В окрестностях Тотьмы есть два знаменитых камня: Лось и Утюг. 350-тонный Лось, лежащий в русле Сухоны километрах в восьми ниже Тотьмы, меня несколько разочаровал: просто большой камень.

Другое дело – Утюг. Этот гранитный валун дремлет на пологом спуске к левому берегу Еденьги недалеко от деревни Пустошь. И помаленьку гипнотизирует путников. Мы, например, его долго искали, хотя даже непонятно, как можно было не заметить такой видный камень.

Вдруг появился мужик небольшого росточка и сказал: «Вы, небось, Утюг ищите? Вон он». Камень лежал шагах в десяти. Мой пес Осман, натасканный на поиски мест силы, на сей раз оплошал. Лишь после наводки бросился к валуну, упал и забился в экстазе. Так и валялся, пока мы беседовали. Мужик все вздыхал: «Утюг стареет, уходит под землю, никому уже больше не нужен. А ведь совсем недавно бабы на нем колдовали»... Это да, есть легенда, что некий бог отдыхал на плоской спине валуна и оставил вмятину. Вмятина есть. Я спросил: что это был за бог? «А-а! – махнул рукой мой собеседник. – Весь бог ушел в Тотьму, на соль». 

Верно: история Тотьмы – это история соли, в свое время игравшей не менее важную роль в экономике, чем сейчас – нефть. На севере Русской равнины месторождения соли располагаются вокруг шестидесятой широты, выше и ниже. Это, конечно, cum grano salis, но все-таки именно в этот пояс, протянувший от нынешней западной границы до Урала, попадают практически все знаменитые промыслы: Старая Руса, Балахна, Солигалич, Сольвычегодск и так далее. Тотьма стоит почти на самой шестидесятой широте и практически посредине между Питером и Солью Камской. Так что Тотемское Усолье можно рассматривать как географический центр соли русской земли.

Однако соль в этом центре доставалась куда тяжелей, чем на других промыслах. Потому что, во-первых, рассолы залегали глубоко, а во-вторых, были не крепки. Для сравнения: в Старой Руссе и Сольвычегодске соляные источники били прямо на поверхности, в Соликамске крепость рассола достигала 15%. А в Тотьме концентрация рассола, поднятого со стометровой глубины, не превышала 4%. Но – голь на выдумки хитра. В Тотьме была разработана технология, которая называлась «садить трубу». Метод глубокого бурения с использованием зубчатой металлической насадки и системы деревянных труб, при помощи которых рассол поднимали на поверхность. Дальше его вываривали, получали поваренную соль.

Место, где все это проделывали, называется Варницы. Оно в двух-трех километрах к северу от центра Тотьмы, по берегам реки Ковды и ее притоков Солонухи и Ляпунки. Если там сейчас побродить, можно обнаружить и колоды, остатки деревянных труб над соляными скважинами.

Первые сведения о Тотемском Усолье относятся к 15-му веку, но, конечно, промысел гораздо старше. В Уставной грамоте новгородского князя Святослава Ольговича 1137 года упоминается некая Тошьма, в которой при желании можно узнать и Тотьму. А можно и не узнать. Как бы то ни было, людям на Сухоне никакие грамоты властей ничего хорошего не сулили. В упомянутой, собственно, речь шла о сорока куньих шкурках, которые Тошьма должна была давать попам Новгородской Софии. И уже скоро во имя еврейского бога, охочего до шкурок и соли, начнется тотальное искоренение местных богов.

Тотемский краевед Александр Кузнецов в книге «Болванцы на лысой горе» сообщает, что на левом берегу Ляпунки был починок, который назывался Поганинский. «Поганый» – это язычник. Исследователь полагает, что такой топоним – указание на бывшее там языческое капище. Совершенно справедливо: там место силы, там по берегам Ляпунки как грибы росли церкви, там был и Борисоглебский монастырь. Однако какому же божеству молились поганые в своем святилище? Ответ очевиден: божеству соли. Мы не знаем, каким именем называли его в те времена, когда на Усолье еще не было никаких буровых, когда люди пользовались лишь слабосолеными поверхностными растворами. Но мы знаем деяния этого божества. Ибо это оно вызвало Тотьму из небытия.

