Начало 17-го века. Пошехонский уезд, пустошь при впадении речки Ушломы (Ушлонки) в реку Ухру. Здесь каждую Ильинскую пятницу (это последняя пятница перед днем Ильи Пророка) около большой старой рябины собираются люди (в том числе и представители местного духовенства), приносят с собой икону Параскевы Пятницы, поют молебны, сквозь сучья рябины протаскивают детей, а иногда – и взрослых. Это помогает от болезней.

Иоанн Прокофьев, дьячок из Гужнева, расположенного поблизости, тоже ходит на эти сборища, но ему не нравится происходящее. «Дерево, на котором нет образа Спасителя, не заслуживает поклонения, – убеждает Прокофьев мирян, – это языческое неистовство. Давайте лучше построим здесь церковь во имя пророка Ильи и мученицы Параскевы».

Как видим, даже благочестивый дьячок не подвергает сомнению удивительные свойства дерева. Смущает его только то, что чудеса происходят без санкции церковных властей. И он развивает активную деятельность, дабы пресечь религиозную самодеятельность. В 1612 году возле чудотворной рябины была построена церковь, и Иоанн Прокофьев стал в ней священником. А чуть позже под руководством игумена Лаврентия возник монастырь – Ильинская Рябинина пустынь. Так стихия этого места была взята в церковные рамки.

И уже не в первый раз. Еще лет за сто или больше до этих событий тут была церковь. И тоже Ильинская. Стояла себе практически в чистом поле – без кладбища, без привязки к жилью, большую часть года без службы, но – не бессмысленно. Далеко не всегда церкви возводятся для непосредственного использования. Бывает, что их ставят просто, чтобы прикрыть место силы (см., например, здесь). Свято место ведь пусто быть не должно. Если участок, на котором фонтанирует сила, не застолбить, его начнут эксплуатировать конкуренты. Вот и ставятся метки. Со временем они ветшают и разрушаются. Когда старая церковь при впадении Ушломы в Ухру исчезла, на освободившемся месте возник культ рябины. Это, так сказать, натуралистическая версия.

Церковная версия иная. В 1626 году один из монахов Ильинской пустыни у рябины, некто Иона, происходивший из местных селян, сообщил игумену Лаврентию историю, которую еще в детстве слыхал от отца. Она является прямым продолжением той истории, которую я не довел до конца, рассказывая об Адриановой Слободе. Напомню: в марте 1550 года Адриан был замучен разбойниками, и тела его не нашли. И вот теперь выясняется, что это отец монаха Ионы собрал соседей, и они взяли останки мученика, отвезли их к пустующей церкви пророка Ильи на Ухре, разобрали в ней пол, и похоронили под ним Адриана – без службы, тихонько, поскольку опасались, что пагубные старосты эксгумируют тело. А над могилой посадили рябинку, которая потом разрослась, и около которой совершилось много исцелений. Вывод: чудеса были от мощей Адриана, а не от рябины.

Тут много несообразностей, но я не собираюсь отвергать церковную версию. Очень может быть, что исцеления, которые случались, когда люди продирались сквозь сучья рябины, происходили от мощей игумена Адриана. Однако это отнюдь не доказывает, что место, на котором он был похоронен, и само по себе изначально не было местом особенным. Оно было особенным хотя бы уже потому, что именно сюда привезли хоронить Адриана. И, как знать, не сюда ли в своих мечтах стремился этот живописец, когда еще жил в монастыре Корнилия Комельского? И ангел Бестуж, приведший его на место мучительной смерти, не имел ли, в конечном счете, в виду успокоения в заброшенной церкви Ильи пророка?

Я потом как-нибудь расскажу очень похожую историю о преподобном Агапите Маркушевском, пришедшем издалека и убитом местными мужиками возле Тиуновского святлища (вот она). А сейчас вопрос: что значит (не с бытовой, а с метафизической точки зрения) убийство человека святой жизни, организованное не кем-нибудь, а священнослужителем – попом Косарем из Георгиевской церкви села Шигарши? В конце концов, и ритуальное убийство Иисуса Христа было организовано первосвященниками. Да и символика в житии Адриана более, чем говорящая: троичность, хлеб, рыба, строительство церкви, мученичество, исчезновение тела... Думаю, нет никакой необходимости объяснять архетипы, воплощенные в конкретной судьбе преподобномученика, они понятны. Другое дело – сама эта судьба. Она остается загадочной. Как и место, где над могилой святого выросла чудотворная рябина.

В конце весны мне, наконец-то, удалось выбраться на поиски этого места. Бабка Ирина из Гужова (скорее всего односельчанка дьячка Иоанна Прокофьева, хотя он мог жить и в близлежащем Гузневе) на вопрос: «Как добраться до Рябининой пустыни?» – переспросила: «До Рябины-то?» И стала вспоминать деревянную церковь, которая была там когда-то. А потом четко объяснила дорогу: за мостом через Ушлому налево, а дальше – километров пять по проселку. Как-нибудь доберетесь… Именно – как-нибудь. Машина села на брюхо уже метрах в двухстах от съезда с асфальта. На твердом казалось бы месте. Я полез за домкратом.

