ТЕКСТ: ГЛЕБ ДАВЫДОВ. ФОТО: ОЛЬГА МОЛОДЦОВА, ГЛЕБ ДАВЫДОВ

В игре Го первыми всегда ходят черные. Первый ход – это что-то вроде создания изначального контекста, предпосылка для всех возможных будущих ситуаций – рождение жизни, начало движения, исток потока. Дальше все зависит от игроков – используют ли они всю широту потенциально предоставленных им возможностей или же упустят половину из них, погнавшись за другими (изначально столь же реальными, но и столь же иллюзорными) вариантами развития событий…

Цель игры Го – захватить как можно больше пространства, расширить собственные сферы влияния, стать императором на территории, где есть кто-то еще…

Когда мы приехали в Китай, все происходившее с нами с самого начала походило на партию в Го. Причем в этой игре мы были абсолютными новичками, а потому, конечно же, проиграли.

Однако те несколько смелых ходов, которые мы успели предпринять, позволили нам почувствовать вкус к игре.

Ход первый. Черные высаживаются в Наньине

Бесконечный лабиринт из цветов, рыб, кристаллов, каменных глыб, украшений, чайных принадлежностей и антиквариата. Закручивается вихрем по спирали, сверкает долгим протяжным тремоло и возвращается вкусом бараньих пельменей в ближайшей забегаловке… Это птичий рынок в Наньине. Сюда нас привезла китаянка Джинджер, вызвавшаяся быть нашим гидом в этом городе.

Имейте в виду: если вы не знаете китайского и решили (сами по себе, без организованной группы) отправиться в Китай, то в каждом городе вам понадобятся такие вот, как Джинджер, проводники, то есть – китайцы, хоть немного знающие английский или русский и согласные составить вам компанию в ваших прогулках по городу… Если таких людей найти не удастся, то вы почти ничего не поймете и, скорее всего, пропустите самое важное и интересное. Потеряетесь, не найдетесь и проиграете свою партию в два хода.

Китай не похож ни на что. Он непонятен, он закрыт и в некотором отношении крайне жесток к чужакам. А чужаки в Китае – все те, кто не говорит по-китайски и не знает иероглифов.

При этом иероглифы в Китае – везде. И чтобы передвигаться по Китаю без гида, нужно узнать и записать те из них, которые обозначают цели ваших передвижений. Показывая прохожим эти иероглифы, вы сохраните хоть какую-то надежду попасть туда, куда направляетесь. Говорить же по-китайски – не пытайтесь. Вас не поймут.

Словом, Китай это простейшая возможность мгновенно ощутить себя совершеннейшим иностранцем, стрэнджером до мозга костей. Другим, сумасшедшим, перевернутым.

Мы прибыли в Китай в феврале, аккурат в преддверии Нового года по лунному календарю. Надеялись, конечно же, посмотреть на яркие торжества, которые в телерепортажах производят столь сильное впечатление (все эти танцы с драконами, китайские фонарики, красным вихрем взмывающие в небеса, великолепные салюты и чудесные пиршества). Джинджер – молодец! Узнав о нашем намерении, она повезла нас на рынок, чтобы мы хоть как-то ощутили предновогоднее настроение. И если в городе праздника не предвещало ничто, то на рынке приготовления уже шли полным ходом…

Цветы – вот первое, что бросалось в глаза! Китайцы уносили с рынка тонны цветов… причем не только живых цветов, но и плетеных макраме-розочек из ярко красных ниток (красный цвет, по легенде, отпугивает злых духов). И еще – китайцы брали мандариновые деревья. Это у них как елки. Украшают эти мандариновые елки – красными бумажками с надписанными на них благими пожеланиями (богатства, здоровья и долголетия, – таковы важнейшие для китайца жизненные ценности).

Главное условие для продолжения игры (и продолжения жизни) для каждого отдельного камня на доске Го (как и для группы рядом стоящих камней) – это наличие дамэ. Дамэ переводится с японского (а в России общеупотребимы именно японские термины) как «пункт дыхания», «свободное дыхание». Это соседствующая с камнем (или с группой камней) свободная точка пересечения линий. Точка, на которую можно поставить следующий камень, тем самым продлив поток и увеличив зону своего влияния. Проще говоря – это наличие возможных путей (или хотя бы одного пути) из данной точки пространства.

