Жирный черный пес Лютый с хмурым видом прошелся
вдоль дороги, мимо строя своих верных бойцов. Тонкие ноги пса
совершенно не подходили к его объемному короткому телу, напоминающему
бочонок. Пес шел вразвалку, косолапя своими ногами-соломинками, каждая
из которых как бы на мгновение становилась единственной его точкой
опоры.
— Шеф, ну скоро уже, а, шеф? — мелко суетясь, затявкал недавно примкнувшей к их стае рыжий Ломбард.
Лютый
презрительно мотнул головой, даже не удостоив Ломбарда осаждающим
рыком. Да как он, щенок, вообще смеет заговаривать с ним, с самим
Лютым, псом-легендой, который укусил уже семь визжащих колес, волнующе
пахнущих паленой резиной, а на двух из них даже прокатился, крепко
вцепившись зубами, вращаясь вокруг собственной оси, как сумасшедшая
черная мочалка.
Лютый провел липким языком по выбитым клыкам, по
ноющей трещине в челюсти, которая в последнее время постоянно
кровоточила и в которую забивались куски кур гриль, добываемые его
бандой в придорожной палатке у добродушного золотозубого осетина. Этих
свидетельств его славы никто не сможет оспорить. Правда, бесхвостый
Ломбард стал борзеть в последнее время, сучий выблядок, да я твою
мамашу Лушу знал, когда она вот такой вот молочной сучкой еще была.
Торопливые,
одинаковые, неинтересные машины неслись слева от пса, исчезая за
поворотом. И тут он услышал ее, даже не услышал, а почувствовал всеми
короткими волосками на лоснящейся спине, которые тут же встали дыбом.
—
Уав! — призывно гавкнул Лютый и понесся вперед, подавая пример своим
бойцам, даже не обернувшись, не посмотрев, как далеко едут они, эти
дьявольские отродья. Он бежал и бежал вперед, и вся стая с гвалтом
неслась за ним. Вот уже краем глаза он заметил гадкое красное пятно
дьявольской повозки и, конечно же, их: самые сладкие, самые вожделенные
на свете колеса Michelin. Сзади стал приближаться мерзкий лай Ломбарда
— сучий выблядок, видимо, решил опередить его, показать силу, стать
вожаком. Лютый последний раз истошно гавкнул и прыгнул к колесу,
разинув пасть — через секунду жалкие остатки его клыков сомкнулись на
горячем протекторе, голова пса застучала по асфальту, хрустнул череп.
— Что там такое? — Никитин с беспокойством взглянул в зеркало заднего вида на наглую свору собак, облаивающих машину.
По правому борту раздался глухой удар, автомобиль вынесло на встречную.
— Какая-то собака нас за колесо укусила, — Рита приподнялась повыше на сиденье, чтобы лучше рассмотреть Лютого.
—
Вот дура… — Никитин несколько раз подряд моргнул обоими глазами.
Потянулся за сигаретой, снова ругнулся, вспомнив, что бросил курить
после того глупого случая с бензином. Мотоциклист в огне. Бензоколонка.
Перевернувшийся автобус. «Топливо будущего — метан!»: обгоревшая
металлическая табличка с затухающим звяканьем бьется волчком об
асфальт. Хорошо еще, что успел откупиться… Никитин зло ткнул пальцем в
кнопку на магнитоле.
«Г’усское Г’адио! Шалом!» — донесся жизнерадостный джингл из динамиков.
Откуда-то
из глубин желудка Никитина грязным взбаламученным осадком стало
подниматься крайне нехорошее предчувствие. Постепенно осадок
сформировался в давно знакомую ему жирную кольчатую пиявку, которая
присосалась где-то под сердцем и стала тянуть из него жизненные силы, в
качестве компенсации выбрасывая в кровь едкие гормоны страха.
Никитин
снова нервно моргнул обоими глазами, будто пытаясь промыть постоянно
мутнеющий взгляд. Рита поняла, что этот фирменный жест им предстоит
увидеть еще не раз.
— Ну, ладно еще диабет, ну ладно астма!
