ФОТО и ТЕКСТ: ГЛЕБ ДАВЫДОВ

Поездка на Кубу, по следам которой написаны эти три рассказа, состоялась в 2004 году. Примерно через пол года после этого, в начале марта 2005 года открылся сайт Peremeny.Ru, и первым большим обновлением на нем стал трип под названием «Секс под запретом» (первый из трех рассказов). Через неделю после этого был опубликован второй кубинский рассказ — Matanzas’ Dream. Третья история — «Кубинский съём», несмотря на то, что она была написана раньше прочих, появилась на Переменах примерно через год (хотя составляет неотъемлемую часть этого трехчастного цикла). Сейчас, к пятилетию веб-журнала Перемены мы заново публикуем все три текста, а также фотографии к ним (причем некоторые из них публикуются впервые) — уже в другом, новом движке раздела «Трипы».

1. Секс под запретом

Одиннадцать вечера. Внезапно наш темный автобус останавливается и через минуту в салоне вспыхивает яркий свет полицейского фонаря. Свет ударяет мне в лицо. Полицейский требует предъявить документы.

Кроме меня, в автобусе сидят еще трое. Водителя уже вывели на улицу. Добро пожаловать в рай для туристов – остров Куба, Варадеро, 2004 год.

«Эта девушка с вами?» — по-испански спрашивает полицейский. Лучом фонаря он указывает на кубинку по имени Лурдес, сидящую в соседнем ряду. Высунувшись из окна, она беседует с кем-то там на улице – довольно беззаботно, так что и не скажешь, что она сколько-нибудь волнуется.

Я лениво зеваю и говорю: «Нет… Я еду в отель, спать. Понятия не имею, кто это такая».

Лурдес – чрезвычайно красивая латино-кубинка. Сладкий полуоткрытый ротик, черные детские глаза, задница, которую невозможно не заметить. В общем, девушка мечты. Этакая миниатюрная Дженнифер Лопес кубинского производства. Через полчаса, когда мы снова встретимся, она будет благодарить меня за то, что я ее не выдал. «За общение с туристами здесь можно получить пять лет», — скажет она, объясняя мне, насколько правильно я поступил, сделав вид, что не знаю ее.

Куба это страна с двойным дном. С двумя параллельными мирами. Миры пересекаются, но попасть из одного в другой для европейца, не говорящего по-испански, почти невозможно. Только после того, как однажды я всего за 2 доллара преодолел расстояние, за которое раньше с меня брали все 20, я понял, что граница между мирами для меня исчезла. В тот день Куба впустила меня в себя, раскрылась передо мной, показала себя настоящую, ту, которая живет за пределами выхолощенного рая Варадеро. При этом жить я продолжал в Варадеро, в четырехзвездочном отеле по системе все включено. Просто каждый день садился в автобус вместе с местными работниками отеля и ехал до самого края города, откуда потом еще пол часа добирался в потном, набитом кубинцами автобусе в Карденас. Город, который отличается от Варадеро примерно как Москва от Великого Устюга.

Считается, что Куба это в первую очередь секс-туризм… Но тут есть с чем поспорить. Официально проституция на Кубе запрещена. Поэтому полноценного секс-туризма там нет. Такого, как, например, в Таиланде, где в плане секса возможно практически все. И в особенности секс-туризма нет в Варадеро. В этом городе полно полиции.

Полиция здесь строго контролирует любые контакты кубинцев (а особенно кубинок) с туристами. Вопросов не вызывают разве что разговоры служащих отелей с постояльцами.

Конечно, вы без труда найдете черную девочку, которая отдастся вам за 20 баксов – торопливо, под шум доисторического вентилятора, на грязных простынях, в нищей лачуге… Но для этого вам придется отъехать от Варадеро километров на 16, в Карденас. Или на 36 километров – в Матанзас. В этих городах – ближайших к искусственному раю – живут в основном те же служащие отелей. А также люди, не попавшие на работу в варадеровские отели – нищие, проститутки и прочие маргиналы. Полиции здесь почти нет, поэтому найти «чику» на час действительно не сложно.