Итак, мы прибыли в Китай на поезде из Вьетнама, и наш первый камень стоял на юге страны, в Наньине, городке индустриальном и в целом не слишком интересном.

В Наньине у нас было по меньшей мере три дамэ. Первое – переехать в провинцию Юннань, славную своими черными чаями пуэрами. Второе дамэ – на остров Хайнань, китайский курорт, где в то время было куда как теплее, чем в континентальном Китае. И, наконец, третье дамэ – город Гуйлинь, на все лады расхваленный путеводителями как «одна из красивейших жемчужин Китая».

Да и поэт Ли Цзэнбо сообщал: «Во всей Поднебесной не встретишь таких пейзажей как в Гуйлине».

Белые (то есть сам Китай) пошли дождями на Хайнани и сильным морозом в Юннани. И мы оказались в положении «атари». Это когда остается только одно дамэ, не заняв которое, ты рискуешь совсем потерять свои камни.

Черные в Гуйлине

В Гуйлине довольно холодно и периодически накрапывает дождь. Хмурое небо, хмурые китайцы и никакого гида на горизонте. А ведь первый день Китайского НГ нам придется встретить именно здесь…
Такой расклад называется в Го словом «адзи». Потенциал очевиден, но камень в ботинке мешает идти дальше. И чтобы его выкинуть, приходится остановиться…

Пытаясь купить любимый нами чай-улун «Дун-дин», обнаруживаем, что в Гуйлине такого не знают, а пьют и продают в основном улуны с цветками османтуса (куй-хуа), а для туристов – всегда припасен жасминовый зеленый (мо-ли). Остальное купить почти нереально.

В итоге берем бутылку сливового вина, чтобы хоть как-то скрасить новый год.

Вино тоже оказывается с османтусом. Впрочем, веселит оно недурно, да и китайцы всю ночь столь горячечно рвут петарды, что все вокруг как-то само собой становится праздничным… На улице водворяется немыслимый гвалт, адский дым и психоделический грохот. Так китайцы отпугивают злых духов.

Впрочем, то был единственный признак праздника. Вообще же ехать в Китай в феврале-марте ради «весеннего фестиваля» (так тут называют новогодние торжества, длящиеся около семи дней) было затеей вполне бессмысленной. Потому что, в сущности, это семейный праздник, и основные ритуалы, с ним связанные, происходят внутри семьи. За закрытыми дверями. К тому же в городах многие из традиций забываются, и на улицах, кроме взрывающихся петард, ничего такого не происходит. Белые лишают нас очередного дамэ…

Что оставалось делать нам в Гуйлине без провожатого? Вслепую гулять по улицам этого (весной и летом, наверное, очень приятного, а сейчас довольно серого и туманного) городка. Разглядывать мутно-зеленые холмы на горизонте и фэншуйно-хрустальные мосты через холодную городскую речку… Слушать нищих слепых музыкантов, беспомощно играющих на улицах в надежде собрать себе на лапшу. Наблюдать, как китайцы играют в модную игру – по очереди стремятся набросить кольцо на одну из выстроенных в ряд банок с колой (чтобы выиграть эту банку). Что еще? Пытаться купить какую-нибудь непонятную нам уличную еду (из-за языкового барьера это становилось каждый раз проблемой почти нерешаемой)… Изучать промозглый парк «Семь звезд», образец высокого фэншуя и один из шедевров очень развитого в Китае паркотворчества…

И вот тогда-то мы, как говорят игроки в Го, решительно «удлинились». Автобус до городка Яншо, затем маршрутка, потом тысяча двести пятьдесят одна (1251!) ступенька вверх – и мы на Yueliang Shan, известняковой Лунной горе, которая высится в самом центре ансамбля еще сотни высоченных (хотя и чуть ниже Лунной горы) известняковых холмов…

