Как говорится в книжках настоящих писателей… Впрочем, не знаю, насколько настоящий я писатель. Фиг знает. Я ведь просто рассказчик. Рассказываю разные истории из своей жизни, ничего особенно не додумывая. Так что меня можно назвать скорее охотником… и даже сказочником… полным басен, легенд и мифов о своем прошлом и настоящем. С кучей охотничьих историй, рассчитанных на легковерного слушателя и читателя…

Так вот, как говорится в книжках настоящих писателей, этот вечер не предвещал ничего необычного. Я вышел из своего офиса на Моховой улице и направился ловить машинку на пересечение Литейного проспекта и Пестеля… Было, как всегда, поздно… Часов 12, начало первого… Я закончил трудиться на благо Божественного Искусства и хотел оказаться Дома в районе Петродворца.

Ежедневно я трачу два часа своей жизни на дорогу от студии до дома и обратно, ловя такси, так как не умею водить машину и никогда не желал ее иметь. Этот раз ничем не отличался от любого другого моего вечернего стопа. Я вытянул руку и примерно через минуту-другую поймал частника на какой-то консервной банке и залез к нему в салон.

Когда машина тронулась, я повернул голову к водителю (обычно, когда я договариваюсь, я смотрю безразлично куда-то в сторону, предлагая заработать ему две сотни или идти на хуй и не мешать мне ловить мое автомобильное счастье). И вот, впервые увидев своего водилу, я не испытал никаких приятных ощущений. Меня вез мужчина за 40, примерно моей конституции, боров, одетый весь в милитари, со странным отсутствием растительности на правой части своего черепа, повернутого как раз ко мне, и носящего на себе шрамище огромного размера. Меня всегда смущают подобные намеки на отсутствие части мозга или его повреждение, и легкая волна недоверия к своему шоферу обдала меня , но тут же спала… Ну, ветеран одной из Чеченских войн, скорее всего. Может быть Афганской. Такая тема. Живем в стране, воющей безостановочно уже лет 20… Ветераны-инвалиды кругом…

Я стал смотреть в окошко, но расслабиться у меня не получалось. Водитель-ветеран разогнался не на шутку, и, что меня стало смущать, уже на скорости, даже петляя по узким улочкам и каким-то проездам, он явно делал вид, что разбирается в географии города, и решил довезти меня самым невероятным и скоростным способом… Мы петляли дико, а главное при этом – не сбавляли скорости.

Минут через пять таких безумств я повернулся и сообщил ему новость:

– Если ты не в курсе, брат, мы едем прямо в противоположную моему дому сторону.

Он резко оборвал меня хриплым и монструозным голосом:

– Я знаю, куда еду…

Я кивнул, и, так как являюсь человеком доверчивым и компанейским, тем более с парнями моей комплекции с развороченными головами и в поношенной военной форме без знаков отличия, подумал о человеке лучше, чем он того заслуживал. Как вскоре выяснилось…

Когда через пару минут я понял, что мы, ну совершенно явно и заметно, даже для такого недоросля, как я, которого с детства возят по всему миру извозчики, едем прямо в противоположенную сторону, мой кредит доверия был исчерпан. Я опять повернулся всем корпусом к водиле и сказал, нисколько не волнуясь и думая, что ведь пока он несется по дворам на скорости больше 100 км, я могу с ним только вежливо разговаривать и желательно особо не нервируя и не травмируя, так как я же не в курсе, насколько этот автогонщик хорошо водит:

– Эй, ты понимаешь, что мы едем вообще в другую сторону? А? Ты врубаешься, куда мне надо? А? Где это находится? Мы сейчас подъезжаем к Мойке… А должны уже были ехать к Обводному!

На этот раз мои слова дошли до адресата… Он рыкнул, ругнулся и сказал:

– Блядь. Точно. Перепутал. Не сбавляя нисколько скорость, он вилял опять по каким-то дорогам, неведомым мне, и пытался, как он сказал, выбраться на Набережную…

За 15 минут нашего путешествия я абсолютно сбился с маршрута, который раньше казался мне проще простого: «Езжай вперед, никуда не сворачивая, и рано или поздно приедешь», - говорил я всем, кто не врубался, как ехать. Но этот парень превзошел всех по сообразительности и «не-знай-и-не-люби-свой-город». Я думал, что я на первом месте в этом состязании, ан нет. Этой ночью я повстречал типуса, который пошел на новый мировой рекорд в топографическом кретинизме…

Больше всего меня раздражала скорость. Она была реально небезопасна в городской черте, во время постоянных поворотов и обгонов машинок, которых было на улицах полно… Но Ветеран, казалось, был настолько увлечен новым маршрутом, что еще поддал газу… И как раз в этот момент на скорости километров 150 мы вылетели с одной из перпендикулярных улиц на Набережную с оживленным движением… Я только успел крикнуть ему: 

– Тише! Сбавь скорость! Сейчас налево…

А в следующий миг увидел в окно, как несущаяся синяя девятка, битком набитая мужиками с искривленными лицами и выпученными глазами, резко тормозит на скорости и ее начинает вертеть и уносить в сторону от нас к воде…

Наша машина, шипя и ревя, разворачивается налево, куда и нужно, но этот поворот и удержание руля дается с таким трудом ветерану, что он на какой-то момент останавливается, тяжело выдыхает и говорит:

– Попали.

