеон и Мемориал русской воинской славы в самом чистом и духовном проявлении.
Наверное, все дети – готы в душе. Потому что их так привлекают памятники, мавзолеи, скелеты, кресты и останки ушедших цивилизаций. Думаю, что именно из-за Кутузова Казанский Собор все-таки не уничтожили. Во времена СССР Великий Полководец стал Ангелом Хранителем самого прекрасного Храма на Невском проспекте. И оберегал его своей Могилой от посягательств борцов с религией и верой. Кутузов противостоял Коммунистической Партии. И отстоял Собор.
Но это было в детстве. В юности, когда я волею судьбы устроился работать в Казанский собор, моим фаворитом стал не Кутузов, а картина в Алтарной части храма. Сказать честно – это была одна из моих любимых картин в принципе. Я обожал работу «ЛЕВ ТОЛСТОЙ В АДУ». Это был шедевр. Гигантская работа маслом. Она была явно нарисована по заказу РПЦ в царские времена. И специально повешена для демонстрации Отлученного от Церкви Писателя, испытывающего Адские муки среди чертей с трезубцами. Учитывая, что Толстой почитаем народом как Святой, подобный трэш-шедевр был тут же использован атеистами в своих целях и занял почетное место в Музее.
Это было наглядное пособие, рассказывающее посетителям о том, как, оказывается, Церковь относится к народным героям и великим гениям человечества. Не хватало для полной гармонии «ГРИГОРИЯ РАСПУТИНА В АДУ» рядом, чтобы распять Русскую Православную Церковь в сознании людей, как организацию, преследующую народных Мессий. Ведь до сих пор в Ясную Поляну к Могиле Толстого приходят поклониться вереницы почитателей, и его книги не уступают по популярности Библии. А на Гороховую улицу со всей страны приходят письма, адресованные Распутину, так как, спустя практически сто лет, в народе бытует вера, что, даже послав старцу письмо по его адресу, можно получить благословение от Него. Народная любовь всегда отличалась своей безумной страстью к крайностям и бесконтрольностью.
Еще я обожал зал Сект – спрятанный ото всех маленький отдельчик. Там были обалденные запрещенные книги, вышитые крестиком на ковриках Слоганы о Боге и маслом нарисованный плакат, в котором советского человека искушают разные грехи. Бедному мужчине предлагаются шприцы, алкоголь, голая женщина и… Библия… Из этого замечательного места была лесенка, ведущая в библиотеку Казанского собора, в которой я проводил довольно много времени, наслаждаясь чтением «Иностранной литературы» за 60-е года. От пьес Эжена Ионеско до статей о Пьеро Паоло Пазолини… Время остановилось в Музее. Понять, что сейчас 1991 год, а не 1961 или 1971, было весьма затруднительно, когда ты находился внутри здания.
Мало кто в курсе, что Музей Атеизма планировали переделать в настоящий в буквальном смысле Храм Атеизма. Был готов даже алтарь с Лениным и Хрущевым за столом, как во время тайной Вечери, и космонавтами, парящими над ними, как Ангелы. Но при Брежневе этот проект заморозили.
В то время, когда я там работал, ходили слухи, что Казанский Собор вот-вот из Храма Атеизма снова превратиться в Действующий Храм. Там даже стали проводить регулярные службы по выходным, не дожидаясь официального решения. Шла большая разборка запасников и возвращение различным религиозным конфессиям предметов культа, изъятым во времена воинствующего атеизма. И мы – я и мои друзья, работавшие со мной, – принимали в этом непосредственное участие, между пьянками и наркотическими трипами.
Классический пример, как из Тувы приехали буддийские монахи, и мы погрузили им пятиметровую статую Будды, разобранную и хранившуюся долгие годы в Соборе на чердаке. Они, счастливые и просветленные, увезли ее на Родину. Такие случаи стали традиционными.
Чем глубже шли чердачные разборки, тем чаще один из рабочих по экспозиции Юра Шилов, мой приятель-хиппи, с восторгом сообщал, что они нашли. На перекурах в подвале, где встречались научные сотрудники, рабочие и музейные смотрители, шло живое обсуждение находок. (Подвал раньше был дополнительным залом, в котором демонстрировались орудия пыток Святой Инквизиции, но теперь был захламлен и превращен в склад и несколько каморок для обслуживающего собор персонала.)