Пускай даже умирающий от рака трансвестит, я все могу понять… Но
кота-то за что? Единственного моего любимого котика, — Никитин в
сердцах ударил по рулю, — бесчувственный, мерзкий, самовлюбленный
говнюк! Вот он кто, а не последний великий писатель…
Еще через
несколько минут Никитин стоял, облокотившись руками о капот,
практически касаясь губами дула автомата, а два сотрудника милиции
довольно грубо обыскивали его.
— И часто ты вот так вот по
встречной гоняешь? — добродушно поинтересовался один из них, полный
мужчина средних лет с утомленным одутловатым лицом и бобровыми усами.
— Я… Ну, мужики… Я же не виноват, что нас собака за протектор укусила!
— За протектор? — переспросил одутловатый.
—
Наркоман, — убежденно сказал второй, листая слипшиеся страницы
паспорта, который явно множество раз был залит самыми разнообразными
жидкостями. — Сразу видно.
— Почему это я наркоман? — неожиданно оскорбился Никитин.
Напарник
одутловатого ему не понравился. Тусклые волосы, бледная кожа, тонкие
черты лица — выглядел он не как страж порядка, а как правоверный адепт
скандинавского металла, который по ошибке натянул на себя милицейскую
куртку.
— Почему наркоман? Да потому что ты залипаешь! Вот,
посмотри… — обратился металлист за поддержкой к старшему. — Посмотри
ему в глаза. Видишь, как залипает?
— Сам ты залипаешь! — от обиды Никитин даже перестал дрожать.
Никто еще так отвратительно не называл его привычку моргать сразу двумя глазами.
— Ладно, чего ты к нему привязался… — устало сказал одутловатый. — Обычный пацан, нервный просто малец. Жизнь такая.
Никитин сразу же проникся к нему искренней симпатией.
— Да я тебе говорю, наркоман, — не унимался металлист. — Ну-ка, попробуй сплюнь. Давай-давай, сплюнь, вот прямо сейчас.
Никитин
попытался плюнуть на едва различимый серый асфальт, но во рту все
пересохло — с губ сорвались лишь какие-то жалкие звуки, напоминающие
голубиный клекот.
— Я же говорил! Наркоман! — радостно воскликнул металлист. — Не зря я раньше в уголовном розыске работал!
О
том, почему он там больше не работает, а наоборот, стоит теперь с
жезлом на большой дороге, бывший сотрудник уголовного розыска предпочел
умолчать.
— Да я тебе сейчас докажу! — металлист забрался на
переднее сидение. — Добрый вечер, леди. Приготовьте, пожалуйста, тоже
свои документы, — обратился он к Рите, затем откинул бардачок и с
торжествующим видом извлек оттуда тонкий инсулиновый шприц. — Точно!
Долбаный торчок! Ну, что ты теперь скажешь?
— Сам ты торчок! — зашипел Никитин. — У меня сахарный диабет! И почки одной нет! Я себе три раза в день инсулин колю…
— Ох… И правда… — металлист обнаружил в бардачке пузырек с инсулином и ингалятор. — Хотя наверняка это просто для отвода глаз…
Его
коллега без лишних слов открыл заднюю дверь и взял в руки рюкзак,
лежавший рядом с Ритой. Расстегнул молнию, заглянул внутрь.
— Ебать-копать… — изменился он в лице. — Ваня, иди сюда!
Металлист оставил в покое Никитина, подошел к напарнику, взглянул на содержимое рюкзака и присвистнул.
— Молодой человек, это ваш рюкзак?
— Не-не-не!!! — запричитал Никитин, отступая назад. — Не мой! Это их! Это все они! Я тут ни при чем, я вообще в отпуск хотел!
— Это ваш рюкзак? — спросил металлист Риту.
— Мой, — уверенно ответила та.
— А вы знаете, что в нем?
— Знаю, — кивнула Рита.
—
Тогда вам придется проехать с нами в отделение, — сказал Ваня и даже
развел в стороны руками, будто действительно сожалел, что ему по долгу
службы приходится отнимать время у честных людей.
— Зачем? — спросила Рита.