В основном это не очень красивые негритянки. Иногда попадаются и белые (точнее латинки), но это – редко. Как объяснил мне один кубинец, это никак не связано с какими-то там расовыми проблемами. Просто спрос рождает предложение – секс-туристы на Кубу едут в первую очередь ради черных красавиц.

Что касается меня, то я, попробовав пару раз черненьких, понял, что они мне не по вкусу. Поэтому в третий свой приезд в Карденас настойчиво стал искать латино-гёл. Два часа я валандался по Карденсу, отбиваясь от негритянок и объясняя им, что мне нужна «бланка» (сейчас я понимаю, что это было довольно рискованным занятием: негры и без того не слишком дружелюбно косились на меня из-за дверей своих хибар, хмуро любопытствуя, чего это забыл в их городе ослепительно белый турист с мыльницей… а вдобавок я все время повторял на манер попугая свое заученное «бланка»).

Но вот наступили сумерки, и я уже собирался уезжать домой, как вдруг увидел ее. «Do you speak English?» – спрашиваю я. «No!» — бросает она, даже не взглянув в мою сторону, и идет дальше. «Why not?» — говорю я вдогонку и, уже отворачиваясь, вдруг слышу тихое: «Just no!» Послышалось, наверно.

Но через минуту – о да, детка! Она возвращается. «So. You speak English», — шутливо говорю я. «Shout up! – шепчет она. – Wait here for one hour». И уходит. Через секунду опять возвращается и, глядя мне в глаза так, что мое сердце чуть не выпрыгивает наружу, говорит: «Wait and don’t go!»

Лурдес оказалась не проституткой, а просто девятнадцатилетней тусовщицей – очень модной и красивой (и, более того, вскоре я получил возможность убедиться, что она была самой красивой девушкой в Карденасе). Ждал я действительно около часа. И даже больше. Может быть полтора или два… Время текло дико медленно.

Я повернулся уже уходить, когда она вернулась. Вообще-то я еле узнал, что это она. Красотка принарядилась, накрасилась, сделала укладку и выглядела теперь в точности, как американская королева из хип-хоп-клипов…

Мы шли по темным улицам Карденаса, и она рассказывала мне о том, какой это тухляк – жить в Карденасе и вообще на Кубе, и как она мечтает уехать на ПМЖ в США. «Я знаю, туристы думают, что все девушки на Кубе – проститутки. Но это не так. Я не проститутка. Мы можем быть друзьями, но не больше».

Через 20 минут мы уже страстно целовались в темном автобусе на пути к Варадеро…

Автобус остановился, меня спросили, знаком ли я с девушкой. Я сказал, что нет, после чего меня высадили и отпустили. Позже Лурдес рассказала мне, что водителя ждал нехилый штраф – туристов возить здесь имеют право только государственные такси, за большие деньги. Я шел пешком в сторону города, когда автобус обогнал меня и, проехав еще несколько метров, остановился. Из него вышла Лурдес и незаметно дала мне знак следовать за ней на расстоянии.

Через пять минут мы уже сидели в темном углу в кустах, и, озираясь по сторонам, решали, что нам делать дальше. Вообще, это была, конечно, дурацкая затея – уехать из Карденаса в Варадеро. Ведь там, в Карденасе нам ничто не мешало прекрасно провести время… Видимо, девочка насмотрелась американских фильмов про шпионов и захотела романтических приключений.

Мы договариваемся встретиться через час в клубе «Кампарсита». «Только не подходи там ко мне. Там много полиции в штатском. Я к тебе сама подойду, когда это будет можно».

Я подъехал к «Компарсите» на такси, выдал негру плату за вход и с видом победителя вошел в окутанный сигарным дымом и запахом рома, лайма и мяты полутемный театральный зал. Все пили бесплатный мохито, который в неограниченных количествах наливали купившим входной билет. И, рассевшись за столиками, наблюдали шоу, творившееся на сцене. Атмосфера была очень странная: как будто я угодил куда-то в Москву брежневских времен, в закрытое варьете для интуристов.