Я понимаю, что только что на Набережной, только благодаря потрясающему водителю закрутившейся, как волчок, девятки, вовремя заметившему нашу вылетающую из ниоткуда ракету, не произошло столкновения всмятку… Сука военная… Я хотел выйти и набить своему водителю башню… по шраму правой… два раза… по шраму левой один… по шраму опять правой уже три раза… и в затылок каблуком… Но тут произошло нечто, заставившее меня забыть на этот миг о своей детской импульсивной злости к человеку, который меня чуть не убил. Я увидел, что из девятки... оказавшейся не просто синей, а… ментовской, вылезают несколько охуевших человек с выпученными от ужаса глазами. Как и я, только что осознавших, кто их чуть не отправил на тот свет. Вылезают и бегут к нам, на ходу вынимая: кто пистолеты, а кто, размахивая дубинками, и с реально дикими криками…

«Оооооооооооооооооооххх…» – вот и все, что я подумал в этот раз, простив своего водителя тут же и подумав, что делать мне реально нечего… К нам бегут менты убивать без следствия и разбора всех, кого сейчас они вытащат из этой машины на свет… Я повернул голову к Ветерану. Тот пришел после резкого торможения и удара об руль в себя… И оказывается, как и я, смотрел в эту секунду на бегущую к нам банду…

Он перевел на мгновение взгляд своих совершенно бесчувственных и лишенных волнения глаз на меня, чиркнул мимо, хмыкнул недовольно и невозможно внезапно рванул сначала назад, поддав первого же добежавшего до нас мента с дубинкой, который с разгона пролетел мимо моего стекла, вмазавшись в него лицом. Лицо его было полно такой лютой злобы, и увидел в этот миг он именно меня… В следующий миг машина рванула вперед, и он отделился и слетел… Удержавшись на ногах, он махнул рукой в нашу сторону и до меня донеслись крики:

– Вы трупы, суки!… Трупы!… Вам не уйти!…

Четыре мента моментально залетели в свою девятку, как я успел увидеть в зеркало заднего вида, и бросились за нами в погоню…

«Ебаный в рот… я просто хотел домой…» – подумал я и вжался в кресло. Ситуация казалась безвыходной. Варианты выхода из нее находились, браковались и отметались мной со скоростью вычислительной техники… Я попал.

Я попал в машину с безумным водителем с пробитой головой, явно ненормальным. Он гнал на скорости за пределами моей нервной организации… Я надел ремень безопасности, что делаю крайне редко, но он меня нисколько не успокоил. На хвосте у нас была машина, битком набитая ментами, которая быстро нас нагоняла…

Когда мы поравнялись с ними с моего бока, я увидел, что некоторые из ментов уже высунулись, размахивая табельным оружием и дубинками, как в кино, и выкрикивая угрозы, которые были настолько формально ужасны и бескомпромиссны, что было даже неинтересно вникать в их содержание. Все они сводились к приказам моему водителю свернуть на обочину, и принять смерть лютую.

Водитель никак не реагировал на все эти вопли и киношное шоу, разыгрывающееся за моим стеклом. Он невозмутимо вел машину, и на любые попытки ментовской тачки, которая пыталась нас подрезать, отвечал еще более умелым маневром, в результате которого менты вылетали на тротуар и снова оказывались в совершенно аварийной ситуации, убеждаясь, что их тоже хотят угробить…

Я оказался в компании с чокнутым ветераном, который явно рассматривал все происходящее как некое состязание, причем с достаточно посредственными соперниками. Соперники же с каждой секундой все больше и больше желали догнать и растерзать в клочья все и вся… Почему они не стреляли – было непонятно… Наверное, ждали, когда мы окажемся на более или менее безлюдной части трассы… Там и откроют огонь…

А ехали мы на этот раз точно в сторону моего дома. И очень быстро… Что делать мне в этой ситуации, я вскоре перестал понимать абсолютно… Сказать, чтобы водила притормозил, когда мы отрывались от ментов на одном из поворотов… Так вряд ли он это сделает… За эти секунды они как раз нас и нагонят снова и тут же расстреляют или просто сомнут без лишних мыслей все, что выскочит из машины, превратившейся для них в мишень. Бегство делало из меня сообщника по умолчанию. Успеть объяснить им, что я не при чем, я явно не успею… Я видел, как они неслись тогда на Набережной к машине, и на 100% был уверен в их решимости не разбираться – кто виноват. И карать, карать, карать до смерти… Поэтому решение моего водителя сбежать с места несостоявшегося преступления даже по ментовским телам, в принципе, было абсолютно верным и достойным всяческих похвал. А его умение уже в течение 20 минут уходить от погони и не давать им прижать себя или обогнать, говорило о том, что его спокойствие основывается на каком-то приобретенном явно в армии опыте.