Металлист задумался. Это был хороший вопрос. Очень хороший. И на него нужно было дать правильный ответ.
— Ну как это зачем… У вас полный рюкзак валюты… У вас есть лицензия на инкассаторскую деятельность?
—
У меня такая лицензия есть, что тебя, пидор, завтра по кускам не
соберут, — сообщила Рита приветливым тоном, в котором не было и тени
агрессии.
Металлист снова задумался. На этот раз молчание
длилось несколько дольше. Он потянулся было за спортивной сумкой,
лежавшей у Риты в ногах — проверить, что там внутри. Но, встретившись
глазами с девушкой, тут же смутился и убрал руку.
— Тем не
менее… — тщательно подбирая слова, продолжил он. — Тем не менее, вам
придется проехать с нами в отделение… Чтобы все выяснить. Вдруг вы
собирались приобрести на эти деньги крупную партию наркотиков? Поймите
правильно: такая сумма наличными… К тому же: кем вам приходится этот
мальчик?
— Я его няня. Из школы домой подвожу. Кстати, если что
с мальчиком случится — его папаша лично скормит ваши яйца своему псу.
Его Лютый зовут. Пса.
— Это правда? — наклонился милиционер к Тиме.
— Правда, — решительно кивнул тот. — Но вы не пугайтесь. Лютый яйца не любит. У него от них понос.
Ваня недовольно поморщился:
— Я о другом спрашиваю. Эта женщина действительно ваша няня?
— А что, если нет?
— Ммм. Вы не знаете ее?
— Первый раз вижу!
Глаза
Никитина, молча наблюдавшего за этой сценой, стали закатываться, рот
понемногу расплывался в загадочной внутренней полуулыбке, напоминавшей
отрешенные лица буддистских изваяний. Никитин издал странный утробный
писк и принялся медленно оседать, сползая вниз по капоту. Одутловатый
бросился вперед и подхватил его под руки. В очередной раз удивился
тому, какими все же тяжелыми становятся люди, потерявшие сознание.
—
Быть может, она со своим сообщником, — он встряхнул Никитина, чтобы
перехватить поудобнее. — Она похитила вас? Ага?! С целью выкупа!
— Киднепинг! — со знанием дела подтвердила бывшая звезда уголовного розыска.
— Да ну вас! — обиделся Тима. — Это я ее похитил!
— Как это? — удивился милиционер.
— Так это! — Тима демонстративно отвернулся от него, всем своим видом показывая, что он не намерен больше разговаривать.
—
Нет, не он! — сказала Рита, выбираясь из машины. — Это я похитила. Все,
как вы сказали. Киднепинг, — она приподняла полы своего длинного
платья, чтобы не испачкать его в так быстро проявившейся осенней
слякоти.
— Но вы же сами говорили...
— Я врала, — пояснила девушка. — Выпутывалась. Так что давайте, арестовывайте меня!
Она подошла к металлисту и доверчиво протянула ему свои руки ладонями вверх.
— Надевай наручники!
— Я… Не… — опешил тот
— Кому говорят, надевай!
— Но…
—
Что «но»? Ты остановил машину? Задержал преступников? Давай надевай
наручники и поехали в отделение! Надевай! Я требую! Я имею право быть
арестованной и наказанной по всей строгости закона!
На бледном
лице металлиста отразилась напряженная работа мозга. Заковывать в
наручники человека, который с такой страстью об этом просит,
представлялось ему как минимум опасным.
— Ванек! — тихо позвал
его напарник, аккуратно усаживая Никитина на переднее сиденье. —
Послушай меня, братан… Ну их на хрен! Я нутром чую, подстава тут
какая-то. Валим отсюда.
Рита со скучающим видом смотрела, как
удаляется машина милиции, похожая на мелкую хищную рыбу, летающую
туда-сюда в теплых облаках канализационных вод в поисках легкой добычи.
Впиться косым частоколом зубов в чей-нибудь мягкий бок, вырвать кусок
побольше и вновь нестись сквозь жаркие клубы городских испражнений,
бездумно глядя перед собой застывшими ледяными шарами глубоководных
глаз. Девушка цокнула языком и надула пузырь из жевательной резинки.
