Летний английский сад. Голубое небо, зеленые деревья, умиротворяющий щебет птиц. В кадре приятный, гладко выбритый молодой человек: лицо крупным планом. Он жизнерадостно улыбается, шевелит бровями, высовывает язык и снова улыбается. И так почти час.
Молодого человека зовут Джон Леннон. На экране – первое совместное творение Джона и его будущей жены, японской художницы-авангардистки Йоко Оно. Фильм снят в 1968 году и получил название «Фильм №5 (Улыбка)».
На самом деле Джон улыбался и демонстрировал свои мимические способности только три минуты. Всё остальное – чудеса монтажа.
Этим фильмом Йоко начала цепь магических ритуалов, которые она проделает над человеком по имени Джон Леннон в течение ближайших пяти лет.
Детство Джона
Джон Леннон с самого детства был необычным парнем. Во-первых, по причине некоторых врожденных дефектов (близорукость, дислексия). Во-вторых, в силу семейных обстоятельств. На его глазах все постоянно ругались: мать с отцом, отец с любовником матери, мать с теткой. В итоге родители поставили пятилетнего сына перед выносящей мозг необходимостью выбирать, с кем он хочет жить – с папой или с мамой? Джон выбирает отца, но в последний момент уезжает с мамой. А она тут же отвозит его к тёте и надолго исчезает.
«Я быстро забыл отца, как будто он умер. Но иногда встречался с матерью, и любовь к ней никогда не покидала меня. Я часто думал о ней, будучи не в силах понять, почему она живет в пяти или десяти милях от меня».
У тёти его окружают одни женщины: тоталитарная бабушка, строгая тётя и маячащая где-то на горизонте бесшабашная мамаша. «Мужчины просто не существовали. Я постоянно находился среди женщин и постоянно слышал, как женщины рассуждают о мужчинах и о жизни».
В детстве Джон часто оставался один, общение ему заменяли игры с собственным воображением. Он садился перед зеркалом, начинал пристально смотреть в отражение собственных глаз и впадал в транс. Его лицо постепенно трансформировалось, глаза становились все больше, комната исчезала. Джон выходил в другой мир. «Я думал: наверно, со мной что-то не в порядке, раз я вижу то, чего не видят другие. Наверно, я безумец». Когда он пытался посоветоваться с кем-нибудь из домашних, его не понимали. Единственным ориентиром были книги Льюиса Кэрролла и биографии Оскара Уайльда и Винсента Ван-Гога, в которых говорилось о чем-то похожем.
Настоящий Джон Леннон
Таланты Джона в сочетании с дарованиями остальных участников The Beatles дали взрыв, который по силе воздействия на мир вполне сравним с важнейшими научными открытиями XX века. Однако, будучи одним из The Beatles, Леннон все же не был самим собой. Ему с самого начала были чужды все эти галстуки, чистенькие костюмы и аккуратные челки: «Мы продались. Наша музыка была мертва еще до того, как началось турне по Англии... Вот почему у нас никогда не было движения вперед. Чтобы добиться успеха, мы разрушили самих себя».
И даже когда четверка сбросила эту искусственную коммерческую шкуру, Джон все равно не был Джоном. Он был одним из The Beatles. Люди, не очень хорошо их знавшие, даже и не отличали их друг от друга. Для мира они были единым целым.
Поэтому вполне можно утверждать, что настоящий Джон Леннон, тот, каким люди запомнили его лучше всего (романтик в круглых очках и с длинными волосами, певший о мире во всем мире), родился 14 марта 1969 года. В тот день, когда состоялось его бракосочетание с Йоко Оно.
Их знакомство началось в 1966 году – с детской игры в воображаемое. Йоко Оно попыталась продать Джону за пять шиллингов возможность забить воображаемый гвоздь в свою инсталляцию. Джон тут же парировал: ОК, я забью воображаемый гвоздь и дам тебе пять шиллингов, но… это будут воображаемые пять шиллингов. Вспышка света, потусторонний ток, и они ощутили друг в друге родственные души.