Воздух туманный и влажный. Над холмами протяжной картечью разносится эхо от дальних петард, а внизу, среди деревень и рисовых полей, бежит, проворной ящерицей извиваясь, зеленая река Цзиньбао… Там, наверху, над этим многогранным холмистым миром, во мне пробуждалась поэзия. Благодатная энергия ци пронизывала прошлое, будущее и настоящее, умещаясь в одном единственном вечном «сейчас»… Нам вернули наши пули. Все сполна…

Взобравшись на самую-самую вершину горы, туда, где нет уже ни ступенек, ни проторенной тропы, прямо на известняковую арку (через которую ночью внимательно смотрит вниз полная луна) мы без единого движения просидели там два часа, понимая, что Китай это действительно красивейшая страна в мире, и при этом (типично китайский парадокс) – не думая ни о чем.

Вечное удлинение в Ханчжоу

Поздним февральским вечером мы добрались, наконец, до легендарного китайского озера Сиху (оно же – Западное озеро). Пустая набережная, тускло освещенная синим светом фонарей, голые ветки деревьев, холодный воздух и мелкий дождь. Черная вода равнодушно спокойна, на улице никого. Город Ханчжоу спит.

Когда-то давно, вечность назад, небожители Феникс и Дракон, пролетая над этой местностью, обронили несколько гигантских жемчужин. Там, куда упал этот божественный жемчуг, возникло озеро Сиху. И, когда рано утром мы вышли из нашей отельной кельи, нас буквально ослепило: сияние россыпи солнечных бликов притягивало, магнетизировало, манило. Озеро переливалось тысячами ярчайших чешуек, дышало перламутровым спокойствием сна, сверкало и пронизывало до дна души. Оно как бы говорило: тише, тише.

А укрытые утренней дымкой силуэты холмов, висящие над противоположным берегом, кивали, явно одобряя бесшумные просьбы озера.

Воздействие Западного озера – сродни чарам красивой девушки: окутываещее, убаюкивающее, нежное. Вечно женственная материнская энергия. Недаром озеро Сиху считается инкарнацией Си Ши – главной из четырёх красавиц Древнего Китая (легендарных спутниц императоров, ставших в китайской литературе символами женской красоты).

То, как описал это поэт Су Ши, абсолютно соответствует действительности:

Когда на небе тучки ни одной, искрятся волны в солнечных лучах,
А мелкий дождь повиснет пеленой — чудесный вид откроется в горах.
Я озеро Сиху хочу сравнить с прославленной красавицей Си Ши:
Та и нахмурившись могла пленить — все красоте обличья хороши!

Впрочем, китаец Себаоло, немного знающий русский, не одобрил это стихотворение. Взглянул в монитор и, даже не читая, произнес по-русски тоном абсолютно уверенным и убежденным: «Не вкусно!» И был в своем праве… Китаец этот, с которым мы случайно познакомились в одной из пельменных Ханчжоу, работал когда-то в России. «Чиновником», как он сам выразился… Павел (или Паоло) – так он предложил нам называть себя – пригласил нас к себе домой, в очень холодную комнатушку в центре города, в небольшом коммунальном домике…

Скромная обстановка: телевизор, картонные коробки, тусклая настольная лампа. На столе – компьютер, с помощью которого Се зарабатывает на бирже через интернет («О, это очень просто! Я тебя научу!» – воскликнул он, когда я сообщил о своем желании попробовать заняться тем же)…

Павел стал нашим гидом в Ханчжоу и помогал покупать чай за совершенно смешные деньги. В итоге чай, который в Москве стоит 300 рублей (за 100 грамм) мы покупали там рублей за 15… Вообще, в Китае насчет чая в любом случае нужно торговаться и соблюдать внимательность (такую, будто вы играете в Го). Потому что большинство китайских чайных торговцев от природы хитры и легко могут вас обмануть. И дело не в том, что они какие-нибудь там плохие, – просто европеец, интересующийся чаем, кажется им чем-то абсолютно несусветным и заведомо глупым. Сам китайский бог велел китайцу облапошить этого дурачка! То есть, например: один сорт чая (более дешевый и простенький) выдать за другой, а прошлогодний сбор обозвать свежайшим, да и вообще продать что угодно втридорога. Причем китайцы обманывают так хитро и обходительно, что догадаться о том, что вы попались, бывает до чрезвычайности трудно (тут Китай сильно отличается, например, от Вьетнама, где обман всегда очевиден и нагл).