Считается, что изначально Тотьма стояла километрах в шестнадцати вниз по Сухоне от современного города, в устье реки Старой Тотьмы. Имело ли Старототемское поселение прямое отношение к Усолью – неизвестно. Известно только, что в 1539 году в Посухонье пришли Казанские татары. Долго свирепствовали, разорили все подчистую. Лишь после этого власти хватились: стали строить крепость на горе при впадении речки Песьей Деньги в Сухону. Под защиту крепости потянулись и жители Старой Тотьмы, и обитатели Варниц. Так появилась Тотьма.

У Вологодского Спасо-Прилуцкого монастыря были свои скважины на Усолье. Татары их тоже, естественно, разорили. В 1542 году для возобновления производства в Тотьму был послан монах Феодосий Суморин. Сам он родом из Вологды, был женат, имел дочь, когда овдовел, ушел в монастырь. Будете в Тотьме, загляните в Троицкую церковь в Зеленской слободе, там сейчас его мощи. Крупный мужик. Рост, наверно, больше двух метров. У такого не забалуешь: рука – тяжелая, хватка – мертвая, сметка – дьявольская. Строгановы в сравнении с ним отдыхают, особенно – тотемские.

Десять лет Феодосий руководил монастырским солеварением, сделал его образцовым, но все был недоволен. Ибо, что греха таить, это была бездуховная рутина, работа менеджера среднего звена. И никаких возможностей роста. Единственная перспектива – основать свой монастырь. Феодосий неотступно думал об этом, мечтал о собственном деле. Уж и место давно присмотрел – Симакинскую пустошь на мыске при впадении Ковды в Песью Деньгу. Чудесное место: духоподъемное, благодатное, полное легких видений. Великая польза для всякой души забыться там где-нибудь вечерком на косогоре.

Симакинское место силы принадлежало вдовице Марье Киселевой. В один из летних дней 1553 года Феодосий отправился к ней и сказал, что хочет создать на пустоши монастырь. Порадей, Марья, богоугодному делу. И вдова не смогла отказать, дала бумагу, с которой монах пошел хлопотать дальше: в Москву, в Ростов, в Вологду... Уже в марте 1555 года на горке меж Ковдой и Песьей Деньгой стояла первая церковь зарождающейся обители, во имя Преображения. Такое посвящение очень даже подходит обители, возникшей в мечтах солевара и с самого своего основания сориентированной на солеварение, которое, собственно, и есть преображение – соли.

Давайте уясним: соль – не только полезный продукт, а ее добыча – не просто производство. Вот говорят: «В чем тут соль?» А имеют в виду – смысл, саму суть. Что значит «насолить кому-то»? Изначально это – применить колдовство с солью (подбросить ее врагу). Что значит «ушел не солоно хлебавши»? То и значит, что разговор был пустой, бессмысленный, не достигающий цели. А вот соленая шутка берет за живое. Только бы не пересолить (я не о кухне) и не просыпать соль. Ибо соль в чистом виде опасна (как и все сакральное), не всякий выдержит чистую правду. И потому чаще всего соль применяется с хлебом. Выражение «хлеб да соль» это не просто форма вежливости, это заклинание, отгоняющее зло. Подношение хлеба и соли – магический жест единения (что-то вроде трубки мира). Хлебосольство – жертва, которая вернется сторицей. Но пища, приготовленная для мертвых, скажем, предков, приходящих на Троицу, должна быть пресна. Ибо в соли заключена острота бытия (попробуйте кровь). На соли жизни замешано много обрядов, связанных с браком, срамным пылом, потом, продолжением рода. А мертвые этого срама не имут.

