Начало книги – здесь. Предыдущее – здесь.

Нетипичный характер

Харуки Мураками на сегодняшний день – самый популярный японский писатель 80–90-х годов в Европе и США.

Его главный герой уникален для японца. В Стране восходящего солнца служащие поют гимны фирме, собравшись у менеджера перед началом трудового дня. Его же герой вкалывает без энтузиазма. Нет, он человек тщательный, если за что берется – добивается максимального качества. Если это журнальные статьи о ресторанах, он честно обходит кабаки, пока не выберет тот, где кухня лучше. Не отлынивает… Однако в нем полностью отсутствует бессознательно-коллективное начало, характерное для Востока… Один мой знакомый был в Южной Корее, и его поразило, как стадно там ведет себя народ, по улицам ходит исключительно группками. «Если бы не реклама, можно было решить, что находишься в Северной Корее, а не в Южной», – резюмировал он. Так вот главный герой Мураками – абсолютный индивидуалист. По-западному! Он предпочитает заниматься собой, а когда случается оказия, поддерживает своего друга. Или подругу. Но никогда не занимается общим делом.

Новая философия

В романе Мураками «Пинбол-1973» (1983) главный герой жил с двумя девушками-близнецами, не очень интересуясь их именами.

Вот диалог их первого совместного утра.

«Вас как зовут-то? – спросил я. Голова раскалывалась от похмелья.

— А какая разница? – отозвалась та, что справа.

— Как зовут, так и зовут, – добавила та, что слева. – Понял?

— Понял, – сказал я.

Мы сидели за столом, жевали тосты и пили кофе. Кофе был отменным.

— А что, без имен трудно? – спросила одна.

— Ну, как-то…

Обе немножко подумали.

— Если уж тебе непременно надо нас как-нибудь называть, придумай сам, – предложила одна.

— Да, как тебе самому нравится.

Они всегда говорили по очереди. Так в радиопередачах проводят настройку стереозвучания. Голова у меня от этого заболела еще сильнее.

— Например? – спросил я.

— Право и Лево, – сказала одна.

— Вертикаль и Горизонталь, – сказала другая.

— Верх и Низ.

— Перед и Зад.

— Восток и Запад.

— Вход и Выход, – с трудом добавил я, не желая отставать. Переглянувшись, они довольно засмеялись».

Я говорил об усиленной интеграции Востока и Запада, о том, что многие западные деятели политики и искусства обнаруживают пристрастие к восточным элементам культуры и философии (фото Путина в кимоно аж надоели). Мураками – яркий представитель встречного движения – приближения Востока к Западу. В литературную ткань повествования он ненавязчиво вводит философские категории этого процесса.

Кое-что из биографии

Родился писатель 12 января 1949 года в Киото, городе-побратиме Киева.

Его отец – преподаватель японского языка и литературы. Юный Харуки занялся ревностно изучением английского, что в те годы в Японии было в новинку. И в оригинале прочитал Раймонда Чандлера, Трумэна Капоте и Раймонда Карвера. Папа не особенно разделял увлечения сына, напирая на национальные ценности. Все больше в их спорах преобладала нетерпимость. Один занимал патриотическую позицию, другой – космополитическую.

«Бунт детей» 60-х годов вылился в движение хиппи, в котором Харуки, будучи студентом, принял активное участие. Уже в семидесятые Мураками разочаровался в эффективности молодежных выступлений. Хотя американская агрессия во Вьетнаме, в знак протеста которой объединялась молодежь разных стран, была остановлена.

Окончил отделение классической (греческой) драмы университета Васэда. В возрасте 29 лет начал писать свой первый роман от лица тинэйджера. Причем начал на английском языке. Закончил, правда, на японском.

Частично из бунтарских соображений, частично потому, что «время подоспело», поколение Мураками выбрало для себя в Японии западный стиль. Это касалось и вкусов, и поведения. И, конечно, отразилось в творчестве литератора.

С песней по жизни

Самый знаменитый у нас роман Мураками «Охота на овец» можно отнести к жанру мистического триллера либо детектива. Но это довольно условно. Главный герой на самом деле так долго раскачивается, чтобы что-то сделать, что триллером это вялотекущее повествование назвать сложно.

Основных занятий у него три: он ест, пьет и слушает музыку. Иногда занимается любовью.

Он бы и дальше жил также спокойно, если бы автор не придумал интригу и не заставил нарушить привычный неспешный распорядок…

Российские критики попытались заклеймить главного героя и повесить на него ярлык «японский Обломов». Во многом это справедливо.

