Часть 1 - здесь. Часть 2 - здесь. Часть 3 - здесь. Часть 4 : Пекин навсегда (1.)
Пекин. Край света
Мы проснулись в кустах под китайской стеной, потому что с самой стены нас выгнали. Жирный жёлто-зелёный паук сплёл за ночь паутину у нас в ногах. Спрятанные в листве миллиарды насекомых издают оглушительный вой. Они стрекочут, заходятся в жуткой пульсирующей истерике. На пике из них выделяется солист. Его стрекотание восходит к самым немыслимым растерзанным нотам. Потом он вдруг резко замолкает. И притихшим поминальным хором включаются все остальные. Насекомые полностью заглушают уличный гул. Мы выбираемся из кустов.
Роса
У бабочки огромные крылья. Они искрятся зелёным и синим. Она лежит прямо на горячей трассе и ещё жива. На разделительной полосе растет, вскинув голову, подсолнух. Трасса разрывает китайскую стену и утекает в Пекин. Летящие мимо фуры даже не успевают заметить наши вытянутые руки…
В окно остановившегося фургона мы тычем бумажку с иероглифом, который должен означать: я хочу передвигаться попутным транспортом. Китайцы оставляют лица хмурыми, но пускают нас внутрь. На полу – большие полиэтиленовые мешки, заполненные водой. В них кокетливо виляют роскошными хвостами красные рыбки. Почти всё остальное пространство заполняют картонные коробки. Из них выглядывают нежно-белые лепестки неизвестных мне цветов. На раскладной табуретке грустит китаец в одних шортах. Нам предоставляется короткий разодранный диван. Китайцы понимают только слово «Пекин». Полуголый на табуретке с мрачным видом листает наш разговорник. С помощью него мы рассказываем, откуда мы. Переведённое на китайский слово «Санкт-Петербург» не вызывает у него никаких ассоциаций.
Пекин начался, когда стемнело. К мокрой от дождя трассе выскочил тёмный, низкорослый пригород, а потом в небо выстрелили небоскрёбы в светящихся голубым шляпах. Угрюмые китайцы высадили нас у метро. Водитель помог нам выволочь рюкзаки и характерно потёр большим пальцем об указательный. «Э нет! Мы на такси не ездим», – реагировал Коля. Мы пошли к метро. Идёт мелкий дождь. В нём равнодушно плывут гигантские дома и рекламы.
Мы, маленькие и мокрые тащим свои рюкзаки в ущельях между небоскрёбами. На улице за пластиковыми столиками сидят китайцы. Они едят палочками странные предметы. Асфальт усеивают креветочные ошмётки, раздавленные раковины и опустошённые панцири улиток. Со смачным хрипом китайцы набирают в рот побольше слюны и харкают себе под ноги. Проглатывать слюну – они считают мерзостью.
Мы останавливаемся передохнуть. Мы привыкли спать на улице. И необходимость найти отель нас стесняет. «Я могу вам чем-нибудь помочь?» - неожиданно спрашивает по-английски тощий парень. Видимо, наши озадаченные славянские физиономии возбудили в нём любопытство.
Нам нужен дешёвый отель.
Китаец говорит по-английски так, будто скачет захлёбывающимся галопом. Все слова валятся в одну кучу. И ничего невозможно понять. Он добросовестно полтора часа петляет с нами по залитым водой тупикам и подворотням. Во всех гостиницах в этом районе мест нет. Китаец печалится.
В очередной подворотне мы обнаруживаем американца. Он с выражением бесконечной самодостаточности на лице ест мороженое. «А идите в русский район, – советует он нам, – в Ябалоу. Километра три по этой улице».
Лямки рюкзака терзают плечи. Улицы пусты. В складках бордюров мокнет мусор. Запоздавшие китаянки испуганно огибают нас. Дождь не кончается. Одноногий нищий подходит так близко, что я чувствую, как кислым и едким пахнет его рубашка. Он тянет руку: «Долла! Мистел!» Мы прогоняем его. Мы два раза останавливались отдохнуть. И каждый раз этот одноногий нищий встречает нас протянутой рукой далеко впереди.
«Ябалоу Даша» - крупно написано русскими буквами на длинном магазине. Под надписью большой плакат. На нём маняще расставлены европейки в шубах. За магазином китайцы кидают в грузовик большие баулы, поблескивающие скотчем. Это и есть весь русский район. Мы садимся на тротуар и закуриваем. Я чувствую, что насквозь пропитана влагой.
Из дождя появляется рикша. Он тормозит возле нас. С помощью разговорника за полчаса мы объясняем ему, что нам нужна дешёвая гостиница.
Повозка накрыта мокрым полиэтиленом. Внутри на сиденье линялый шик. Я вижу, как напрягаются сухие коричневые икры рикши. Под дождём киснут какие-то благородные исторические развалины. Мне немного холодно. Мы колесим по глухим улицам без конца.