Таким образом, извлечение соли из раствора – это примерно то же самое, что извлечение смысла из водянистой бессмыслицы. В Житии Феодосия сказано: «Соль чувственная, над которой он трудился, непрестанно напоминала ему слова Писания». Имеется в виду текст от Марка: «Ибо всякий огнем осолится, и всякая жертва огнем осолится. Соль – добрая вещь; но ежели соль не солона будет, чем вы ее поправите? Имейте в себе соль, и мир имейте между собою» (Мк. 9, 49-50). Речь тут, конечно, не о профанном солеварении, но – о внутренней алхимии. Которая – есть работа с солью в себе, извлечение смысла путем постепенного повышения его концентрации в реторте души на внутреннем огне любви к истине. Там внутри что-то варится, вдруг – бах! – смысл кристаллизовался: ты что-то понял. Вот и преображение.

Когда Иисус отправился на гору Фавор, он взял с собой трех учеников и просил их бодрствовать. А они все норовили уснуть, то есть – как бы отказывались понимать. Но вот вдруг гора озаряется светом, лицо Иисуса сияет, появляются Илия и Моисей. Таково Преображение по-еврейски. И уже даже сонным ученикам становится ясно, кто именно их учитель. Нам это тоже должно быть ясно: сын еврейского бога, и только.

То есть Преображение (по-гречески: метаморфоза) бога Слова на горе Фавор – лишь частный случай кристаллизации смысла. А вообще на просторах мира говорят о саттори, самадхи, метанойе, озарении, шаманском экстазе, щелчке в голове, после которого ты уже видишь весь мир по-другому, по-новому, преображенным. Надо только иметь в виду, что преобразился не мир, а твое понимание мира. Иисус и до метаморфозы был богом, просто апостолы этого еще не понимали. Но уж раз человек что-то понял, то – изменился и мир. Ты извлек новый смысл, который отныне может действовать в мире, преображая его.

Феодосий извлек духовную соль из пустоши при впадении Ковды в Песью Деньгу: построил Спасо-Суморин монастырь, который, промышляя солеварением, стал быстро богатеть. После смерти (1568) этому великому предпринимателю сразу же стали поклоняться как святому, ибо он действительно творил чудеса. При Екатерининской экспроприации 1764 года монастырь остался за штатом и почти захирел. Но в 1796 году были обретены мощи Феодосия, и – вот чудо! – снова стремительный рост.

Этот рост совпал с пиком роста и всей Тотьмы, которую тоже преобразила соль. Именно соль собрала здесь людей, создала новые промыслы и вспомогательные производства. Для добычи рассола нужны механизмы: расцвело кузнечное дело. Для варки соли – бесконечные кубометры дров: явились артели лесорубов. Для торговли – флот, складская инфраструктура, финансовые инструменты. Соль взрастила и местные капиталы, и привлекла деньги со стороны.

И, уж конечно, соляное божество использовало все преимущества своего места силы. Тотьма стоит на Сухоне, которая была единственной дорогой, соединявшей Волго-Балтийский речной узел Кириллова с водной развязкой Великого Устюга, где Сухона, сливаясь с Югом, превращается в Северную Двину. Отсюда открыт путь не только к Архангельску, но и – по Вычегде – к Северному Уралу и дальше в Сибирь. Тотьма с ее инфраструктурой, выросшей на соли, стала естественным пунктом транзитной торговли. Со временем в городе появились конторы английских, голландских, прочих торговых домов. А тотьмичи двинулись на Камчатку, Аляску, Алеутские острова… В 1812 году тотемский мореход Иван Кусков основывает в Калифорнии крепость – Форт Росс. Кстати, на гербе Тотьмы изображена черная лиса, зверик из Америки.

 

Заморская торговля давала солидные прибыли, город расцветал, его преображенная соль кристаллизовалась в архитектурных шедеврах. Тотемское барокко невозможно спутать ни с чем. Церкви, украшенные замысловатыми картушами парят в вышине, как фрегаты, идущие в вечность. Имена их, конечно, христианские, но в тектонике воплотился исконный дух здешних мест. Если хотите реально увидеть Соляное божество, которому туземцы поклонялись когда-то в месте силы, ославленном попами Поганым, то – вот оно, в облике Тотемских храмов.

