— У нас к тебе пара вопросов, — объясняет Рита. — По сюжету...
— Да нет никакого сюжета.
— Я почему-то так и думала... — Рита открывает нож и осторожно проводит ногтем по лезвию. — Шеповалов, да ты действительно маньяк. Ты чего, все время с этим по улицам ходишь?
— Конечно, маньяк! — говорит Никитин. — Если бы у меня, как у нормальных людей, две почки было — у господина писателя все бы рухнуло, так что ли? Да он мне еще за кота ответит!
— За какого кота? Не писал я ничего про котов!
— Дэн, есть такая птичка, называется Непиздичка!
— Да я тебе клянусь, не знаю я ничего про кота!
— Не знаешь? Так я тебе сейчас расскажу!
— Нет! — вмешивается Рита. — Костя, ты, конечно, извини, но у меня тонко организованная психика, я твой страстный монолог не смогу еще раз выслушивать. Ты лучше успокойся пока! А то с твоей шикарной манерой вождения, боюсь, нас в итоге может доставить муниципальный транспорт. Со спецсигналами... Я сама все расскажу про кота. В общем, Дань, у Никитина был кот-альбинос, который ему приносил счастье, он его за бешеные деньги купил. Как там его звали... Батискаф?
— Акваланг, — Никитин затягивается только что прикуренной сигаретой. — Аква, малыш мой бедный. Да он не кот даже, он брат мне был реально! Я его у самого Вовы Акваланга купил.
— Никитин, затягивайся глубже! Так вот, Дань, недавно Никитин залил соседей — газовая колонка у него в ванной взорвалась. Те хотели в суд подавать и пообещали прийти утром со свидетелями, чтобы устроить проверку: он их залил или кто-то другой.
— Идиоты, — прокомментировал Никитин. — Они бы еще через неделю пришли. — Сигарета явно оказывала на него благотворное успокаивающее действие.
— Никитин вытер всю воду, но пол все равно впитал влагу, это было заметно. Поэтому он решил поставить на ночь в ванную большой открытый вентилятор — чтобы высушить его. А так как сушить нужно было пол под ванной, вентилятор пришлось положить на бок.
— Да что с этим котом случилось-то? — не выдерживает Даня.
— Аква ночью зашел в ванную и решил зачем-то понюхать вентилятор. А когда утром явились соседи, стены и потолок там были уже выкрашены в такие замечательные цвета, что... В общем, сам понимаешь, — продолжает Рита. — Для тебя просто буквы, а нам с этим жить, так что хотелось бы заранее узнать, что нас ждет. Не возражаешь?
— Нет, конечно! Вы бы сразу так и сказали... Я что... Я только рад... Наоборот, может, посоветуете что-нибудь... — Даня достает блокнот, на гладкой пластиковой обложке которого изображен утенок Дональд, пробивший собой дыру в кирпичной стене. — Вы только не обращайте внимание на мелочи, там все сырое еще. Но примерно понятно, что должно произойти. Где же оно... А, вот, со второго абзаца читайте....
Рита жадно пробегает глазами текст: строчку за строчкой. С каждой перевернутой страницей улыбка на ее лице тает.
— Ку-клукс-клан? Джордано Бруно? Писатель ежится, будто за шиворот ему порывом ветра набросало холодной снежной крупы.
— Даня, что это за бред?
— Сама ты бред, — обижается писатель. Он пытается скрестить руки на груди, но жилет из динамита мешает. — Дальше читай...
Девушка быстро пролистывает страницы блокнота, выхватывая самое главное. Вот уже и последний листок, покрытый фиолетовой сеткой. Два коротких предложения. Точка.
— Вот так значит? Да?
— Что? Что там написано? — Тима не может усидеть на месте от любопытства. — Что с нами будет?
Писатель не выдерживает взгляда Риты и опускает глаза.
— В общем, так, Даня. Это все, конечно, смешно и замечательно, но у тебя теперь есть ровно 15 минут, чтобы все переписать. От начала и до конца.
— Но...
— Я думаю, ты сам понимаешь, что именно я имею в виду... — Рита отдает ему блокнот. — Пиши, Даня! Пиши!
— У меня предложение, — вмешивается Никитин, — если Дэн все равно сейчас все переписывать будет, пусть хоть какую-то часть напишет не от третьего, а от первого лица. Я не против, если от моего... И пусть почку мне вернет!
— Я бы лучше от лица Риты написал, — говорит писатель.
— От моего у тебя не получится, — говорит Рита, — ты извини, Дань, но таланта маловато, да и возраст не тот: хорошо писать от лица женщины мужчина может только лет в семьдесят, когда они его уже не интересуют. Ну, да тебе самому решать. Можешь хоть от лица... то есть от морды пса Ломбарда писать, ты пойми, что не это главное. Кстати, я бы на твоем месте поторопилась, время уже пошло....
— Ну хорошо... Только я не могу, когда вы смотрите! Отвернитесь!
Даня поспешно выводит на чистом листе большие небрежные буквы: ручка скользит по бумаге все быстрее и быстрее, оставляя за собой совершенно нечитаемые следы. Отвернувшись к окну, Рита слушает, как скрипит бумага. Что он там пишет? Что будет дальше? Нас всех убивает наше любопытство. Даня поставил правую ногу на сиденье, положил на колено блокнот. Буквы, торопливые буквы: как загнанные животные, бегущие от охотников к обрыву — последней странице. Рита заглядывает Дане через плечо и видит, что никакие это не буквы, а отпечатки ботинок на грязном осеннем тротуаре. Купюру в пятьдесят фунтов несет ветром с проезжей части. Она кувыркается в ночи, съезжает из стороны в сторону по переменчивым горкам воздушных потоков и наконец приземляется к ногам Веры. Та поднимает купюру, отряхивает ее от налипшей грязи, аккуратно складывает вдвое и кладет в карман.