Инициация Йоко
Йоко была из семьи крупных японских финансистов, родители сильно ее опекали, а она постоянно пыталась выйти из-под контроля и обрести самостоятельность. Во многом поэтому она и занялась авангардным искусством. Водила дружбу с Джоном Кейджем, вращалась в кругах нью-йоркской богемы, удивляла всех вокруг какими-то непонятными идеями.
Впрочем, карьера художницы совсем не ладилась, и Йоко из-за этого пребывала в перманентной депрессии. Вдобавок родители насильно вернули ее из Нью-Йорка в Токио. Там она, по её словам, «довела себя до крайности»: «Я принимала лекарства, но все равно хотела умереть. Неожиданно я обнаружила, что нахожусь в психиатрической лечебнице».
Возможно, именно тогда, в 1963 году, в перерывах между транквилизаторами, Йоко Оно и получила тот самый инициатический инструктаж, который в 1964-м будет собран в книжку и издан под названием «Грейпфрут» и который определит ее дальнейшую творческую деятельность. Это сборник поэтических миниатюр. В каждой миниатюре – побуждение к тому или иному действию. Например: «Гуляй по городу с пустой детской коляской»; «Устрой танцы, пусть люди танцуют со стульями»; «Зажги спичку и смотри, как она догорает». Все эти инструкции были потом воплощены в артистической жизни Йоко Оно – в виде фильмов, перформансов и инсталляций. «В «Грейпфруте» я выразила особое состояние разума, при котором художником без труда может стать любой».
Выйдя из психушки, она продолжает работать как художница, и ставит все новые и новые эксперименты, в которых почти невозможно разглядеть границу между искусством и жизнью. Например, без всякой подготовки рожает дочь в домашних условиях. Просто так, ради артистического интереса. И – чуть не умирает от этого.
Вскоре Йоко возвращается в Нью-Йорк и ведет там до того активную деятельность, что даже король поп-арта Энди Уорхол был вынужден ее заметить. Почувствовав в ней конкурента, он раздраженно сказал: «Она все время путается под ногами. Она все время что-то делает. Она все время кому-то подражает».
Активность художницы привела к тому, что о ней услыхали даже за океаном и пригласили устроить выставку в Лондоне. Именно тогда они с Джоном и познакомились.
Ведьма
Историю своего знакомства Джон и Йоко много раз потом воспроизводили в совместных интервью. Из их уст она звучала красиво и романтично. (Вспышка света, потусторонний ток, родственные души.) В скандальной биографии Джона Леннона, написанной журналистом Альбертом Голдманом, всё подано несколько иначе. В этой книжке (у нас она издана в серии ЖЗЛ) Йоко вообще нарисована в крайне негативном ключе: этакая пиявка, которая, едва познакомившись с Джоном, тут же присосалась к нему мертвой хваткой. Ведьма.
Такая точка зрения на Йоко – традиционна. Йоко часто обвиняют в развале The Beatles и говорят о том, что она свела бедного Леннона с ума, сбила с пути, превратила в эксцентричного маньяка, целыми днями сидевшего дома, занимавшегося всяческими сумасбродствами и употреблявшего наркотики. Все это, конечно, очень понятно: фанатам великой четверки нужен был козел отпущения, ну или хотя бы коза. Собственно, книжка Голдмана имела большой успех в первую очередь по той причине, что в ней последовательно утверждалась эта популярная точка зрения на Йоко Оно. Слишком последовательно и тенденциозно…
Конец The Beatles
Едва ли не в каждом интервью с Джоном и Йоко журналисты деликатно подводили разговор к теме, столь волнующей аудиторию: а не собираются ли The Beatles воссоединиться? И тут же: Йоко, а что вы вообще думаете по поводу того, что вас обвиняют в распаде нашей любимой группы?
До самой своей смерти Джону приходилось говорить о песнях Beatles, о том, что распад был результатом естественного хода вещей и что его, ленноновское, творчество ничуть не менее ценно, чем те песни, которые он писал в битловские времена. Эта унизительно-оправдательная процедура настолько прочно вошла в жизнь Джона, что он даже перестал по этому поводу раздражаться.