Практически все найденное почему-то было связано с буддизмом, исламом и даже синтоизмом. Администрация музея превратила его в какую-то свалку предметов культа. Не архив и хранилище, а именно свалку и помойку, так как все хранилось в ужасном состоянии, вперемешку и хаотично брошенное, лишь бы только скрыть и укрыть от народа его святыни. Какой-то сумбурный склад оголтелых безбожников – вот что представляли гниющие и запыленные запасники Казанского собора. Полвека, не рассортированные и наваленные друг на друга, там лежали священные предметы разных религий, собравшихся в единый сгусток Духа. Переставших враждовать и объединившихся перед своим Общим Врагом – Безверием. Храня молчание и ожидая своего воссоединения с верующими, они скрывались на чердаках Казанского Собора годами. Будда, Иисус, Магомет стали Едины там. Только благодаря Высшим Силам, Забывчивости и Ленности сотрудников многое не было разобрано, разбито, расколото, уцелело и не было выброшено в буквальном смысле на помойку истории.
И вот в один из дней наших исследований и раскопок в центре Санкт-Петербурга с чердаков временной экспозиции Отдела Буддизма по винтовой лестнице слетел вышеупомянутый рабочий экспозиции Юра Шилов, с выпученными глазами и как будто вмазанный чем-то не по-детски…
Первое, что я услышал, было:
- Я нашел Труп! Там труп на чердаке! Слышите?!
В тот же миг мурашки пробежали у меня по спине, и я в шоке отшатнулся от выбежавшего приятеля… При мысли о страшной находке, которая находилась в данный момент наверху, над нами, мне стало реально не по себе. Вскоре вокруг Юры собрались все работники Музея… Он, волнуясь, стал им все рассказывать, а потом повел наверх директора и зама.
Те вернулись бледные и взволнованные, как и Юра.
Началось, подумал я.
Началось, действительно. Можно было и не думать. Уже вскоре в музей вошли два священника, явно приехавшие с каким-то высшим заданием и проверкой. Все было, как в кино.
Они поднялись все вместе наверх, вслед за Юрой. Побыли там немного и вскоре вышли, неся на руках то, что могло быть только одним – завернутым в ткань человеческим телом.
Как в калейдоскопе я вижу произошедшее в те дни. Яркую, призрачную, состоящую из осколков моей памяти мозаику, складывающуюся с каждым поворотом воспоминаний в более новый узор необычайной красоты.
Официальная информация гласила следующее: «…в январе 1991 г., в запасниках Музея истории религии и атеизма, который располагался в здании Казанского собора в Ленинграде, неожиданно для всех были найдены мощи преподобного Серафима Саровского – одного из самых почитаемых русских православных святых».
Парень, нашедший великого русского Святого, был наркоман и хиппи Юра Шилов. В Чекистском кожаном плаще. Выглядящий внешне, как Чарли Мэнсон.
Я повторяю «Господи Иисусе Христе, помилуй мя» каждый раз, когда вижу мертвую плоть или проезжающую мимо скорую. В 1991 году я прочитал «Фрэнни» Джерома Сэллинджера, рекомендованную одним волосатым уборщиком территории Казанского Собора. Главная героиня книги открыла для себя «формулу непрестанной молитвы» и стала путеводной звездой для доморощенных богоискателей на много десятилетий вперед. Тогда же я прикупил по случаю, вдохновленный этой литературой, «Откровенные рассказы странника духовному своему Отцу», парижское издание 1989 года. Именно «Рассказы странника», основной текст исихастов, штудировала Фрэнни, желая узнать, как можно просто взять и увидеть Бога. Я находился под сильнейшим впечатлением от исихастов и Фрэнни и регулярно практиковал Иисусову молитву, православный аналог индуистского воспевания Имени Бога. Много позже я узнал, что Постоянное Памятование о Боге было отличительной чертой Святого Серафима Саровского.
