Непереносимая скука, или Почему пала советская власть


Соломон Воложин анализирует малую прозу Олега Павлова, а заодно — конфликт между Новым временем, в основе которого лежит идея неограниченного прогресса, и Средневековьем (Христианством, Советской властью), устремленным вверх, к духовности, против низости, низменности.


Осьминог. Зачем Путину ехать в США?


Заявка в ООН на признание независимого государства Палестина. «Аль-Каида» поддерживает «арабскую весну» в Египте. Западные демократии давят на деспотию в Сирии. Израиль не знает, что делать с угрозой террора «Братьев мусульман». Курды провоцируют Турцию и Иран. США и ЕС оттягивают шторм финансового кризиса. А Россия готовится к смене власти.


Юрий Норштейн. После «Шинели»


15 сентября исполняется 70 лет Юрию Норштейну, классику мировой анимации, автору культовых мультфильмов «Ежик в тумане» и «Сказка сказок», признанных лучшими анимационными картинами XX века. О творческом пути и главных работах Норштейна рассказывает Максим Медведев.


Suffering for the masses


Цикл Василия Доквадзе «Suffering for the masses» — это еще одно трудно поддающееся жанровым определениям пограничное произведение, — на границе между повестью и эссе, физическим и метафизическим… Природа отражений, искажений и погружений в другие миры.


Места силы. Шаманские экскурсы. Карл Юнг. Дух глубин


Чтобы видеть грядущее, надо отвлечься от внешних событий и смотреть внутрь себя, где, собственно, и зреет все то новое, что потом случается в мире. К такому выводу пришел Карл Густав Юнг, пережив несколько ужасающих видений, которые вскоре опознал как пророческие. Олег Давыдов продолжает разговор о Юнге.


Гоген в Полинезии. Поворотный пункт


Возобновлена публикация книги Бенгта Даниэлльсона о Поле Гогене. Глава «Поворотный пункт» посвящена временному возвращению Гогена с Таити в Париж и его дальнейшим мытарствам, связанным с жизнью во Франции, арт-богема которой, за редкими исключениями, воспринимала Гогена как фигуру крайне неудобную и даже бездарную.


Неудобная Литература. Стада смыслов, или литература без магии


Глеб Давыдов анализирует картину, сложившуюся в результате опроса Неудобной Литературы, который проходил этим летом. И делает выводы насчет общего состояния современной русской литературы. Литература как товар — аномалия это или норма?


Неудобная Литература. Фарид Нагим: «Самое легкое – написать роман»


Заместитель главного редактора журнала «Дружба народов», писатель Фарид Нагим — о писательских ожиданиях и обломах, ломках и прорывах, а также о той литературе, которая отличается от всего ранее написанного: энергична, абсолютна, жива и способна воплотить рай на земле. Но дьявольские силы противостоят этому.


Олег Павлов: Время – это мы сами…


Олег Павлов рассказывает о своем армейском и больничном опыте, а также — о литературе, времени и реализме. «Я хотел быть честным. Со временем понимаешь, что точность – это и есть честность. Сама жизнь точна в мельчайших деталях, стало быть, если что-то не обладает её же точностью, оно безжизненно, фальшиво».


Леонид Нетребо: Дать негру


Дорожная тема в русской литературе — казалось бы, изъезженная и истоптанная тропа. Но Леонид Нетребо заверчивает лихо и по-новому. Эффект присутствия, до осязаемости прописанные персонажи… Впрочем, в повести «Дать негру» это еще не главное. Главное – поэзия. Магия, которой сейчас нет или почти нет в современной литературе. Повесть «Дать негру» — литературное событие.


Неудобная Литература. Андрей Бычков: «Писатель литературе не нужен»


Франсуа Рабле, Пьер Гийота, Уильям Берроуз… Родись они в России, они никогда бы не были изданы, утверждает писатель Андрей Бычков. «Да даже напиши Достоевский свои «Записки из подполья» сегодня, ни за что бы не напечатали ни в «Знамени», ни «Новом мире»». Проблема в том, что издатели сегодня — выполняют заказ общества.


Вещество, пронизанное духом. Железный Век


Железо растянуто по планете в виде миллионов километров рельс, труб, проводов; разбросано в ажурных металлоконструкциях; «пропитывает» в качестве арматуры бетонные строения. Но не только человек использует железо, но и железо человека. Например, во время грандиозных сражений. …Продолжение проекта Юрия Кустова.


Осьминог. Кого придавило Берлинской стеной


К чему ведет принижение национального духа немцев? Как это принижение проявляется на улицах Берлина? Почему принципы толерантности и политкорректности рушатся на глазах? Александр Горбатов, как раз накануне беспорядков прогулявшись по Берлину, рассказывает о своих ощущениях и наблюдениях.


Неудобная Литература. Маргарита Меклина: «Вселенная потом ответит»


Маргарита Меклина о редакционно-издательском игноре: «Путать не нужно: это отсутствие ответа – вовсе не ответ Вселенной на только что написанный текст, это просто какой-нибудь “Новый Пир” отрабатывает деньги, данные правительством, чтобы печатать, допустим, только православных авторов из провинции».


Осьминог. Тандем и его превратности


В России что-то происходит. Для сохранения нынешнего тандемного механизма потребуется сложная система компромиссных решений. Политолог Александр Головков анализирует сложившуюся политическую картину, разбирается, почему и как она сложилась (и складывается) и что нас может ожидать.


Время Чудес. Дело свинцовых масок


Свинцовые маски. Один из самых мрачных и пугающих эпизодов в истории человечества, связанных с потусторонними силами. Двое бразильцев прибыли в холмистую местность, надели непромокаемые плащи и свинцовые маски, проглотили по капсуле и… умерли. Что это было? Рассказывает Алексей Пензенский.