…Китайцы гуляют по берегу, превращенному в приятный парк. У китайцев выходной. Они разыгрывают старинные сценки, поют популярные оперы, играют на скрипках, едят сахарную вату, улыбаются, смеются, фотографируются на мобильники напротив легендарной пагоды (неизменно делая пальцами «V») и снова идут петь арии под аккомпанемент китайских однострунных скрипок. А к вечеру застывают на месте: дух озера Сиху невероятно дружелюбен и пленителен: парочки часами сидят на скамейках вокруг озера, сидят тихо, молча, неподвижно. И внимательно смотрят на лучащуюся закатом поверхность воды…

Каждый, кто попадает сюда, становится немного поэтом. Марко Поло, в XIV веке посетив сей город, назвал его красивейшим и благороднейшим в мире райским местом. А поэт Су Дунпо (который во времена династии Сунн, в 960-1279 гг., был тут губернатором) говорил: «Озеро Си Ху похоже на красавицу, которая хороша и в большом и в малом гриме». Китай… Страна, где губернаторами становятся поэты, а поэты превращаются в губернаторов…

Еще один поэт (и тоже губернатор Ханчжоу, династия Тан, 618-907 гг.) сказал: «Не могу покинуть Ханчжоу из любви к озеру Си Ху». Так же думал и я… Купить в Ханчжоу как можно больше чая и перебраться в Шанхай – такова была наша изначальная «судзи» (словечко из Го, обозначающее «задумку», «замысел»). В итоге мы прожили здесь почти неделю и отметили красочное завершение Spring Festival: гром петард, огромные толпы возбужденных китайцев идут по центральной улице, покупают заспиртованные корни женьшеня в невероятных бутылях, поглаживают смеющегося буду по животу…

Мы долго протискивались сквозь плотную тысячеликую толпу ликующих китайцев, бурным током текущую куда-то вперед, вдаль, в неизвестность. В этот момент я физически ощутил, как их много. И какая они странная, непостижимая, массовая сила. Наш Себаоло тоже был взволнован и все уговаривал ретироваться к нему домой, пить Те Гуанинь.

Там, где движение вдруг прекращалось (улица разливалась в площадь, на которой тоже уже было полным полно людей), происходило нечто совершенно непонятное. Никакого концерта, никакого шоу, никаких огненных фонарей, которые (как мы ожидали) толпа начнет вдруг запускать вверх. Нет. Просто китайцы пришли на площадь. В последнюю ночь новогоднего фестиваля. Пришли и… толпились.

В итоге мы так и не поняли, куда этот народ и зачем движется (Себаоло ушел, так ничего и не объяснив). В Китае вообще многое, очень многое остается закрытым и непонятным для неподготовленного европейца (а любой европеец, даже если он китаевед, – так или иначе всегда будет не подготовлен, поскольку он не китаец).

Шанхай. Провальная атака

Ханчжоу и Янгшо образовали для нас то, что называется в Го ситуацией «двух глаз». Это когда внутри группы ваших камней есть две свободные точки пересечения линий, разделенные одним вашим же камнем. Такая группа камней практически неуязвима, ведь противник никак не может снять с доски камни, входящие в эту группу. Таким образом хоть какая-то территория, но была отвоевана нами у белого Китая и успешно занята…

Но за этим последовала Амари Гатати, провальная атака. А именно – наш отъезд из благородного и приятного, как чай Лун Цзын, Ханчжоу…

Амари Гатати – это ход, который поначалу кажется совсем не плохим, но в результате не приносит ничего хорошего. Напрасные хлопоты. В сущности, это была окончательная победа Китая над нами. Потому что после этого наши ходы носили уже чисто символический характер и были необязательными…

Почему же Шахай оказался для нас столь губителен? Ответ прост: наши камни были зажаты там у самого края доски. И взяты в плен. Шанхай ведь находится на восточном краю Китая, у моря. И как раз дождливой зимой этот город, открытый всем холодным ветрам, абсолютно невыносим: влажность там воспринимается как собачий, до костей пробирающий холод.