Но долго так продолжаться ведь не могло… Мы или окажемся у меня в безлюдном районе, и там они нас настигнут, расстреляв шины. Или менты позвонят по мобильным или сообщат по рации, чтобы нас перехватили.

Наши соревнования, миновав Нарвские ворота и Площадь Кирова, рядом с заброшенным кинотеатром Прогресс, перемещались к Кировскому Заводу, Виадуку… за которым кончалась цивилизация, а значит и последние сдерживающие факторы для наших преследователей…

Я столько раз глазами встречался с ментами, нагонявшими нас и пытавшимися дотянутся до моего стекла, что им мое лицо явно казалось настолько же невозмутимым, как и у ветерана. Так что никакие мои отмазы о том, что я в этой машине случайно, явно рассмотрены перед убийством не будут…

Да. В этот миг мне стало окончательно и предельно ясно, что поведение водилы совершенно. И, как недавно он чуть не убил меня, сейчас он спасал мою жизнь. Правда, в обоих случаях он был главным виновником моих ночных приключений, но сейчас от него зависело, насколько целым и невредимым я вернусь домой. Угроза быстрой езды по сравнению с вооруженными до зубов ментами стала казаться уж совсем нереальной… Часто даже хотелось (когда они нас нагоняли и ровнялись), ехать еще быстрее… В два раза, как минимум…

В очередной такой маневр моему водителю удалось так их подрезать, что с криками, шумом и новыми угрозами ментовская тачка вылетела на обочину, и так там и осталась, как выяснилось через минуту. Погоня исчезла из зеркала заднего вида… За все это время мы не произнесли в салоне ни слова.

Сейчас, переезжая Виадук, я подумал о том, что случилось с ментами, посмотрел на своего спутника и понял, что будь у него с собой карабин, то он бы положил их штабелями прямо там на Набережной, не задумываясь… Они ведь так и не выстрелили, не позвонили, не передали по рации перехват, раскидывая только угрозы и ругань и помахивая дубинками… А будь у него оружие, он бы сразу открыл огонь и завалил всех четверых… А потом все равно довез бы меня до дома за 150 рублей. И дал бы сдачу с двухсот полтинник. Потому что в его шрамированной башне была четкая программа. Он крутой водила. Он взял пассажира и должен его быстро довезти. Играючи. А если кто мешает, того надо убрать. Интересный случай, думал я, заворачивая на Казакова и подсказывая ему дорогу…

Я даже высказал удивление тому, насколько упорны были менты в своем преследовании… Ветеран ответил на это очередным недовольным хмыканьем и также кинул реплику типа: «Задолбали менты поганые, совсем проезда не дают. Ну, нарушил. Так ведь ночь».

Так мы, в немного нервном молчании доехали до моего дома. Я расплатился, попрощался и проводил взглядом водителя со шрамом на голове, поехавшего работать дальше… Ноги мои слегка дрожали. Как после хорошего и долгого секса… Покачиваясь, будто иду по корабельной палубе, я направился к металлической двери… Давно я так не радовался, что доехал так быстро до дома. Меньше, чем за час… Супер водила. Я испытывал к нему самые противоречивые чувства… Смесь злобы и восхищения… Но последнее перевесило… Опасность отступила перед бесстрашием.

«Когда у меня будет личный водитель, я найму именно такого парня…», – подумал я.
Точно такого… Один в один… Вот это будет крутняк…

P.S. Желание мое было замешано еще и на густой ностальгии. В 2000 году, когда у меня был личный водитель Леня, нас обогнал какой-то полковник Российской армии, подрезав, да так, что я ударился о стекло лбом при торможении… Леня рассвирепел, настиг его на Канале Грибоедова перед площадью Труда, подрезал самого. Остановил. Спокойно извинился передо мной, приложившим к шишке монетку, поданную им, сказал, что у него есть маленькое дело, взял монтировку, вылез наружу, подошел к полковнику и разъебал ему боковое стекло, заорав, что если еще раз встретит, проломит башню и лобовое. Потом он сел, спокойно убрал монтировку и повез меня дальше. Я так и ехал с полуоткрытым ртом от удивления и с монеткой, прижатой ко лбу… …Ну Леня зажег…

Леня возил меня на белоснежной ВОЛГЕ, а сам в свободное время носился на Тойоте Лэнд Круизере… Когда я обанкротился в очередной раз, он больше не пошел работать ни к кому и занялся собственным бизнесом. Мы виделись недавно, он стал владельцем автопарка. Оба пожалели, что он больше не может быть моим водилой. Ведь мои дела поправились, и он мог уже возить меня на каком-нибудь киднепингском Джипе Шевроле, доставлять в любую точку города всех, обгоняя, выезжая на пешеходные тротуары, за полчаса максимум, и, профессионально работая битой и монтировкой, оберегать мое спокойствие от неприятных людей и в форме, и в штатском… Жаль, что такие парни встречаются редко. Но когда встречаются, они всегда спасают меня в трудной ситуации.

Продолжение Мотобиографии - Румынский переворот в Архиве Растениеводства (1989)