Пузырь лопнул, тонкая пленка жвачки прилипла к губам, Рита подцепила ее
языком и затолкала обратно в рот…
Никитин пришел в себя довольно
быстро. Сначала он открыл левый глаз, который у него плохо видел: мир
выглядел через него очень нечетким, неясным, а потому не таким страшным
и угрожающим, как при полной резкости зрения. Убедившись, что опасность
миновала, Никитин решился открыть и второй глаз.
— Жевку хочешь? — спросила его Рита.
— Нет, — покачал головой Никитин. — Не хочу... Чего я хочу, так это сразу вам сказать, что если...
Рита не дала ему закончить фразу:
—
Мы готовы компенсировать тебе моральный ущерб, — она сунула Никитину в
руки пригоршню мятых купюр. — Когда познакомишь нас с Даней, получишь в
десять раз больше.
Деньги производили приятное впечатление:
фунты стерлингов, крупными купюрами, в бумажном комке было не меньше
пяти тысяч. Никитин попытался было мысленно перевести обещанные
пятьдесят тысяч фунтов в рубли, но мозг в ответ выдавал лишь мигающее
сообщение ERROR, как калькулятор с переполнившейся разрядной сеткой.
—
Договорились... — Никитин не расправляя запихнул денежный ком во
внутренний карман пиджака. — Только тогда хотя бы скажите, что у вас
там? — он показал все еще трясущимся мизинцем на лежащую в ногах у
девушки сумку, которую так никто и не досмотрел.
— Подарок, — лаконично ответила Рита. — У него сегодня день рождения.
Бхагавад Гита. Новый перевод: Песнь Божественной Мудрости
Вышла в свет книга «Бхагавад Гита. Песнь Божественной Мудрости» — новый перевод великого индийского Писания, выполненный главным редактором «Перемен» Глебом Давыдовым. Это первый перевод «Бхагавад Гиты» на русский язык с сохранением ритмической структуры санскритского оригинала. (Все прочие переводы, даже стихотворные, не были эквиритмическими.) Поэтому в переводе Давыдова Песнь Кришны передана не только на уровне интеллекта, но и на глубинном энергетическом уровне. В издание также включены избранные комментарии индийского Мастера Адвайты в линии передачи Раманы Махарши — Шри Раманачарана Тиртхи (свами Ночура Венкатарамана) и скомпилированное самим Раманой Махарши из стихов «Гиты» произведение «Суть Бхагавад Гиты». Книгу уже можно купить в книжных интернет-магазинах в электронном и в бумажном виде. А мы публикуем Предисловие переводчика, а также первые четыре главы.
Книга «Места Силы Русской Равнины» Итак, проект Олега Давыдова "Места Силы / Шаманские экскурсы", наконец, полностью издан в виде шеститомника. Книги доступны для приобретения как в бумажном, так и в электронном виде. Все шесть томов уже увидели свет и доступны для заказа и скачивания. Подробности по ссылке чуть выше.
Карл Юнг и Рамана Махарши. Индивидуация VS Само-реализация
В 1938 году Карл Густав Юнг побывал в Индии, но, несмотря на сильную тягу, так и не посетил своего великого современника, мудреца Раману Махарши, в чьих наставлениях, казалось бы, так много общего с научными выкладками Юнга. О том, как так получилось, писали и говорили многие, но до конца никто так ничего и не понял, несмотря даже на развернутое объяснение самого Юнга. Готовя к публикации книгу Олега Давыдова о Юнге «Жизнь Карла Юнга: шаманизм, алхимия, психоанализ», ее редактор Глеб Давыдов попутно разобрался в этой таинственной истории, проанализировав теории Юнга о «самости» (self), «отвязанном сознании» и «индивидуации» и сопоставив их с ведантическими и рамановскими понятиями об Атмане (Естестве, Self), само-исследовании и само-реализации. И ответил на вопрос: что общего между Юнгом и Раманой Махарши, а что разительно их друг от друга отличает?
www.peremeny.ru-портал вечного возвращения
Вы можете