Он стоял перед металлической дверцей, за которой лежала его сумка со скульптурной головой, которую ждали через несколько часов в условленном месте в обмен на 12 000 долларов. Нашего героя чуть не вытошнило от ужаса. Ему приказали сделать это. Указали, что и как. И вот он стоит в растерянности, не понимая, как ему достать похищенное из слишком надежно спрятанного убежища. Код, код, код… Какой код?

И тут наш герой делает такой финт, который человек в нормальном состоянии сделать в принципе не может! Он идет к… милиционеру… Когда мне рассказывали эту историю, я открыл непроизвольно рот от удивления. Такого не могло быть. Такое не может быть ни в кино, ни в книжках. Такое возможно только в Реальной жизни. На такой поступок не способны фантазеры, писатели и сценаристы. Такой поступок может совершить только – самый обыкновенный человек. Нечто совершенно невообразимое и нереальное. Он подошел к милиционеру и сказал наивно о том, что он забыл КОД. Милиционер позвал работников Камеры Хранения. Они вскрыли, разумеется, ячейку и… спросили: а чем молодой человек может доказать, что эта сумка его. Что в ней?

Молодой человек промямлил, что там бюст.
Милиция напряглась: "Что? Что?"

Разумеется, информация о похищенной Герме прошла не только по ТВ. Вокзалы и Аэропорты были предупреждены в первую очередь на предмет вывоза исторической ценности.

Бюст был извлечен из сумки на свет, и, конечно, незадачливый похититель не смог связно объяснить милиции, что это его студенческая поделка ученика Мухинки или Репина. И тут же был задержан. Потом были допросы, интервью, средства массовой информации, суд. Дело какое-то время освещалось прессой, пока интерес к нему не погас так же внезапно, как и появился.

Помню тот напряг, когда на территорию Эрмитажа приехал Невзоров в кожаной куртке со своей ТВ-группой. Он зашел со Двора Эрмитажного Театра, через Зимнюю канавку. Пытаясь миновать все посты охраны и просочиться незамеченным.

В те годы этот человек реально мог напрячь чиновников любого уровня и выглядел внешне крайне по-бандитски. Я увидел его первым.

Обычно я лежал на своем посту в стеклянной будке, жуя Сникерс и запивая его "Херши-колой", загорая на солнышке и листая какую-нибудь умопросветляющую книгу... Хотя в тот раз, кажется, я пил HERO – газированный сок с лесными ягодами... И не останавливал, разумеется, никого, чтобы не спровоцировать скандал (в поисках которых Невзоров всегда рыскал), да и потому что мне было катастрофически лень вставать и вступать с кем-то в диалоги. Ведь он был во Вселенной, где считал себя тридцатилетним журналистом, а меня двадцатилетним охранником. А эта Вселенная была ложна, как и большинство того, что люди пытаются себе вообразить.

Я набрал номер зам.начальника охраны:

– Ведущий "600 секунд" здесь.

– Сам?

– Ага. Сам.

– Не трогать.

– Больно надо... Хрум, хрум…

Зам.начальника связался с начальником, и вскоре они уже прибыли и стали разбираться между собой. А я доедал свой сникерс. Так же, в позиции полулежа, покачиваясь на стульчике и с ногами на столе. Они были так перевозбуждены, что даже не попытались сделать мне замечание...

А мне были чудовищно неинтересны невзоровщина, эрмитажевщина и весь этот собчаковский собачий период Санкт-Петербурга. Я реально смотрел на все со стороны, читая книги про Динару Асанову и Микеладжело Антониони, с брезгливостью наблюдая копошащееся вокруг меня невообразимое количество людей, увлеченных майей, материальной иллюзией, постройкой карьеры и жестоким обогащением. Я изначально, штудируя «Жемчужину Упанишад», относился легче к миру, лишенному Своего Главного Достояния – Прекрасного Господа. И все мои мысли концентрировались именно на этом факте, а не на чем-то другом. И еще меня могли увлекать всякие литературные и киношные истории, как те, о которых я вам рассказываю. Как с этим похищением. Это было трагично, но и весело одновременно. В этом я видел игры Бога.

Как я уже говорил, при обыске в комнате у похитителя Гермы, на месте которого я теперь работал, нашли листочек с расписанными будущими покупками на деньги, которые экс-охранник Эрмитажа должен был получить от продажи Гермы. Доказательств было больше, чем нужно. Пока следствие их ленно собирало, случилось еще одно происшествие. Гораздо более трагическое.

Один из сотрудников Эрмитажа – молодой парень, тоже охранник, каратист, мастерски владеющий нунчаками (их мне показывал его приятель), один из заместителей начальника смены – был за городом сбит неизвестной машиной насмерть. Похититель больше всего общался именно с ним, и, как следствие догадалось впоследствии, именно убитый был связным между заказчиком, кем-то, по-видимому, тоже из работников Эрмитажа, и рядовым стражем порядка.

В связи с «несчастным случаем» следствие зашло в тупик, и дело так и не увенчалось раскрытием преступной группировки по хищению исторических ценностей. Тогда меня эта история потрясла не очень сильно. Убивали на каждом углу и ежедневно и самыми изощренными способами. Но было искренне жалко всех ее участников. Потому что они же, типа, тоже могли стать моим новым коллективом... Могли бы все продумать тщательнее... От «Эрмитажа» не убудет. А так – один погиб, второго арестовали. Неприятно было также и ощущение того, что где-то рядом ходит их наниматель и убийца.

