Папа римский Франциск с сентября 2014 года не устает повторять, что Третья мировая война началась. Эксперт по разведке полковник Девятов утверждает, что в ракурсе сакральности власти в Третьей мировой войне будет пять главных фронтов войны цивилизаций: Центральный (желтый), Южный (красный), Северный (черный), Западный и Восточный. Подробности в тексте Андрея Девятова.
- НОВОЕ В БЛОГЕ: О книге «Джапа-Йога: Ключи Благодати»
- НОВОЕ В РУБРИКАХ: ИСКУССТВО / ЭЗОТЕРИКА / ПУТЕШЕСТВИЯ /
О ЛИТЕРАТУРЕ / ИСТОРИЯ / ХУД.ЛИТ. / НОН-ФИКШН
Обновление в разделе «Трипы». Небольшой арт-очерк о приморском Выборге. Что заставляет жителей больших городов покидать насиженные места? Дауншифтинг внутри страны? Желание отказаться от оголтелого потребления? Постепенное погружение в себя? Перемена обстановки как процесс самоосознания. Текст Zenandcum, фото MockPack.
Первое из интервью Глеба Давыдова с просветленными мастерами, которых он повстречал в Индии минувшей зимой. Речь в этих интервью идет в основном о практических моментах, связанных с темой просветления и самореализации, а также о тонкостях адвайты. Это интервью — с мастером из Тируваннамалаи по имени Вернер, учеником всемирно известной обнимающей Аммы.
При всей известности публикуемых текстов, «Бесчеловечный театр» – первый сборник пьес на русском языке, сконцентрированный на эволюции авангардной драматургии. Объединяя тексты Арто, Введенского, Жарри, Олдисса, Топора, Хармса и др., он заставляет задуматься о том, что Арто или Тцара заслуживают большего внимания российских издателей. Обзор Анатолия Рясова.
Андрей Тесля оценивает творческие и жизненные периоды Сергея Дурылина. Юношеское толстовство, революционные увлечения, декадентские опыты. Есть и совсем иная жизнь – после принятия священства. Лучшие свои тексты Дурылин написал о том, как верят «немудряще»: дети, старики, «простые люди» – эта вера будет для него поистине подлинной.
Андрей Тесля рассуждает о влиянии книг и, более того, их собраний – библиотек – на душу и ощущения человека, который любит читать и мыслить. Каждая книга, каждый текст претендует на неповторимость – их перечитывают и заботливо откладывают до времени, чтобы потом поднять по необходимости. Уникальная значимость письменного слова – вот самый большой авторитет и ценность.
Максим Кантор уверен, Дон Кихот – проповедник. И кстати, безумного в Дон Кихоте немного – лишь то, что он полагает рыцарский долг актуальным и убежден в простой вещи: любая несправедливость не является нормой, и мириться с таковой нельзя. Чтобы устранить несправедливость, существует институт странствующего рыцарства, задача которого – защищать обиженных.
Два художника – Евгений Цей и Пабло Пикассо. Цей любил Пикассо, чтил его, восхищался, находил параллели с собой, называл «Мой Пикассо». Не раз фантазировал на его темы в его манере. Это не перепевы композиций великого испанца. Цей просто перевоплощался в Пикассо и в этой ипостаси записывал экспромты. Текст В.М. Зимина
Что такое постперестроечная Россия – как не беляевский Остров погибающих, тонущих под тяжестью собственных нерешённых проблем кораблей? Со своими продажными губернаторами, министрами, хитросплетениями, интригами, преступниками-авантюристами, скрывающимися от правосудия. Ко дню рождения великого фантаста – текст Игоря Фунта.
Максим Кантор продолжает свое исследование творчества европейских художников. На сей раз – текст о Рембрандте. Как и всякое ремесло, профессия живописца знала прежде всего узких ремесленников – особенно это видно в Голландии, разобравшей алхимию живописи по жанрам. Но вот среди узких ремесленников появился великий и нашел Абсолют.
Политика, Гитлер, консерватория и детские сады, о чем речь в этом фильме, телевидение, книги в особенности, – все это есть история мужчины и женщины, история войны, страдания, мира. О киноленте Жана-Люка Годара «Прощай, речь» – из конкурсной программы Каннского кинофестиваля-2014 – рассказывает Андрей Бычков.
Ровно 25 лет назад, 9 марта 1990 года, на французском телевидении состоялись дебаты между Александром Зиновьевым, философом и писателем, высланным из СССР, и Борисом Ельциным, опальным кандидатом в члены Политбюро. С тех пор прошли тысячи различных острых споров на экранах ТВ, но та встреча осталась памятной.
Детское переживание, так потрясшее Достоевского, определило весь его дальнейший интерес к страданиям человеческим. К душе, находящейся в мучительном напряжении, надрыву и агонии. Творчество Звягинцева питается тем же источником – душевной раной автора. И не суть важно, осознается этот факт самим художником или нет. Текст Дмитрия Степанова.