Отель за 600 юаней сменяется вонючей ночлежкой, где на двухъярусных кроватях лежат вповалку раскрашенные китаянки. В спину рикши барабанит дождь. После пятого забракованного нами отеля он останавливается напротив заколоченного рынка и выгоняет нас из своей тележки. Он нервно подпрыгивает и кричит резко и отрывисто – требует денег и хочет домой. Мы не знаем, где мы. И куда нам идти. Дождь не прекращается.
- Что случилось-то? – интересуется внезапно голос по-русски.
Блондин на хорошем спортивном велосипеде рассматривает нас …
- Я провожу вас в сауну в русском районе. Там можно переночевать.
Блондин оказывается жителем Владивостока.
- Я в Китае уже два года. Изучаю взаимодействие внутренних энергий, – говорит он, уворачиваясь от луж, – Ну Инь и Янь.
- А во Владивостоке что, плохо?
- Да там пьют все. А вы с рикшами больше не конфликтуйте. Они чуть что – начинают вопить. Их собирается целая толпа. И иностранцев они дубасят. Даже женщин. Сам видел.
Сауна ослепляет меня. Мои чёрные от грязи ноги замирают на пороге рая. На изгибах блистающих кранов сверкают солнца. Зеркала множат волшебную кафельную долину. У зеркала можно сесть на нагретого каменного слоника. И глядеться, глядеться. Я две недели не видела своего отражения. И каким бы помятым оно ни было, я рада встрече. На тяжёлых мраморных полках тонут в сладостном пару розовые, оранжевые, голубые в испарине тюбики, баночки, шампуни, крема... Они несут сказочную чистоту и запах. Искрящиеся душевые змеи содержат настоящую горячую воду. А ещё есть парилки. Где уже чистой до резинового скрипа можно лечь на обжигающую деревянную полку и нагреваться до беспредельной томности. На выходе дежурят с полотенцами кроткие китаянки в детских юбках. У всех на шеях большие, как грозовые тучи, синяки. И длинные ранки, покрытые расцарапанной коркой. При виде их температура внутри меня резко падает. Китаянки улыбаются.
На втором этаже сауны – комнатки. Без окон и с очень белыми простынями. «Я заказал массаж в номер», – сообщает Коля. «Обалдел?!» – говорю я…
Бесшумно появляются китайские девушки в коротких юбках в наивную клетку. С шеями у них всё в порядке. Мне достаётся очень красивая девушка. В полумраке от её маленького белого лица исходит призрачный свет. Её мягкий голос похож на детский и кошачий. «Сятя», – плавно произносит она. Я не понимаю. Она тонкая и гибкая, как струи дождя на стекле. Шёлковыми ладонями она гладит мои истерзанные ноги. Кожа её нежна бесконечно. Даже губы налиты нежностью. И в их складках блестит роса. Продолжение
Бхагавад Гита. Новый перевод: Песнь Божественной Мудрости
Вышла в свет книга «Бхагавад Гита. Песнь Божественной Мудрости» — новый перевод великого индийского Писания, выполненный главным редактором «Перемен» Глебом Давыдовым. Это первый перевод «Бхагавад Гиты» на русский язык с сохранением ритмической структуры санскритского оригинала. (Все прочие переводы, даже стихотворные, не были эквиритмическими.) Поэтому в переводе Давыдова Песнь Кришны передана не только на уровне интеллекта, но и на глубинном энергетическом уровне. В издание также включены избранные комментарии индийского Мастера Адвайты в линии передачи Раманы Махарши — Шри Раманачарана Тиртхи (свами Ночура Венкатарамана) и скомпилированное самим Раманой Махарши из стихов «Гиты» произведение «Суть Бхагавад Гиты». Книгу уже можно купить в книжных интернет-магазинах в электронном и в бумажном виде. А мы публикуем Предисловие переводчика, а также первые четыре главы.
Книга «Места Силы Русской Равнины» Итак, проект Олега Давыдова "Места Силы / Шаманские экскурсы", наконец, полностью издан в виде шеститомника. Книги доступны для приобретения как в бумажном, так и в электронном виде. Все шесть томов уже увидели свет и доступны для заказа и скачивания. Подробности по ссылке чуть выше.
Карл Юнг и Рамана Махарши. Индивидуация VS Само-реализация
В 1938 году Карл Густав Юнг побывал в Индии, но, несмотря на сильную тягу, так и не посетил своего великого современника, мудреца Раману Махарши, в чьих наставлениях, казалось бы, так много общего с научными выкладками Юнга. О том, как так получилось, писали и говорили многие, но до конца никто так ничего и не понял, несмотря даже на развернутое объяснение самого Юнга. Готовя к публикации книгу Олега Давыдова о Юнге «Жизнь Карла Юнга: шаманизм, алхимия, психоанализ», ее редактор Глеб Давыдов попутно разобрался в этой таинственной истории, проанализировав теории Юнга о «самости» (self), «отвязанном сознании» и «индивидуации» и сопоставив их с ведантическими и рамановскими понятиями об Атмане (Естестве, Self), само-исследовании и само-реализации. И ответил на вопрос: что общего между Юнгом и Раманой Махарши, а что разительно их друг от друга отличает?
www.peremeny.ru-портал вечного возвращения
- Что случилось-то? – интересуется внезапно голос по-русски.
Вы можете