ТЕКСТ: ГЛЕБ ДАВЫДОВ. ФОТО: ВИТТОРИО НАДАИ, ГЛЕБ ДАВЫДОВ

Смерть папы римского Иоанна Павла II стала одним из самых значительных событий в жизни католического (и не только) мира последнего десятилетия. Это был очень особенный папа. За его подвижническую деятельность (не будем перечислять, смотрите справку в Википедии) его уважали даже истовые враги католической церкви. Поэтому его похороны стали самой массовой церемонией в истории человечества (так сказано все в той же свободной энциклопедии, и я, как свидетель этой церемонии, склонен верить в то, что это действительно было так). По официальным данным, на похороны папы приехали 4 млн паломников (из них более миллиона составили поляки, его соотечественники); за упокой его души молились более миллиарда христиан и представителей других религий (подобное – впервые). А два миллиарда зрителей по всему миру – наблюдали за церемонией в прямом эфире. Предлагаемый текст был написан сразу же после похоронной церемонии, на которой я оказался как будто совершенно случайно (в отличие от миллионов, съехавшихся туда специально по этому поводу).

Французский панк Поль ехал из Парижа в Рим. Он почти не говорил по-английски, понятно было только, что он едет на похороны Папы Римского Иоанна Павла II и собирается спать на улице, потому что денег на отель у него нет, да и отели все давно уже заняты, так как почтить память Папы в Рим съехались чуть ли не десять миллионов верующих, сочувствующих и просто интересующихся. Я тоже ехал в Рим, точнее через Рим – в маленький городок Больсена, в гости. Но, естественно, планы мои были скорректированы: похороны Папы Римского – великое историческое событие, мимо которого просто нереально было пройти или проехать, тем более находясь недалеко от Рима.

В Милане мы сделали пересадку, и уже в девять вечера подъезжали к Вечному городу. Поль хотя и был панк, но очень цивильный. Он выглядел вполне сильным и здоровым человеком, никаких признаков болезненности или религиозного фанатизма в его облике заметно не было. Но… собирается спать на улице… – это было мне решительно непонятно. Он всю дорогу пытался поговорить со мной о музыке, а когда у него это не получалось (язык…), включал сидиплеер и увлеченно глядел в окно поезда на попутные пейзажи.

На платформе центральной станции в Риме мы простились и разошлись в разные стороны: ему предстояло найти подходящую скамейку или мост для ночлега, а я должен был встретиться с итальянцем по имени Витторио – другом моего отца.

Витторио привез меня в полутемный особняк, принадлежащий одному из многочисленных в Италии католических орденов Сестер. Во дворе, среди пальм и лимонных деревьев, нас приветствовал священник Дон Паоло. Ближе к утру мы в составе четырех человек собирались пройти к Собору святого Петра, на площади перед которым стоял гроб Папы. А пока, часов до трех мы намерены были поспать…

…Мы шли по ночному Риму – мимо Колизея, форума и многочисленных римских дворцов – античных, средневековых, барочных… Обычно ночью все это ярко освещено. Но сейчас в знак траура подсветку выключили, и во тьме были различимы только чудовищно огромные силуэты зданий. Иногда только тусклый желтый свет фонарей выхватывал у ночи кое-какие детали типа статуи богини на фасаде здания или ордера колонны – ощущение мистической торжественности момента накрывало еще задолго до достижения нами цели. Целью был гроб, но мы вынуждены были, конечно, остановиться гораздо раньше.

Вот множество спящих: небольшое поле перед собором Сан Джованни ин Латерано сплошь покрыто уснувшими паломниками – кто-то лежал на подстилке, плотно укутавшись в шерстяное одеяло, кто-то просто обессиленно распластался на траве, подложив под голову рюкзак. И так – через каждые десять метров, люди, спящие на скамейках и на земле. Среди них, наверняка, и мой знакомый из Парижа.

Перед входом на площадь св. Петра, на Виа делла Кончилиационе («Это улица «Умиротворения», построенная Муссолини и названная в честь водворения мира между Италией и католической Церковью», — объяснял мне на ходу Витторио) уже собралась огромная толпа. Здесь даже ночью было несколько сотен тысяч людей. Мы остановились среди португальцев, которые, чтобы согреться и не уснуть, пели под гитару португальские религиозные песни. Звучало психоделично – как последний трек с альбома Pink Floyd «Obscured by clouds». На бампере случайно кем-то оставленной здесь легковушки расположились поляки – две или три семьи, и пили чай, глядя вокруг красными от бессонницы глазами.

Рассвело. Около восьми утра толпа сдвинулась с места – открыли дорогу к площади. Люди оживленно захлопали в ладоши и пошли вперед. Над головами цветным покрывалом колыхались флаги разных стран – от Польши до Бразилии и Ливана.