Зато Шанхай стал для нас окончательным развенчанием мифа о бедности китайцев. Мы остановились на окраине города, в элитном районе Пудонг. В двухэтажной, отделанной деревом и прекрасно меблированной квартире. В гостях у богатых шанхайцев. Глава семьи – биржевой маклер с университетским образованием, Хе, целыми днями пропадал на работе, а вечером – в дорогом костюме, при галстуке, в белой рубашке – возвращался домой и за ужином рассказывал мне, что пытаться заработать на бирже – это очень рискованно. Его жена Леи – женщина строгая, но приветливая. И их сын По, стеснительный проказник семи лет. В этом доме мы изрядно отогрелись и пришли в себя, но (чтобы не злоупотреблять гостеприимством) с самого начала решили не просить их сопровождать нас на прогулках. И пытались осваивать Шанхай самостоятельно. Что из этого вышло? Несколько неплохих фотографий на рынке в старом городе (шанхайцы – народ горячий и агрессивный, но зато более раскрепощенный, чем провинциальные китайцы, которых мы с трудом пытались фотографировать в Гуйлине). И напоследок – окончательное промерзание под ледяным шанхайским дождем.

В сущности, нас просто лишили возможности играть в этой части доски. И мы вынуждены были применить «тэнуки», то есть сделать ход совсем на другой стороне доски: скорый поезд Шанхай-Пекин за одну ночь перебросил нас из ноябрьской промозглости в раннюю весну.

Весенний Пекин. Бёёми

«Дополнительное время на обдумывание ходов в партии» – так расшифровывается термин Бёёме. Это самый конец игры Го. Когда возможностей на доске осталось совсем мало, и, чтобы не наделать глупостей, требуется повмнимательнее обдумывать ходы.

К этому моменту мы попросту исчерпали свои ресурсы, хотя Китай все еще казался нам совершенно непознанным и еще более безграничным и непостижимым, чем вначале. Это было поражение, но у нас оставалось еще несколько дамэ – два-три последних вздоха на доске Го-Подбнебесной…

Дамэ первое – вылазка на чайную улицу Маляндао. Неоправданно дорогой чай, заоблачно дорогие чайники и чайные принадлежности… Наконец, сторговываемся и по приемлемой цене покупаем выполненный в форме облака чайный столик из цельного куска красного дерева.

Дамэ второе – почти случайный бросок на улицу Ябау Лу. Тут мы с ужасом обнаруживаем, что все китайцы на этой улице легко и бегло разговаривают по-русски. Выяснилось, что Ябау Лу – это такой специализированный рынок для русских челноков. Челноки эти с павлиньей важностью и пафосом начала 90-х расхаживают там вдоль и поперек лавок и по-хозяйски ставят китайских торгашей на место. А катящийся мимо велорикша на чистом русском залихватски выкрикивает: «Эх, прокачу!»

Китай вообще иногда поразительно напоминает Россию, – персонажи, похожие на обыкновенных русских гопников, попадались нам еще в далеком южном Наньине, но ябаулусский флэшбэк был уже окончательным свидетельством нашего проигрыша и предвестием скорого возвращения домой.

В пекинском воздухе висело устойчивое чувство весны. Предвестие неизбежных перемен, которые придут вместе с новым лунным годом… На деревьях обозначились первые почки, а по улицам гуляли молодые улыбчивые китаянки.

Главный принцип Го – чувствовать поток. Не позволить ему прерваться. Захват пространства и создание империи возможно только тогда, когда ты не ставишь это своей единственной и главнейшей целью. Гораздо важнее – гармония. Чтобы камни на доске складывались в плавные непрерывные линии и образовывали красивые фигуры. Ну и – внимательность… Та самая, которой требует от человека сама жизнь. Если действовать плавно, прислушиваться к своей интуиции и не дергаться, можно победить. Вот мой первый вывод и зарок на будущие поездки в Китай. Которые я всенепременно еще предприму. И надеюсь, эти мои будущие партии Го окажутся еще более удачными.