На самом деле конец The Beatles был предрешен еще до встречи с Йоко. Котел эмоций, кипевших внутри группы, был переполнен уже к 1966 году. Сначала – бесконечные концерты, бесконечные наркотики, фанатки, оргии, усталость от переездов. Потом – изнурительная работа в студии, снова наркотики, усталость друг от друга, финансовые проблемы. Особенную роль сыграло регулярное употребление ЛСД. Частые кислотные трипы привели группу (а особенно Джона) не только к созданию таких шедевров, как «Tomorrow Never Knows» и «Strawberry fields», но и к болезненному непониманию самих себя, друг друга и всего того, что с ними происходило.
В общем Йоко была в этом кислотном котле только последней горячей каплей, не более. Не будь Йоко, нашлось бы что-нибудь еще. Но вот если бы не Йоко, то Джон после The Beatles был бы, скорее всего, совершенно иным. А, может быть, его не было бы и вовсе.
Рождение Джона
После распада группы Йоко получила на руки больного, измученного параноика и наркомана (к 1969 году он регулярно употреблял уже не только ЛСД, а вообще все мыслимые наркотики).
В немногих видеоинтервью Леннона конца эпохи The Beatles мы видим болезненного, уставшего человека. Замкнутого, нервного и озлобленного. Рядом сидит Йоко, всем своим видом старающаяся показать, что с ним все будет в порядке, что она работает над этим.
Японке предстояло собрать этого Шалтая-Болтая заново…
И она начинает конструировать из высосанного битла – нового человека. Светлого, социально ориентированного, небезразличного художника. Тогда-то и состоялся первый магический ритуал – создание фильма «Улыбка»...
Впрочем, сотворение нового Леннона началось еще когда Beatles были вместе. Например, легендарный (поворотный в истории поп-музыки) альбом «Sgt Peppers Lonely Hearts Club Band» вполне можно считать следствием влияния не только ЛСД-трипов и маккартниевского увлечения музыкальным авангардом, но и – знакомства Леннона с Йоко Оно. Леннон часто даже не мог отличить, где заканчивается действие кислоты и где начинается Йоко: «Она приходила, начинала со мной разговаривать, и я в конце концов улетал. Споры доводили меня до того, что я улетал все выше и выше. А когда она уходила, я возвращался к своей серой жизни. Затем я встречался с ней снова, и снова ощущения становились похожими на кислотное путешествие... Я зацепился после первой же дозы. Я уже не мог без нее обходиться».
Леннон в то время был похож на сказочного персонажа: зеленая рубашка в цветочек, темно красные вельветовые брюки, желтые ботинки и гротескные свисающие усы. Тогда же, под влиянием Йоко Оно, он все чаще начинает носить те самые круглые очки, которые вскоре станут неотъемлемой частью его образа. Она незаметно для всех, постепенно формировала того Леннона, который только и войдет потом в историю. Того Леннона, память о котором – как о самостоятельном, отдельном от The Beatles музыканте и человеке – останется навсегда. Леннон мыслился ею как самое совершенное её творение. И он вполне был этому рад:
«Я всегда мечтал о том, чтобы познакомиться с артисткой, в которую мог бы влюбиться. Я думал об этом ещё тогда, когда учился в художественном колледже. Когда мы познакомились и разговорились, я понял, что она знает то же, что знаю я, а может быть, даже больше. И всё это варилось в голове у женщины. Меня это просто потрясло. Я понял, что напал на золотую жилу. Это был человек, с которым я мог договориться или разругаться, как с каким-нибудь старым приятелем, но с которым я мог ещё заняться любовью и который мог погладить меня по голове, когда я уставал, болел или впадал в депрессию. Кто мог заменить мне мать. В общем, это было так, точно я выиграл большой приз».
Между 1969 и 1972 Йоко медленно и мучительно рожала Джона. К этому периоду относятся их самые громкие акции (например, Bed-in – круглосуточные публичные радения в постели, благодаря которым на первых полосах почти всех газет мира появились лозунги за мир). Тогда же появились самые яркие песни, которые Леннон написал без The Beatles («Instant Karma» и «Imagine»). Уже к 1972 году перед публикой предстал помолодевший (но и повзрослевший), веселый, вдохновенный и легкий в общении Джон.