За соседним столиком куролесили колумбийские черти, на сцене полуобнаженные танцовщицы выделывали канкан. Потом шел цирковой номер – клоуны катались по сцене на велосипедах, затем играла сальса, и снова на сцене оказывались полуголые красотки… Так повторялось много раз, пока не началась дискотека…

Лурдес была замечена мной почти сразу, как я вошел и выпил первый стакан мохито. Она сидела за одним из столиков и не обращала на меня никакого внимания. Только в самом начале посмотрела на меня один раз, как бы давая понять, что знает о моем присутствии. И все.

Уже прошло больше двух часов. Я не мог сдерживать своего удивления: рядом со мной две кубинки вполне спокойно общаются с тремя англичанами, а эта сучка играется в подружку Джеймса Бонда! Я решил ускорить процесс: подошел к ней и сказал, что ухожу. В ответ она сделала такой жест, словно отгоняет назойливую муху. Это был нокаут. Я уехал в отель.

На следующий день за завтраком аниматор (так в мире организованного туризма почему-то называют «отельных массовиков-затейников») подсел ко мне за обедом и, узнав, что вчера я был в «Кампарсите», сказал: «Я не люблю этот клуб. Там полно полиции в штатском. Могут забрать прямо из клуба в тюрьму. Были у нас такие случаи».

Похоже, я уехал слишком рано…

Но это еще был не конец. Следующей ночью я снова встретил Лурдес. В Карденасе начался четырехдневный карнавал, и я, конечно, поехал посмотреть, что это такое.

Современный кубинский карнавал это не то, что в Бразилии. Никаких костюмов и массовых оргий, а просто большая опен-эйр-дискотека. Местные гуляют по центральной улице города, пьют, едят, танцуют под хип-хоп и R’N’B. Правда в свете фонарей, среди старинной обшарпанной испанской архитектуры этот R’N’B производит совсем другое, немного сюрреалистическое впечатление…

В воздухе жарко от раскаленных тел. Европейцев почти нет. Мелькает полиция. Много негритянских и латинских красавиц, пьяных негров в голдах и местных мачо на мотоциклах.

Лурдес зажигала в самом центре с каким-то черным долбоебом. Этой ночью сюда принарядились все первые красотки в городе. Но эта девочка была лучше всех… Я даже позавидовал этому негру, вокруг которого она столь изощренно и грязно извивалась, явно получая от этого танца удовольствие.

Увидев меня, Лурдес удивленно приоткрыла рот… но продолжала свои грязные танцы. Рядом со мной заинтересованно и очень близко крутили ягодицами четыре негритянки, приближая свои попы все ближе и ближе ко мне, очевидно, намекая на то, что этой ночью для нас возможно совместное счастье. Тут же рядом стояли европейцы. Они поглядывали на девочек, но даже не пытались заговорить с ними. Просто ждали окончания вечеринки, когда появится возможность незаметно пойти к ним в гости.

А меня через пять часов ждал самолет в Москву.

2. Matanzas’ Dream

Матанзас – столица кубинской провинции Матанзас. Город-загадка, город-невидимка, город-хамелеон. Гадюшник, кишащий проститутками и ворами, внезапно оказывается исполненным чудесами, любовью и сказкой – стоит только заглянуть в какую-то случайную подворотню.

Полуразрушенная зала когда-то богатого дома. За приоткрытой занавеской – длинный коридор (куда длиннее, чем по законам физики мог бы поместиться в этом не слишком широком домике). А из-за занавески удивленно выглядывает давно выжившая из ума старуха.

Потустороннее электричество в воздухе искрит маленькими эротическими вспышками. Небо отзывается на беззвучную мольбу уставшего от жары путника: за долю секунды из бездонно голубого превращается в черно-серое и разражается громом и дождем.

Еще один красивый дом. Деревянное окно первого этажа открыто. Заглядываю внутрь. Там кошка. Нежится в жестяном корыте с мусором. «Ксс-ксс-ксс», — говорю я. Кошка оборачивается и внимательно смотрит мне в глаза.

