Продолжение книги "Креативная редактура. Самоучитель". Начало публикации (глава "Креативная редактура: опция отказа") вы найдете здесь.

От редакции

И еще один фрагмент из книги Виктора Топорова «Креативная редактура». Тринадцатая глава ее называется «Креативная редактура: литературные андроиды». Тут речь идет о таких вещах, как издательский проект, а также проектах литературном и авторском. В чем сходство и в чем различие этих проектов, кем и как они создаются и для чего в книге рассказано ясно и исчерпывающе. В нижеследующем отрывке речь пойдет об издательских проектах.

Издательский проект – явление многоплановое и, вопреки распространенному мнению, не лишенное романтического налета. Прежде чем превратить рукопись в книгу (и безымянного графомана в знаменитость; или наоборот: далекую от литературы знаменитость – в хотя бы чисто номинального писателя), издатель непременно в нее влюбляется (о чем у нас уже шла речь в начале книги). В нее - или в ее потенциал; рукопись плюс потенциал (или личность, под которую можно подогнать рукопись: был бы человек, а статья, то есть рукопись, найдется!) – это и есть самая грубая формула издательского проекта. Издатель влюбляется в рукопись как в богатую невесту (в большинстве случаев), но может влюбиться и в бесприданницу. «Пишите бескорыстно, за это платят больше всего!» - советовал молодым сочинителям прожженный циник Чуковский. То же самое – печатайте бескорыстно – можно порекомендовать и издателям, благо, все они у нас сравнительно молоды если не по возрасту, то по стажу.

Важно осознать, что издательский проект это не упаковка (каковой в данном случае являются собственно издание с сопутствующими PR и рекламой), а сам продукт. Издательский проект в издательстве и создается – из «давальческого» (то есть привлеченного со стороны) сырья, хотя и это не обязательно. Издательский проект это на первом этапе идея, под реализацию которой проводится кастинг. Нанимаются «негры» в одних случаях, придумываются захватывающие или трогательные биографии в других, переформатируется и подается как первооткрытие нечто давно известное в третьих, клонируется чужой успех в четвертых. Разумеется, все эти – и многие другие – разновидности издательских проектов для достижения максимального коммерческого (но не только коммерческого) успеха выступают не только порознь, но и вкупе, - иначе говоря, они контаминируются.

Литературные «негры» писали еще за Дюма-отца. Тихая евреечка из журнала «Знамя» сочинила «Щит и меч» за главного редактора Вадима Кожевникова. Главный редактор другого журнала – «Дружбы народов» - Сергей Баруздин скупал в советское время стихи у непечатающихся поэтов и публиковал под собственным именем. «Негры» пишут за современных раскрученных детективщиков – скажем, за Фридриха Незнанского и, скорее всего, за Александру Маринину. Пишут – и хулиганят: ведь трудно поверить, что эта почтенная дама, подполковник милиции, могла бы, описывая любительницу кошечек, скаламбурить на тему феллацио и фелинизма, то есть любви к кошечкам и орального секса, меж тем именно такую шутку можно найти на страницах романа «Седьмая жертва». А вот создатель «Бешеного» Виктор Доценко писал – пока его печатали – явно сам. В издательстве ему всего лишь присочинили уголовное прошлое. В переделкинском Доме творчества мы сидели в столовой за одним столиком: литературный «авторитет» не употреблял спиртного и питался главным образом манной кашей, зато всякий раз требовал «добавки»..

В издательском доме «Нева» реализовали проект «Марина Воронцова» (то есть Маринина плюс Донцова, разрабатываемые другими издательствами). Под это дело поднаняли начинающую писательницу Лилию Ким, печатавшую затем серьезную прозу под собственным именем у меня в «Лимбусе». Здесь же, в «Неве», не сумев перекупить у киевской «Софии» Паоло Коэльо, начали вовсю гнать некоего Анхело де Кутиньо – якобы, живущего в Москве и пишущего по-русски слепого девяностолетнего латиноса. В каком-то московском издательстве выпустили собственноручно сляпанную книгу, приписав ее Карлосу Кастанеде. Межиздательским мегапроектом (хотя вообще-то его начала «Амфора»; реализующая, наряду с прочим, издательские проекты «ФРАМ» и «Стогофф», а также «Библиотека кинодраматурга») является «импортозамещение»: популярность Павича, Мураками, какой-нибудь «Бриджит Джонс» вызывает к жизни огромное количество как искусных (порой заметно превосходящих первоисточник), так и неумелых подражаний. Иногда, как в случае с Гарри Поттером и его доморощенными клонами, эта практика приобретает чуть ли не криминальный оттенок и появляются – на международном уровне – обвинения в плагиате.