Мама-Дон Хуан
В лице Йоко он обрел и мать, и отца, которых у него никогда толком не было. Более того, он воспринимал Йоко как гуру, духовного наставника. «Она учитель, а я – ученик. Я знаменитый человек, про которого думают, что он все знает, но она – мой учитель, она научила меня всему, что я знаю. Она уже все знала, когда я ни черта не знал, когда я был человеком ниоткуда. Она мой Дон Хуан. А люди не понимают. А люди не понимают. Я женат на доне Хуане, вот в чём беда. Дону Хуану не надо смеяться, не надо быть обворожительным. Дон Хуан просто есть. И ему безразлично, что вокруг него происходит».
За звание отца Леннона с японской артисткой конкурировал еще и психотерапевт Артур Янов, у которого Джон и Йоко прошли в 1970 году курс терапии под названием «Первородный крик». Но это был лишь эпизод. Который, возможно, был частью плана Дона Оно по кристаллизации нового Леннона. Как и те полтора года, когда она держала его на расстоянии. (В 1973 году Йоко прогнала Джона, и он почти пол года не выходил из запоя, а когда появлялся на публике, выглядел весьма неважно. Позже он признается: «Я вдруг оказался один на плоту посреди океана. Я пытался упрятать в бутылку то, что чувствовал. Я был сам не свой. Это был потерянный уик-энд длиною в полтора года».)
Частью художественного эксперимента Йоко (проходившего, как всегда, на грани между искусством и жизнью) было и выданное Джону разрешение завести роман с их секретаршей, китаянкой Мэй Пэн. Частью сотворения нового Джона было и кругосветное путешествие, в которое Йоко неожиданно отправила его.
«Я оказался сам по себе, и я ничего не знал, ничего не умел... Чёртовым поп-звёздам позволено ничего не уметь... Не знал, как устроиться в отель, как заказать что-то, как вызвать горничную... Я был знаменитостью, и я был изолирован. Я боялся людей, боялся, что они что-то сделают со мной, узнав знаменитость. Я давным-давно не сталкивался с жизнью, и этот страх был для меня оправданием. И вот я сидел в комнате отеля в Гонконге один. Я страшно разнервничался, и я залез в ванну. (Женщины, я заметил, так часто делают, чтобы успокоиться.) И я расслабился, удивительно расслабился. И будто бы вновь узнал себя. Это я! Этот спокойный, отдыхающий человек — я! Я вспомнил это чувство двадцатилетней давности. Ощутил себя тем самым парнем, которому было наплевать на достижения и хитовые пластинки, агентов и поклонников, который был сам по себе и знал, что делает».
Превращение
Эксперимент Йоко по созданию нового Джона можно считать вполне удавшимся. Их концептуальные акции и фильмы влияли на поколение ничуть не меньше, чем деятельность того же Уорхола. Джон стал делать по-настоящему взрослую, серьезную музыку и вырос до уровня большого рок-поэта. Почти все его сольные альбомы (начиная с «Plastic Ono Band» 1970 года) были гениальными поп-рок-поэмами.
Конечно, за фасадом всех этих радужных манифестаций бурлили настоящие страсти. Между Джоном и Йоко далеко не всё было так гладко, как это казалось во время вечерних телешоу, где они то и дело появлялись. И понятно, что от многолетней привычки к наркотикам так просто избавиться невозможно. Но… какая разница? Ведь они создали красивый и внятный миф, который увлек за собой миллионы людей. В волшебную страну, где правили мир и любовь. И, в конце концов, именно этот миф и был их главным совместным произведением. Угнетающей атмосфере семидесятых они противопоставляли веру в то, что мир непременно когда-нибудь станет лучше.