Недалеко от площади св. Петра движение заглохло – впереди уже было много народа. На огромных экранах, установленных через каждые тридцать метров, демонстрировались документальные кадры из жизни Иоанна Павла II и бежала на трех языках (польском, итальянском и английском) строка: «Пожалуйста, дайте друг другу как можно больше места, сохраняйте дистанцию, чтобы не причинить друг другу вред». В 10.30 или около того началась церемония.

На экранах появились лица кардиналов из разных стран и деревянный гроб (самый скромный гроб из самого дешевого дерева – без каких бы то ни было украшений). Кардиналы начали заупокойную мессу. Из многокиловатных динамиков все было прекрасно слышно – несколько органных пассажей, потом хорал, а потом один из кардиналов стал читать молитву на латыни. Сидящие рядом со мной польские монахини включили радио, и я услышал очень специфический эффект медиа-эха – слова молитвы вначале тускло и надтреснуто звучали из маленького приемника, а пять секунд спустя громогласно разносились над улицей Умиротворения. Своего рода символ нашей эпохи – сначала мы слышим радио… а потом имеем дело с реальностью.

Был еще один странный звуковой эффект – из-за него немецкий кардинал Ратцингер должен был даже несколько раз прерываться и начинать заново: во время слов молитвы прямо над площадью с неба внезапно гремели раскаты грома, хотя небо при этом оставалось совершенно ясным. На самом деле это был всего лишь ветер. Достигнув микрофона, в который, стоя перед входом в собор св. Петра, молился кардинал, ветер разносил по площади и по другим улицам Рима (мониторы и динамики были установлены почти на всех главных площадях Рима) самые настоящие звуки грома.

Я продвигался вперед к собору, протискиваясь через польских скаутов и испанских девчонок, мусульман и христиан разнообразных конфессий. Иоанна уважали и любили очень многие, независимо от вероисповедания… И вдруг я увидел Поля. Он, как и многие другие вокруг, стоял на одном колене на асфальте, и, прикрыв глаза, молился. На лице его было чистосердечное сожаление. Чтобы панк так молился – никогда бы не подумал… Молитва закончилась, люди встали с колен, начались короткие проповеди, которые кардиналы из разных стран обращали к своей пастве.

Один из кардиналов произнес что-то вроде – Иоанн Павел II был очень близок к святости. И тут многомиллионная толпа стала скандировать «Santo! Santo!», кардинал замялся, по его лицу, появившемуся в этот момент на мониторе крупным планом, было заметно, что он не знает, как ему отреагировать…

После каждого хорала толпа разносила продолжительные аплодисменты. Как объяснил мне Витторио, это вовсе не означает одобрения тому, как была спета молитва. Люди рукоплескали непосредственно к Папе. Однако все время меня не покидало ощущение, что я присутствую на каком-то театрализованном представлении, на шоу, на огромном стадионном концерте – что угодно, только не на похоронах. Очень многие среди толпы, конечно же, плакали и истово молились, атмосфера торжественности и скорби ощущалась даже в работниках социальных служб, раздававших бесплатные бутылки воды и следивших за организованным движением толпы. Но очень многие явно смотрели на происходящее с отстраненным интересом, как на что-то интересное, но особо глубоко их не затрагивающее.

Достаточно сказать, что на каждые десять человек в толпе приходился один журналист (человек с фотоаппаратом, с видеокамерой, с блокнотом). Похороны Папы Римского Иоанна Павла II стали в первую очередь именно медиасобытием… Возможно потому, что на этом похоронном карнавале присутствовали и Буш, и Клинтон, и Жак Ширак, и Шредер и другие государственные создания… Но, скорее всего, все глубже. Может быть, это было первое событие подобного масштаба, случившееся в эру окончательной победы информационных технологий…

Под низкий торжественный вой колокола гроб обступили люди в черном – римские дворяне, которым была предоставлена особая честь – носить Пап на специальных носилках во время их выходов в народ. Иоанн Павел II никогда не пользовался этим паланкином, предпочитая быть среди людей, а не над ними. Услуги носильщиков пригодились ему только теперь, после смерти. Гроб унесли на подземное кладбище под собором св. Петра.

Вернувшись в особняк ордена сестер, мы за обедом разговорились о похоронах и о кардиналах, которые могли бы претендовать на Папский Престол.

– Как вы думаете, дон Паоло, кого изберут? – допытывался я.

– Ну, это никому не дано предугадать.

– Мне показалось, что выберут Ратцингера. – сказал я. – Как по-вашему, велики его шансы?

Дон Паоло и Витторио многозначительно переглянулись.

— Возможно…

И они перевели разговор на другую тему.

8 апреля 2005 г., Рим