Корыто стоит посреди комнаты, больше похожей на кладовку, но при этом явно жилой. Паутина, мусор, полуистлевшее тряпье и картины маслом на стенах. В полутьме и не разобрать, что на них изображено, видно только, что на холсте нет той пыли, которая заботливо покрывает все остальные предметы – очевидно, что эти картины написаны недавно. Замечаю в углу еще одну кошку. Разговариваю с кошками по-русски, они отвечают мне темными негритянскими взглядами.

Я чувствую какую-то близкую тайну, все кажется полным скрытого смысла, таинственным и не случайным. Значимым. Вокруг разлито ожидание важного события, которое начнется уже в следующую секунду, уже началось… Из глубины чулана появляется женщина, подходит к окну, гладит кошку и укоризненно-вопросительно смотрит на меня. «Хола», — говорю я и понимаю, что в доме кто-то спит. Она протягивает мне руку, как будто что-то дает. Я касаюсь ее руки, смотрю в глаза и чувствую потоки энергии, которые как бы предостерегают меня: «Иди отсюда как можно скорей! Торопись!!!»

Я ухожу, но через пару минут совершенно непонятным образом снова оказываюсь у «кошачьего» окна. Рядом с фонарным столбом стоит ослепительно белая блондинка с голубыми глазами. Я заговариваю с ней. Ее зовут Лисет, ей 16, больше ничего понять нельзя, так как она говорит по-испански, а я совсем не знаю этого языка.

Она называет меня «амиго», и мы, взявшись за руки и не обращая внимания на довольно сильный уже, но теплый дождь, идем гулять.

Она очень сексуальна, и я, не удержавшись, пытаюсь обнять ее и поцеловать. Достав из заднего кармана джинсов ручку и клочок розовой бумаги, она начинает что-то писать по-испански. Кроме испанских слов, я замечаю на клочке какие-то цифры, вычисления. «Может, она ведьма?» — проносится у меня в голове. Или просто городская сумасшедшая. Гроза усиливается, на душе поселяется какое-то опустошение и грусть.

Лисет все время разговаривает сама с собой и здоровается с каждым встречным. Среди всех этих негров и мулатов ее белизна смотрится как очевидное свидетельство божественности. Я предлагаю ей 100 долларов за секс. Улыбаясь, она отказывается и опять что-то пишет мне. Я догадываюсь, что это может значить что-то вроде «Мы еще слишком мало друг друга знаем».

В большом городе, где никто не говорит на твоем языке, сразу обнаруживается большое количество городских сумасшедших. Городские сумасшедшие норовят затащить тебя в свой круг. Но потом оказывается, что никакие это не сумасшедшие, а просто это ты не знаешь их языка. Сколько таких сумасшедших в Москве? Каждый второй.

Окончательно потеряв Лисет из виду, я понял, что влюбился в нее. Весь оставшийся день я бродил по улицам, пытаясь найти ее и спрашивая «где она?» у всех, кого только мог заподозрить в знакомстве с ней. Я нашел промокшие клочки розовой бумажки и бросился собирать их. Соединив два обрывка, перечитываю последнее из того, что она мне написала: «Tengo novio q’es guardia».

Разыскав говорящих по-английски проституток-креолок, я попросил их перевести мне эту фразу. Перевод звучал так: «I have a boyfriend. He is policeman». У меня есть парень, он полицейский. Дождь почти перестал. Я покидал Матанзас. Мне было грустно.

3. Кубинский съём

Воздух накачан сексом. От пота лоснится все – и узкие улочки, и обшарпанные дома, и люди, сидящие в тени домов на тротуаре. Я часа два уже бродил по красивому и нищему городу, где полуобнаженные люди играют в домино на улицах, ездят на лошадях и велосипедах и улыбаются солнцу. Можно сказать, я заблудился. На домах не было ни номеров, ни названий улиц.

Можно бы было сказать, что я заблудился. Если бы не скомканный клочок бумаги с какими-то испанскими каракулями, который ждал своего часа на дне кармана моих брюк. Это таксист написал название улицы, где будет ждать меня, чтобы доставить обратно в отель.