До сих пор, приходя в Эрмитаж по каким-то делам, я не могу избавиться от подозрительного взгляда на его работников. Во многих из них мне видится след того дела 90-х годов…

В те времена, казалось, все решили стать бандитами, мошенниками, ворами. Криминал свернул сознание целому народу на все десятилетие.

Как-то, играя в бильярд в Арке Главного Штаба, где мы любили тусоваться с одним из местных милиционеров, имени и даже внешнего вида которого я не помню, я услышал от него, что он коллекционирует старинные монеты. И что, – невзначай сказал он, – есть несколько монет на первом этаже, которые он бы купил за неплохие деньги, стащи их кто-то из Эрмитажа. Я невозмутимо продолжал партию, а он – свой разговор как бы ни о чем…

– Так вот, самое смешное, что спереть эти монеты проще простого. Там даже сигнализации нет. Врубаешься?

Я водил кием между испачканным мелом указательным и большим пальцем…

– Просто под стеклом лежат. Фьють-фьють, и все… Дело сделано.

Я прицеливался очень сосредоточенно и медлил перед ударом…

– На первом этаже в районе отдела скифов. Четыре монеты там особенно ценные. Стоят денег.

Щелк, щелк, щелк… Тройное касание, шарик в лузе…

Улыбаясь, я перешел ко второму удару, так и не повернув голову к менту, который продолжал расслабленно:

– Конечно, я бы за настоящую цену купить их не смог… Но тысячи за полторы долларов… вполне…

Хоп, хоп… я снова попал. Как раз перед этим он научил меня офигительному удару – как попадать в две центровые лузы почти из любой точки стола. Бильярдист, насколько я помню, он был отменный… но в это раз совсем не переживал, что я выигрываю и, подрачивая свой кий, уносился в мечты…

– Жалко, конечно, что Эрмитаж не продает такие вещи. Я бы приобрел. И коллекция моя была бы тогда точно полной. А то ведь сопрут.

Я продолжал улыбаться и думать: «Интересно, а тогда с Гермой все происходило похожим образом? Мент-коллекционер?» Это выглядело довольно глупо. А чей заказ он выполняет? Узнать мне это точно не светило. Да и нунчаками я не владел, чтобы вступать в более серьезные обсуждения. Вот тот мертвец владел, и то – против мчащейся машины, сбивающей тебя на скорости 100 км. в час, сенсеи не придумали еще приема карате или кун-фу…

– Точно сопрут рано или поздно, - не унимался он.

Я сделал максимально дурацкое выражение лица, на которое был способен, и сказал по-даунски:

– А может, надо сообщить вам (господин милиционер, кхе-кхе) руководству, что там нет сигнализации, чтобы это поскорее исправить? А то ведь реально могут спереть. Как Герму. Слышал об этой истории?

Мент разочарованно посмотрел на меня. Даже не скрывая это чувство…

– Да у них руки не доходят до более ценных вещей, а тут какие-то монеты… Не, Дим, - ни себе, ни людям – вот их подход.

Их подход. ИХ.

Мы расстались, не особенно углубившись в эту тему, и как-то, уже не работая в Эрмитаже, через год после этого разговора, я услышал по радио объявление о том, что на первом этаже, кажется, недалеко от залов скифов, были похищены монеты.

Заявить, что это сделал кто-то по наводке этого милиционера, имени и внешнего вида которого я не помню, так как они все для меня на одно лицо, как чукчи – усатые и серые мышильды, – было бы пустой тратой времени. Он не сделал мне никакого законченного и сформулированного предложения совершить кражу. Он болтал на грани между беспокойством о сохранности вверенных ему ценностей, делясь с охранником своими мыслями, что если Музей не заботится поставить сигнализацию на некоторые экспонаты, то может быть им лучше будет в частных коллекциях… Просто такая ментовская фантазия. Не прикопаешься. Такие вещи навсегда для меня останутся загадкой.

Как и загадкой для меня было то, почему не увольняли из Эрмитажной милиции моего друга художника, который приходил на службу в футболке с высунутым языком Rolling Stones, которая была видна, когда он расстегивал форменную рубашку во время летней жары, гуляя вокруг Эрмитажа и собирая в блокнотик доллары с фарцы, самой подбегавшей к нему. Он носил перстни с черепами, как законченный металлист, и был самым неформальным милиционером, которого я когда-либо видел.

Всех развращало в районе Дворцовой площади присутствие иностранной валюты и роскоши. Все понимали, что имеют право на свою часть в общем дележе вкусного пирога.

Еще большей загадкой стала для меня история, свидетелем которой я стал непроизвольно, дежуря в районе Египетского зала, и непосредственно произошедшая после полугода вращения среди музейных работников и довольно скромной жизни на зарплату.

Денег, потерянных иностранцами или оставленных в укромных местах за скульптурами, я так и не нашел. Хотя щупал везде и часто. Особенно я любил трогать Лежащего Гермафродита, повернувшегося к зрителям попой, недалеко от главного входа. Так забавно было, обняв его женское мраморное тело, нащупать пенис между ног. Скульптуры всегда меня сильно возбуждали. Еще со времен работы в Казанском Соборе, когда я целовал стопы Гермесу, Аполлону, Афине и Дионису.

Тот день не отличался ничем особенным, когда в Эрми (так я стал ласково называть место, в котором работал) появился прямо передо мной огненно рыжий парень и протянул мне 10 баксов. С него эта история и началась.

"Эрмитаж" - продолжение