В самые последние годы общее внимание привлекли к себе два издательских проекта: «Девятный Спас» некоего Анатолия Брусникина и творчество столь же загадочной Анны Борисовой (романы «Там» и «Креативщик). В обоих случаях удивляло и вместе с тем настораживала щедрость, с какой крупные издательства рекламировали произведения никому не известных авторов (растяжки и стенды на улицах столицы, плакаты в метро и прочее). Сама эта расточительность породила слухи, которые, в свою очередь, способствовали дополнительной раскрутке столь шумно рекламируемых книг. О «Девятном Спасе» говорили (и писали, и спорили, и заключали пари), будто его под новой, или вернее старо-новой, маской сочинил Борис Акунин (Георгий Чхартшвили), указывая, наряду с прочим, на то, что имена А.Брусникина и Б.Акунина складываются из одних и тех же букв, хотя и не представляют собой полную анаграмму, - таким образом, дескать, создатель Фандорина намекнул читателю на то, что, как минимум, приложил руку и к новому псевдоисторическому опусу.

Сам я придерживаюсь на сей счет несколько иной теории: на мой взгляд, Чхартшвили, подобно Дюма-отцу, пишет только синопсис своих романов и сам проводит затем их окончательную стилистическую правку (а также креативную реадактуру!), тогда как «объем» нагоняют за него все те же «негры». Акунинских «негров» несколько – одни поталантливее, другие – побездарнее, отсюда и резкие перепады качества от романа к роману и даже от одной сюжетной линии романа к другой. И вот один из акунинских «негров» ударился в бега и, «перебравшись в северные штаты», сочинил под псевдонимом Анатолий Брусникин вроде бы типично акунинский и, вместе с тем, не вполне акунинский роман.

Ситуация с Анной Борисовой еще запутаннее. Ходят слухи, будто под этим именем сочиняет и выпускает романы кто-то из олигархов. Называют, в частности, имя Александра Мамута, неожиданно (и в общем-то не слишком продуктивно) вошедшего в последние годы и в издательский бизнес. Правда, «Креативщик» увидел свет не в принадлежащем Мамуту «Аттикусе» - и это вроде бы опровергает версию об его авторстве. Хотя, с другой стороны, если уж заметать следы, то почему бы не замести их еще хитрее? И, в любом случае, никому не известно, пишет ли под псевдонимом Анна Борисова сам олигарх (тот или другой) или нанятые им «негры».

Еще один примечательный издательский проект осуществил в собственном издательстве «Популярная литература» Константин Рыков. Идея «Поплита» сводится к тому, что, если взять никому не известного автора, напечатать его сразу стотысячным (минимум!) тиражом и агрессивно разрекламировать, то разойдется не только первый тираж, но и две-три допечатки, а то и больше. Писателей Сергея Минаева, Эдуарда Багирова, Марину Юденич, Дмитрия Глуховского (и ряд других) Рыков раскрутил с нуля (а в отдельных случаях – и с отметки ниже нуля). Правда, подлинный коммерческий успех принесли ему всего два автора – Минаев и Глуховский, - и, хотя тиражи обоих перевалили за полмиллиона, еще не известно, «отбил» ли Рыков расходы на рекламную кампанию всей славной когорты.

С какого-то момента «поплитовских» авторов начали переманивать (при этом прокатился слушок о миллионных – в долларах! – гонорарах или, как минимум, посулах). Да и саму рыковскую тактику – издавать неизвестных авторов массовым тиражом – взяли на вооружение в самых разных местах. Правда, с неоднозначными результатами. Скажем, удачно раскрутив по описанной выше схеме пермяка Алексея Иванова, петербургская «Азбука» (с некоторых пор она слилась с мамутовским «Аттикусом») попробовала было теми же методами сбыть покупателю пятидесятитысячный тираж иркутчанина Алексея Шаманова – и хорошо если продала хотя бы десятую часть.

Роль редактора (креативного редактора) в разработке и реализации издательского проекта многопланова. Чаще всего он участвует в предварительном мозговом штурме – что бы такое нам придумать, чтобы разбогатеть; иногда предлагает «счастливую» (или, увы, несчастливую) идею сам; становится по поручению начальства куратором того или иного проекта; и, наконец, проводит креативную (да и нормативную) редактуру рукописи как таковую. А уж что это за проект – Салман Рушди по-русски или, допустим, Оксана Робски (и многочисленные лже-Робски) – значения в интересующем нас аспекте не имеет; бывает, знаете ли, очень по-разному.

*****
Литературный проект поддается дефиниции в наименьшей степени, потому что каждая удача в этой области обладает неповторимостью. То есть повторить – клонировать – ее как раз можно, но это всякий раз низводит литературный проект на уровень издательского или межиздательского (а порой и авторского). Литературный проект родится на стыке авторского и издательского и обеспечивает им обоим кумулятивный эффект. Кроме того, здесь не так уж много материала для обобщений. По сути дела, полностью удавшимся (да и то если отвлечься от чисто художественной стороны дела) на сегодня является один-единственный литературный проект. И имя этому проекту – все тот же Борис Акунин.

Здесь важно осознать следующее…

Стоп. На этом мы прерываем текст Виктора Топорова. Следите за публикациями издетельства «Амфора», спрашивайте «Креативную редактуру» в магазинах, ищите в Интернете, но – еще не сегодня. Ибо книга пока не издана и в некотором смысле, может быть, еще до конца не написана. Как мы говорили в предисловии, в корпус книги должны быть включены рецензии на «Креативную редактуру». Как продвигается процесс рецензирования, нам до конца не известно, но одной из этих рецензий «Перемены» располагают. И мы ее опубликуем. Вот она.