Достаю бумажку и ищу подходящих людей, которым можно эту бумажку показать. Найти их не сложно – тут на каждом шагу сидят люди и бездельничают. Вот они, мужчина и три женщины. Черные, симпатичные. Одна стоит с велосипедом, остальные сидят на бордюре у входа в дом. О чем-то весело болтают. Когда я подхожу, кубинцы сосредоточенно умолкают – белый человек в Карденасе редкость, а потому вызывает напряг. Показываю бумажку и спрашиваю по-английски, как мне туда попасть.

Негритянка вызывается отвезти меня на велике. Сажусь на раму впереди нее, и пока мы трясемся по неровностям асфальта, она эротично сжимает меня ногами, прижимается сзади всем телом, дышит мне в щеку и задает дежурные вопросы – откуда, на сколько приехал, как зовут. А потом спрашивает: «You want fuckie-fuckie?»

Апартаменты (house particular) стоят 10 баксов. «Факи-факи» — 20. Сходимся на 5 и 10 соответственно. Она представилась Юлией и сказала, что ей 19. Конечно, я не поверил – дать ей можно было не больше 15. Полненькая симпатичная негритянка, по блеску глаз которой вполне можно допустить, что она действительно хочет именно секса.

Велосипед покатил обратно к дому, около которого мы познакомились. Сидящие на асфальте у своих домов негритянские компании негромко улюлюкают нам вслед и отпускают какие-то одобрительные комментарии и кивки. А когда мы возвращаемся к дому, от которого минут десять назад уехали, нас со счастливой улыбкой на лице встречает хозяйка. Всем своим видом она будто бы говорит: ну слава богу! вернулись, касатики!

Все также радостно она показывает мне маленькую комнатку, в которой мы с Юлией будем делать это. В этом закутке стоит небольшая койка, накрытая дранным выцветшим покрывалом, а также обшарпанная тумбочка, стул. На полу – старый двухкассетный магнитофон и вентилятор. Хозяйка закрыла деревянные жалюзи, пару минут боролась с раздолбанной розеткой (в результате ее победы к моему удовольствию, наконец, заработал вентилятор), пожелала нам удачи и вышла.

Юлия немедленно принялась похотливо изгибаться и радостно трогать меня за член. Выглядело это как-то совершенно не пошло, а вполне естественно, и довольно сильно завело меня. Молодая симпатичная негритянка давала понять, что она действительно возбуждена и что мне стоило бы побыстрее уже взять ее.

Через пять минут сбивчивого, жаркого и довольно невнятного движа все было кончено, и Юлия деловито и буднично натянула трусики и шорты. Как будто ничего и не было. Это была всего лишь хорошая работа.

Вошла хозяйка и спросила меня приветливо: «Маньяна?». Придешь, мол, завтра?

Я был, конечно, очень разочарован. Думал, будет гораздо круче. Гораздо…

Когда я попросил хозяйку попить, она провела меня на кухню. Там на столе лежали какие-то недавно разрезанные фрукты, и только что вспорхнувший с этих фруктов рой мух ослепительно кружил над столом. В квадратном кухонном окне (безо всякого стекла) появился старик. И тут же исчез. «Это мой отец», — сообщила хозяйка, протягивая мне стакан с водой.

В кухне была еще одна дверь. Я был уверен, что это выход во двор (где только что мелькнул отец), и поэтому направился к этой двери (думал, посмотрю, как оно у них там, на задних дворах, ведь до сих пор я лишь только гулял по улицам снаружи). Но это был не выход во двор… Страшный, грязный сортир предстал передо мной. Такого я не видел даже в старых советских коммуналках.

Сфотографировав этот шедевр, я обернулся. Из дверного проема мне безобидно улыбался придурковатый печальный негр. «Это мой брат», — познакомила нас подошедшая к хозяйке Юлия.

Я дал им по песо, они поблагодарили и снова пригласили зайти к ним завтра. Я ответил: «Может быть», и Юлия повезла меня на стоянку такси.