В тот миг, когда тело спустили сверху, я подумал об Ольге Хижняк, замечательной сотруднице Музея, которая советовала мне медитировать на мощи. Рассказывая о святых, которые имели склонность к эстетической красоте и которым была необходима медитация на тлен, чтобы немного оторваться от своего культа жизни, свежести и прекрасного… Я вспомнил о ее словах, сказанных именно на этой винтовой лестнице, по которой спустили сейчас Находку. И мои губы беззвучно стали произносить «Господи Иисусе Христе (вдох через нос), помилуй мя (выдох через рот). «Господи Иисусе Христе (вдох через нос), помилуй мя (выдох через рот). Господи Иисусе Христе (вдох через нос), помилуй мя (выдох через рот)».
Уже гораздо позже, в зрелом возрасте я читал, что Серафим Саровский был канонизирован Русской Православной Церковью при соучастии Св. Царя Николая II летом 1903 года. И о том, что Он предсказал, что Его мощи будут утеряны в смутные времена для России и будут снова обретены.
Когда я писал этот текст, я выяснил, сколько Мощи Серафима пролежали спрятанными, а потом утерянными в Казанском Соборе.
В 1920 году Новой Властью Мощи были изъяты из Дивеевского монастыря под Арзамасом, откуда и переправлены в Страстной монастырь, который был осквернен в 1921 году, когда из него сделали первый Музей Атеизма. В 1934 году Мощи исчезли из Страстного монастыря, который взорвали во время кульминации развернувшейся антирелигиозной кампании.
С 1934 по 1991 год. 57 лет. Больше полувека. На чердаке, над головами нескольких поколений, приходивших в Музей Религии и Атеизма поглазеть на диковинки, лежали мощи Святого, и об этом никто не знал. Включая тех, кто их должен был оберегать, если не как священную реликвию, то хотя бы как музейный экспонат. Они просто потерялись, как и многое другое в наших замечательных музеях. Затерялись среди раритетного барахла.
Бхагавад Гита. Новый перевод: Песнь Божественной Мудрости
Вышла в свет книга «Бхагавад Гита. Песнь Божественной Мудрости» — новый перевод великого индийского Писания, выполненный главным редактором «Перемен» Глебом Давыдовым. Это первый перевод «Бхагавад Гиты» на русский язык с сохранением ритмической структуры санскритского оригинала. (Все прочие переводы, даже стихотворные, не были эквиритмическими.) Поэтому в переводе Давыдова Песнь Кришны передана не только на уровне интеллекта, но и на глубинном энергетическом уровне. В издание также включены избранные комментарии индийского Мастера Адвайты в линии передачи Раманы Махарши — Шри Раманачарана Тиртхи (свами Ночура Венкатарамана) и скомпилированное самим Раманой Махарши из стихов «Гиты» произведение «Суть Бхагавад Гиты». Книгу уже можно купить в книжных интернет-магазинах в электронном и в бумажном виде. А мы публикуем Предисловие переводчика, а также первые четыре главы.
Книга «Места Силы Русской Равнины» Итак, проект Олега Давыдова "Места Силы / Шаманские экскурсы", наконец, полностью издан в виде шеститомника. Книги доступны для приобретения как в бумажном, так и в электронном виде. Все шесть томов уже увидели свет и доступны для заказа и скачивания. Подробности по ссылке чуть выше.
Карл Юнг и Рамана Махарши. Индивидуация VS Само-реализация
В 1938 году Карл Густав Юнг побывал в Индии, но, несмотря на сильную тягу, так и не посетил своего великого современника, мудреца Раману Махарши, в чьих наставлениях, казалось бы, так много общего с научными выкладками Юнга. О том, как так получилось, писали и говорили многие, но до конца никто так ничего и не понял, несмотря даже на развернутое объяснение самого Юнга. Готовя к публикации книгу Олега Давыдова о Юнге «Жизнь Карла Юнга: шаманизм, алхимия, психоанализ», ее редактор Глеб Давыдов попутно разобрался в этой таинственной истории, проанализировав теории Юнга о «самости» (self), «отвязанном сознании» и «индивидуации» и сопоставив их с ведантическими и рамановскими понятиями об Атмане (Естестве, Self), само-исследовании и само-реализации. И ответил на вопрос: что общего между Юнгом и Раманой Махарши, а что разительно их друг от друга отличает?
www.peremeny.ru-портал вечного возвращения
Вы можете