 

Впрочем, не все это так сразу строилось. В 17-м веке, например, дух соли воплощался в юродивых, которые (если не были притворщиками), ухватывали самую суть мира. Преображали свою жизнь так, что любой их дурацкий жест оказывался знаком, в котором вдруг открывалась скрытая соль вещей. О юродстве, как таковом, я уже не раз говорил. Говорил и о Вассиане Тиксненском, тотьмиче, который немало юродствовал, но –  в другом месте. А в самой Тотьме прославились двое блаженных – Максим и Андрей. Максим был попом, а потом это дело забросил, стал чудить и творить чудеса. Он умер в 1650 году и похоронен там, где сейчас Воскресенская церковь на Варницах. Андрей был младшим современником Максима, обретался в самой Тотьме, возле Воскресенской церкви на берегу Сухоны. Он умер в 1678 году и был похоронен над крутизной, где и жил. Оба они еще при жизни почитались святыми, и оба впоследствии были канонизированы.

С именем Андрея Тотемского связана история возникновения Троицкой пустыни на Дедовом острове. От Тотьмы это километрах в семи вверх по Сухоне. И рядом, кстати, еще два острова: Бабий, он поменьше, чем Дедов, и совсем уже маленький – Внуков. Семья островов, лежащая на полпути от истока до устья Сухоны. Как-нибудь я расскажу о причудливой гидродинамике этой реки, а сейчас – о Дедовом острове, самом большом на всей Сухоне: его длина полтора километра, высота над летней водой метров десять. В юго-западной части острова мой пес Осман показал аномалию. Я огляделся: муравейник почти в человеческий рост, практически все деревья с раздвоенными или растроенными стволами, из руин будто кто-то пристально смотрит. Тревожно.

Так вот, пономарь Воскресенской церкви Иван Яковлев, большой друг Андрея Тотемского, в июле 1670 года поехал на Дедов по грибы. И примерно в том месте, которое указал мой пес, нашел на дереве икону с изображением Троицы, Богородицы, Петра и Павла, Сергия Радонежского и его ученика Ионы. Принес эту многолюдную икону в город, показал юродивому. Тот говорит: надо для нее построить часовню на острове, когда-нибудь там будет монастырь. Часовню, однако, тогда не построили. И вот прошло почти тридцать лет, Иван (уже игумен Иона) стал духовником присланного в Тотьму на воеводство Федора Лопухина (отца Евдокии, несчастной первой жены Петра I). Узнав об иконе, обретенной когда-то на острове, Лопухин велел сруибить там часовню. А когда его духовник захотел стать отшельником, отдал в его распоряжение и весь остров. Вскоре на нем возник монастырь: Дедовская Троицкая пустынь.

Тому, кто читал мой текст о Свирской слободе, должно быть понятно, почему икона, явившаяся на Дедовом острове, оказалась именно Троицкой. Троица – это Русалии, праздник предков, мертвых Родителей, Дедов. Упомянутый выше краевед Кузнецов сетует: попы подавили Дедовское святилище. Александр Василич, родной, не надо сетовать, надо понимать, что Деды Дедова острова живы. Как они жили когда-то в душах Андрея Тотемского, Ивана Яковлева, Федора Лопухина (подавая им благодать из подполья души, бессознательного), так и теперь живут в наших душах. Людям, конечно, засрали мозги. Но если объяснить что к чему, они все поймут. И в великолепии Тотемских храмов уже сознательно будут молиться своим предкам, а не – как сейчас – предкам Ходорковского и Абрамовича.

ИНФОРМАЦИЯ ОБ ИЗДАНИИ КНИГИ "МЕСТА СИЛЫ РУССКОЙ РАВНИНЫ" И ВСЕ НЕОБХОДИМЫЕ ССЫЛКИ – ЗДЕСЬ.

КАРТА МЕСТ СИЛЫ ОЛЕГА ДАВЫДОВА – ЗДЕСЬ. АРХИВ МЕСТ СИЛЫ – ЗДЕСЬ.