К примеру, Илюша любил долго смотреть на «вечные» деревья. А потом где-то прочитал, что, оказывается, они не так уж и долго живут. Некоторые лишь по сто лет. А он-то думал по тысяче! И так он расстроился от этого сообщения, что заплакал. Пока Обломов деревья жалеет, немец Штольц (почему-то не вызывающий большого сочувствия у читателей), занимается производительным трудом…

Подобная сентиментальная чувствительность временами овладевает и героем Мураками. История с деревьями – в его духе. Но у него нет крепостных в деревне, поэтому приходится бодрее шевелиться. Встать с кровати и тут же… врубить проигрыватель (у Обломова, к сожалению, не было стереосистемы). Автор сразу сообщает по дороге героя из спальни на кухню, что джазовый альбом Каунта Бейси с Артуром Прайсоком 1966 года, купленный 16 лет назад, хорошо слушается и сейчас («Дэнс, Дэнс, Дэнс», герой в этом романе тот же, что и в «Охоте на овец»).

Меломаны, кстати, прислушивайтесь к советам Харуки: почти все, что он называет достойным, таким и является. Писатель – необыкновенно эрудированный меломан. Его герой все время упоминает, какая именно музыка льется из приемника (даже слишком часто). Будь то в автомобиле, баре или вестибюле отеля. От оркестра Поля Мориа до полузабытой группы «Манкиз». И непременно – свое отношение к исполнителям. Иногда автор вспоминает классику («Тучная дама средних лет уставилась в одну точку с тем придирчиво-злобным выражением на лице, с каким многоопытный музыкальный критик слушает фортепьянную сонату Скрябина»). И всегда хвалит «Ролинг Стоунз» за искренность.

Более того, свои произведения Мураками часто компонует по принципу джаз-роковых пластинок. И подбирает такие же названия. Роман «Норвежский лес» – по названию песенки «Битлз», а двулогия «Дэнс, Дэнс, Дэнс» – по названию хита американского эквивалента битлов – группы «Бич Бойз».

Неродные, но узнаваемые места

Сюжетец «Охоты на овец» таков. (Чтобы оторвать, наконец, героя от музыки и поглощения пищи!) Итак, он должен найти давно уехавшего друга по заданию загадочной, но опасной организации. Наводка – фото с овцой странной породы, которую друг прислал в письме черт знает откуда…

Главный герой – совладелец рекламного агентства. Его партнер вроде бы спивается. Удивительно, что не спивается он сам, поскольку хлещет пиво на каждой странице.

Своего товарища он-таки нашел в одном заброшенном доме в горах. Но обнаружил его в виде… привидения (тот накануне покончил жизнь самоубийством). Главный герой, разговаривая с ним (привидение за спиной), не забыл открыть холодильник и достать бутылочку «Хейнекена». (Такая смесь земных и мистических деталей очень характерна для Гоголя и По.) Я удивляюсь, как он не предложил пивка призраку.

Сюжет второго романа, переведенного у нас, «Дэнс, Дэнс, Дэнс» еще более вял, чем «Охоты на овец».

История первой части «Дэнс, Дэнс, Дэнс» состоит в том, что главный герой пытается теперь найти свою подругу (ту, что пропала в середине «Охоты на овец»). Ищет, ищет и… не находит. Во всяком случае за первые 360 страниц повествования. Только в кино он ее узрел в эпизодической роли. Кроме поглощения пива и музыки в «Дэнс, Дэнс, Дэнс» герой стал еще по киношкам мотаться. Это главное его достижение за первую часть романа.

И несмотря на подобный темп письма Мураками, кто вошел во вкус его стилистики (как говорил Набоков: «Сюжет – ничто, стиль – все»), тот будет получать удовольствие от любых произведений, выходящих из-под его пера, поскольку Мураками все описания делает мастерски, наблюдательно и красиво. Он более «вертикальный» писатель, то есть склонный к созерцательности, к поэзии.

А в его описаниях к тому же много до боли нам знакомого: «Поезд будто сам просил, чтоб его поскорее сдали на свалку. Деревянные доски пола пружинили под ногами и в самых гибких местах были истерты чуть не до половины своей толщины; при ходьбе по ним тело так и шарахало из стороны в сторону. Ворс на обшивке сидений почти полностью вылез, спинные подушки на ощупь напоминали хлеб трехнедельной давности. В воздухе висела фатальная смесь из запахов уборной и керосина». Чем не электричка в фастовском направлении? Только керосин надо заменить водкой.