Когда ищешь место силы, тебе либо сказочно везет, либо – не везет абсолютно. Сколько раз (см., например, здесь, здесь и здесь) нечто необъяснимое не пускало меня туда, где я надеялся обнаружить какие-то аномальные вещи. Шину проколешь, опоздаешь на паром, потеряешь световой день… И все, отправляйся домой. Монахи в таких случаях говорят: «отводит». На сей раз повезло: не успел приладить домкрат, как позади моей машины явился красный УАЗ, а впереди замаячил трактор. Меня вынули из трясины. И шофер Уазика подвез меня почти что до места. До промоины, в которой вездеход все же застрял.

Мимоходом замечу, что на этом пути я встретил всего-то еще одного человека. Который сказал мне довольно забавную вещь: «Чего вас сюда всех несет? Фотографируют! Тут в прошлом году один даже с миноискателем лазил». Как жаль, что у меня нет миноискателя. Будь он у меня, я бы, наверно, предоставил материальные доказательства святости места у слияния Ухры и Ушломы. А так – могу лишь сказать, что оно будоражит, но не могу объяснить – почему и чем именно. Просто, когда я перешел вброд Ухру, чтобы подняться на пригорок, где раньше росла та рябина и где теперь стоит одинокая колокольня, меня вдруг охватил какой-то нервический драйв.

Размышляя об этом, я вдруг увидел слепую четырехлетнюю девочку, которую арестовали полицейские. И один из них – я. Мы преследуем неких существ. Они неуловимы, растворяются в стенах домов и деревьях. И девочка из таких, но попалась. Я сочувствую ей и понемногу превращаюсь в одно из этих существ. И уже меня преследуют. Но – кто? Те существа, которых сам я преследовал только что. Объект и субъект поменялись местами. Слепая девочка вдруг стала теткой, пристально меня разглядывающей, изучающей. И на нас двоих из зарослей рябины смотрит некто третий, только с виду похожий на человека.

Какое отношение это параноидальное видение имеет к месту силы, в котором я очутился? Может быть – и никакого. А может, в нем отразилась та оторопь, которая охватила меня, когда я бродил по кладбищу на пригорке за рекой. Как будто я сам следил за собой, следящим за тем, кто следит за следящим. Внезапная перемена состояния сознания. Я испытал ее, не применив никаких вспомогательных средств, просто – перейдя реку вброд и взобравшись на горку. Между прочим, мне все почему-то казалось, что там будет много рябиновых деревьев. Но среди зарослей на пригорке я нашел лишь одно. Молодую рябинку. Она растет на могиле каких-то Нарышкиных, рядом с колокольней. Видимо, тот, кто их хоронил, знал историю Адрианового дерева.

Конец этой истории, кстати, весьма поучителен. Игумен Лаврентий, узнав от монаха Ионы тайну рябинных чудес, распорядился ею своеобразно. Послал своего доверенного человека в Адрианову пустынь с поручением произнести там речь о вреде пьянства. Судя по этому, иноки там злоупотребляли спиртным, то есть нарезывались до положения риз. В 17-м веке в отдельных обителях это была обычная духовная практика. Пить водку – ну что тут дурного? Все-таки это – священный напиток православных. Водка для нас почти то же самое, что сома для индусов, пейот для шаманящих яки или, скажем, мухоморы для лютых берсеркеров. Она окрыляет, она поднимает завесу над миром невидимым и позволяет впрямую столкнуться с его обитателями. Всякого рода зеленные змии и черти – нормальные элементы спиритуального опыта квасящих. Главное, чтобы питие не превращалось в зависимость, в банальный алкоголизм.

Так вот, доверенный человек игумена Лаврентия сказал адриановской братии, что, если они желают узнать, где почивают мощи основателя их монастыря, то «должны совершенно оставить хмельное питье и пьянственные нравы». Те в один голос вскричали, что, конечно, оставят. И через малое время получили всю необходимую информацию по интересующему их предмету.

К осени 1626 года из Москвы пришло разрешение на поиски мощей. Раскопки около рябины были произведены со всей надлежащей осторожностью. Дело в том, что помещик Томило Луговской, на земле которого произрастала чудотворная рябина, будучи ценителем природных аномалий, потребовал, чтобы самого дерева никто отнюдь не трогал. Да и не потребовалось – игумен Лаврентий точно указал своим посохом место, где надо искать: в полутора саженях от рябины. 16 ноября приступили к раскопкам и вскоре открылись человеческие останки. Это и были мощи Адриана. Вскоре они были с честью перенесены в монастырь, им основанный, но оказались утрачены при большевиках.

Адрианова пустынь сейчас восстанавливается. Когда прекратила свое существование Рябинина пустынь на Ухре, в точности неизвестно. Но очень давно.

ИНФОРМАЦИЯ ОБ ИЗДАНИИ КНИГИ "МЕСТА СИЛЫ РУССКОЙ РАВНИНЫ" И ВСЕ НЕОБХОДИМЫЕ ССЫЛКИ – ЗДЕСЬ.

КАРТА МЕСТ СИЛЫ ОЛЕГА ДАВЫДОВА – ЗДЕСЬ. АРХИВ МЕСТ СИЛЫ – ЗДЕСЬ.