Максим Кантор о том, как преодолевались «пляски смерти» маньеризма. Караваджо, Веласкес, Эль Греко, Рембрандт, Жак Калло, Александра Дюма и, наконец, Никола Пуссен. «Мы называем маньеризм демисезонным стилем; мы утверждаем, что он возник при распаде Ренессанса и предвосхищал Барокко. Но поразительным образом это межсезонье затянулось на века».
ОБНОВЛЕНИЯ ПОД РУБРИКОЙ "КОЛОНКИ"
Слить Юг и Север Европы воедино – была мечта всякого политика, со времен Карла Великого. В XV веке в Бургундии это слияние произошло. В искусстве. Возник изощренный язык искусства, масляная живопись, без которой нельзя представить изощренного европейского сознания. Максим Кантор — о возникновении этого синтеза и его значении.
Александр Зеленцов разбирает онтологический смысл сущностных категорий Духа — Красоты, Истины и Любви. Чем восхищает и вдохновляет нас Красота? Что именно называем мы Красотою? Что побуждает наш разум стремиться и искать Истинный смысл и Истинную сущность всего? Что и почему заставляет трепетать наше сердце, когда оно бывает овеяно теплом и светом Любви?
Максим Кантор о значении сюрреализма. Какова связь сюрреализма с той реальностью, в которой оказалось человечество в XX веке и пребывает до сих пор. «Сюрреализм произвел необходимую операцию в сознании людей, которых гнали на убой, — сюрреализм объяснил, что добра нет, есть только власть … Мы живем в век перманентной гражданской войны, родившей свое искусство».
Нет ничего нового под Солнцем, все архетипично, а некоторые события, которые кажутся новыми, совпадают с теми, что уже были, вплоть до деталей. Вот, например, сейчас многих удивляет поведение украинских националистов в Киеве. Но точно так же они вели себя в Киеве почти сто лет назад, при Петлюре. Свидетель тому Константин Паустовский.
Максим Кантор о предназначении демократического искусства и видении нового мира и новой пластики. Домье, Сезанн, Ван Гог, Гоген – диалекты великого языка, изобретённого в революционные дни времён Маркса, Прудона и Бальзака. Но в первую очередь – это, конечно, главный художник нового времени Оноре Домье, который сумел сделать так, что античность и классицизм осознанно заговорили о сегодняшнем горе.
Для выхода из кризиса, в котором сегодня находится мир, потребуются огромные жертвы. Принести их придется в первую очередь тем, кто получил свое состояние и социальный статус в последние 25-30 лет. Истекающий год показал, что уклониться от такого «налога» не удастся. Александр Денисов о том, как минимизировать неизбежные потери.
Очередная глава «Мотобиографии» Димы Мишенина о том, как юный Мишенин со своим приятелем сходили в начале 90-х в кино на фестиваль кинематографа сексуальных меньшинств. «Моя любовь к Киту Хэррингу и Энди Уорхолу никогда не останавливала меня, когда я посылал старых и молодых пидорасов, предлагавших мне свои услуги. И посылаю я их не потому, что гомофоб».
«Хочешь мира – готовься к войне». Это давно известно, но сегодня, с переходом в постиндустриальный век, появился совершенно новый тип войны. Игорь Козырев называет этот тип войны «сетецентричной». Такая война уже идет, хотя сегодня она ведется относительно мирными средствами. К ней готовиться поздно, уже поздно. Тогда как быть? Надо разобраться…
Еще одна статья Максима Кантора по истории искусств. «Ренессансов было несколько. Возрождение имманентно истории Запада». Все, что можно сказать о Ренессансе и об авангарде. «Постепенно новый авангард задушил все, что уцелело от короткого Ренессанса двадцатого века… Мы находимся внутри победившего авангарда, упоенного своей победой».
Максим Кантор. Еще одно эссе (или вторая часть первого эссе) о Пабло Пикассо. «В Диагнозе Пикассо нет ничего антикультурного, это не безумный жест шамана. Пикассо пришел не убивать культуру – но лечить; правда, операция потребовалась беспощадная – но и проделана она была величайшим врачом человечества, не уступающим Микеланджело и Авиценне».
Глеб Давыдов встретился с Муджи, одним из самых известных и сильных духовных учителей современности, одним из тех, кому удается открывать людям истину. И взял у него интервью. Муджи — прямой ученик известного мастера адвайты и святого Пападжи, который в свою очередь был прямым учеником индийского святого Рамана Махарши. Муджи и сам, можно сказать, святой старец…
Максим Кантор рассказывает о своем отце, Карле Канторе и о своих с ним взаимоотношениях. «Я даже думал, что мой папа – аргентинский поэт. Папа был высокий, горбоносый, черноглазый и смуглый. Читал стихи и пел песни. Говорил о философах и о гаучо. Все, что он говорил, было особенным – не похожим на жизнь вокруг, как непохожи на обычные вещи пончо или сомбреро».