И пассажиры тоже радуют: «Всеобщий дух апатии и безразличия ко всему вокруг, казалось, объединил разных людей в одно неделимое целое… Дети сидели как пришибленные. Никто не орал, не носился взад-вперед по вагонам; эти странные дети даже в окно не хотели смотреть. Время от времени по вагону разносился чей-то сдавленный кашель – неприятный хрустящий звук, будто древней истлевшей мумии раскраивали череп металлической кочергой». М-да! И чувство юмора у этого Мураками какое-то славянское.

Описание замусоренного пустыря опускаю. Слабонервные могут не выдержать! Прямо не думал, что высокотехнологичная Япония близка нам до такой степени!

Несмотря на не слишком напряженное действие, разворачивается галерея красочных портретов. Образы Мураками впечатываются в память раз и навсегда!

Чувствуется, что «злой дядька» (мафиози!), который оторвал нашего беспечного героя в «Охоте на овец» от привычного времяпрепровождения, реально опасен: «Вглядевшись в эти глаза, я заметил новые странности. Коричневый цвет преобладал в них над черным, но по общему темному тону пробегали светло-голубые прожилки. При этом в левом голубого было больше, чем в правом. Как если бы левый глаз думал одно, а правый – совсем другое. Пальцы, обхватившие колено, ни на секунду не прекращали едва заметное шевеление. И по сей день преследует меня видение: все десять пальцев вдруг отделяются от этих рук и крадутся ко мне, подбираясь все ближе и ближе… Очень странные пальцы… Тишина, разбухающая от предчувствия Смерти. Воздух, плотный от пыли и серьезности происходящего».

Мураками – настоящий художник. Именно от нарисованного портрета читателю делается страшно. И герою, конечно.

Тем не менее, когда синдикат угрозами заставит его бросить свою фирму и отправиться на задание, герой будет требовать, чтобы они присмотрели за его… кошкой. (У героя Мураками почти нет друзей.) И не дай Бог с ней что-нибудь случится! А у нее такой капризный желудок!

Удивительное сочетание детскости с серьезностью!

Синтез

Короче, потребительская корзина у героя Мураками – западная. Вплоть до подробнейших перечислений марок и лейблов. Кажется, производители вполне могут доплачивать писателю за такое дотошное упоминание их продукции. Из пива предпочитается «Хейнекен», из пищи – стейки и гамбургеры, из музыки – рок, из кино – евроамерикэн.

Что же у Мураками типично восточного?

Его персонажи полагаются исключительно на интуицию. Подружка героя выбирает для остановки отель «Дельфин» просто потому, что ее палец задержался на этом названии в справочнике гостиниц. Она почувствовала, что это не случайно. Аналитическими приемами Шерлока Холмса, с чьими приключениями однажды по ходу дела знакомится герой, тут и не пахнет.

Несмотря на жалобы Мураками на унификацию и стандартизацию жизни (как в том же описании поезда и пассажиров), он приучает подспудно к мысли, что удовольствие нужно извлекать из существования ежесекундно. И противоречие, и сама эта мысль – типичны для восточного представления о гармонии.

А вот пример, где западный прикол плавно переходит в восточную, эзотерическую плоскость.

Название романа «Дэнс, Дэнс, Дэнс», как я уже говорил, заимствовано из танцевального хита штатовской группы «Бич Бойз».

Герой добивается у мифического создания Человека-Овцы ответа на вопрос: в чем смысл его существования? Он даже задает конкретный (любимый славянский) вопрос: что делать? И получает ответ: «Танцуй!.. Зачем – не рассуждай… Твой главный соперник – усталость. Это с каждым бывает… Но другого способа нет. Мало того, танцевать нужно очень здорово. Так, чтобы все на тебя смотрели. Пока играет музыка, танцуй» (выделено мною. – К.Р.)

Таким образом, Мураками рок-н-ролл перевел в плоскость Танца Воина (Божества, Человека) – древнейших представлений о смысле существования в движении. В танце: от рождения до смерти. Танцуй – и в рисунке твоего танца определится смысл… Это умение волевым усилием достигать Точки Пересечения я и называю фокусировкой.

Ждем в гости

На типичный западный вопрос: «Скажите, вы любите деньги?» Мураками в интервью журналу «Ньюйоркер» ответил: «О, да! Я очень люблю деньги!» И добавил очень по-восточному: «На них можно купить свободное время, чтобы писать…»

У западной культуры появился свой человек на Востоке. Или наоборот, поскольку большую часть времени писатель проводит в путешествиях: Греция, Италия, США… Пора и в Россию нагрянуть. Судя по описаниям, он почувствует себя здесь как дома!

Продолжение

купить книгу можно здесь.

На Главную блог-книги "Философия Вертикали+Горизонтали"