В 1975 году у Джона и Йока родился сын Шон, и они на пять лет исчезли из поля зрения публики (чтобы появиться в 1980 году, незадолго до того, как Леннона застрелит его сумасшедший фанат). Об этой пятилетке их жизни ходили наиболее странные слухи и безумные домыслы. Мол, Йоко плотно сидит на героине, а Джон сутками валяется в постели, курит траву и упражняется в «первородном крике»…
Возможно, так оно всё снаружи и выглядело (ведь эти слухи разносили люди, которые именно со стороны смотрели на тот тайный волшебный мир, в который погрузились тогда Ленноны). Людям не посвященным эта пара, должно быть, действительно казалась крайне странной. Но это не значит, что на основании их свидетельств можно делать выводы о том, чем на самом деле жили в то время Йоко и Джон. Это все равно как глядя на грозовые тучи говорить об электричестве, что оно серое.
Лучше послушать, как об этом периоде отзывался инсайдер, то есть сам Джон Леннон: «Я пек хлеб и присматривал за ребенком». А правда это или нет, нас уже не должно беспокоить. Леннон хотел, чтобы это было правдой, и это главное. В конце концов, основное право художника - это право на вымысел. И вымысел этот часто бывает в разы ярче и интереснее, чем любая действительность, которая кажется людям реальной.
Можно по-разному относиться к тому, что некоторые слова Джона и Йоко не вяжутся с какими-то реальными фактами. И можно по-разному воспринимать творческие методы Йоко Оно и её творения (в частности, то, что она сделала из Джона). Но это не отменяет главного: Йоко Оно сотворила нового Джона Леннона.
Стоит добавить, что, сотворив Джона, Йоко тем самым создала и саму себя. Второй совместный их фильм (после «Улыбки», и тоже 1968 года) называется «Two Virgins» («Две девы»). Сюжет его очень прост: лицо Джона Леннона медленно превращается в лицо Йоко Оно.
Бхагавад Гита. Новый перевод: Песнь Божественной Мудрости
Вышла в свет книга «Бхагавад Гита. Песнь Божественной Мудрости» — новый перевод великого индийского Писания, выполненный главным редактором «Перемен» Глебом Давыдовым. Это первый перевод «Бхагавад Гиты» на русский язык с сохранением ритмической структуры санскритского оригинала. (Все прочие переводы, даже стихотворные, не были эквиритмическими.) Поэтому в переводе Давыдова Песнь Кришны передана не только на уровне интеллекта, но и на глубинном энергетическом уровне. В издание также включены избранные комментарии индийского Мастера Адвайты в линии передачи Раманы Махарши — Шри Раманачарана Тиртхи (свами Ночура Венкатарамана) и скомпилированное самим Раманой Махарши из стихов «Гиты» произведение «Суть Бхагавад Гиты». Книгу уже можно купить в книжных интернет-магазинах в электронном и в бумажном виде. А мы публикуем Предисловие переводчика, а также первые четыре главы.
Книга «Места Силы Русской Равнины» Итак, проект Олега Давыдова "Места Силы / Шаманские экскурсы", наконец, полностью издан в виде шеститомника. Книги доступны для приобретения как в бумажном, так и в электронном виде. Все шесть томов уже увидели свет и доступны для заказа и скачивания. Подробности по ссылке чуть выше.
Карл Юнг и Рамана Махарши. Индивидуация VS Само-реализация
В 1938 году Карл Густав Юнг побывал в Индии, но, несмотря на сильную тягу, так и не посетил своего великого современника, мудреца Раману Махарши, в чьих наставлениях, казалось бы, так много общего с научными выкладками Юнга. О том, как так получилось, писали и говорили многие, но до конца никто так ничего и не понял, несмотря даже на развернутое объяснение самого Юнга. Готовя к публикации книгу Олега Давыдова о Юнге «Жизнь Карла Юнга: шаманизм, алхимия, психоанализ», ее редактор Глеб Давыдов попутно разобрался в этой таинственной истории, проанализировав теории Юнга о «самости» (self), «отвязанном сознании» и «индивидуации» и сопоставив их с ведантическими и рамановскими понятиями об Атмане (Естестве, Self), само-исследовании и само-реализации. И ответил на вопрос: что общего между Юнгом и Раманой Махарши, а что разительно их друг от друга отличает?
www.peremeny.ru-портал вечного возвращения
Вы можете