Мимо проходит не по погоде легко одетый цветастый панк с многочисленным пирсингом на лице. Печально, с какой-то непонятной жалостью в глазах, смотрит на Веру. Затем кланяется и несколько раз крестится, глядя то ли на вычурную позолоченную верхушку собора, то ли на массивный логотип компании Mersedes Benz, который неторопливо вращается рядом.
Вера думает о своих подругах. Отмороженные северные дурнушки, ей даже иногда жалко их. Начитаются глупостей в журналах для девочек и ждут чего-то. Людям важен твой внутренний мир, важно, какая ты, важна уверенность в себе... Да никому ничего не нужно! Если ты красивая — тебя любят. Если некрасивая — нет. Все просто... С пятьюдесятью фунтами она поедет в Москву. Снимет номер на последнем этаже гостиницы «Космос». Повесит на дверь красную табличку «Не беспокоить!» И будет долго-долго вслушиваться в гитарные переборы в наушниках, глядя из окна на еще один мерзкий город. Дети вдали пытаются залезть на основание взмывающей в небо ракеты, цепляясь за швы сварки — кто дальше, кто выше напишет свое имя баллончиком. Останкинская телебашня, до упора воткнутая своей тупой иглой в и без того успешно разлагающееся небо над осклизлым городом. И все эти люди, так глупо спешащие по своим делам, все они будут далеко-далеко внизу. Мародеры вечности. Разве они не понимают, что все равно когда-нибудь умрут? Цепляясь за жалкие струпья жизни старческими руками в пигментных пятнах.
На что надеяться? Это все бессмысленно! Никаких пубертатных истерик. Просто здравый смысл. В отсутствии которого ее постоянно упрекала мама... Когда-нибудь все приходят к богу, у всех разные пути... Идиотка! Вы все просто стареете! Ваш бог говорил: «Будьте как дети». А детей вообще не волнует никакой бог, у них полно более интересных занятий! Жалко, что она уже не ребенок. С каждым днем все только хуже. Когда-нибудь она забудет обо всех этих мыслях, а потом и вовсе превратится в такую же тупую мымру с фиолетовыми волосами; с мозгом, помещающимся в тюбик от туши, наполненным рецептами пирожных, и, разумеется, мыслями о боге, чем же еще...
Поток ожесточенных мыслей в голове Веры прекращается. А вот и он — первый встречный. Он похож на вернувшегося и отъевшегося Чацкого с чудовищными кругами под глазами и нездоровой бледной кожей, покрытой грустной щетиной. В вечном клетчатом пальто с не менее вечными жирными пятнами он стоял облокотившись у стены и курил. В точке пересечения всех сюжетных линий. Вера сразу же поняла, что это ключевой человек в ее жизни. Только дурак бы не понял.
Бхагавад Гита. Новый перевод: Песнь Божественной Мудрости
Вышла в свет книга «Бхагавад Гита. Песнь Божественной Мудрости» — новый перевод великого индийского Писания, выполненный главным редактором «Перемен» Глебом Давыдовым. Это первый перевод «Бхагавад Гиты» на русский язык с сохранением ритмической структуры санскритского оригинала. (Все прочие переводы, даже стихотворные, не были эквиритмическими.) Поэтому в переводе Давыдова Песнь Кришны передана не только на уровне интеллекта, но и на глубинном энергетическом уровне. В издание также включены избранные комментарии индийского Мастера Адвайты в линии передачи Раманы Махарши — Шри Раманачарана Тиртхи (свами Ночура Венкатарамана) и скомпилированное самим Раманой Махарши из стихов «Гиты» произведение «Суть Бхагавад Гиты». Книгу уже можно купить в книжных интернет-магазинах в электронном и в бумажном виде. А мы публикуем Предисловие переводчика, а также первые четыре главы.
Книга «Места Силы Русской Равнины» Итак, проект Олега Давыдова "Места Силы / Шаманские экскурсы", наконец, полностью издан в виде шеститомника. Книги доступны для приобретения как в бумажном, так и в электронном виде. Все шесть томов уже увидели свет и доступны для заказа и скачивания. Подробности по ссылке чуть выше.
Карл Юнг и Рамана Махарши. Индивидуация VS Само-реализация
В 1938 году Карл Густав Юнг побывал в Индии, но, несмотря на сильную тягу, так и не посетил своего великого современника, мудреца Раману Махарши, в чьих наставлениях, казалось бы, так много общего с научными выкладками Юнга. О том, как так получилось, писали и говорили многие, но до конца никто так ничего и не понял, несмотря даже на развернутое объяснение самого Юнга. Готовя к публикации книгу Олега Давыдова о Юнге «Жизнь Карла Юнга: шаманизм, алхимия, психоанализ», ее редактор Глеб Давыдов попутно разобрался в этой таинственной истории, проанализировав теории Юнга о «самости» (self), «отвязанном сознании» и «индивидуации» и сопоставив их с ведантическими и рамановскими понятиями об Атмане (Естестве, Self), само-исследовании и само-реализации. И ответил на вопрос: что общего между Юнгом и Раманой Махарши, а что разительно их друг от друга отличает?
www.peremeny.ru-портал вечного возвращения
Вы можете