www.peremeny.ru-портал вечного возвращения
Начало книги – здесь. Предыдущее – здесь.
Теперь в качестве двойников я хотел бы взять «дуэт» Сергея Прокофьева и Николая Заболоцкого. Меня совершенно не смущает, что один из них – композитор, а другой – поэт. Для искусства не имеет большого значения жанр. Литературные вещи часто перекладываются на музыку, музыка вдохновляет на стихи, неся в свою очередь определенный видеоряд. Образы живописи, опять же, могут трансформироваться в ноты (самый очевидный пример – «Картинки с выставки» Мусоргского). Все жанры искусства связаны между собой эмоциями, которые они вызывают, поэтому ремесло художника не имеет принципиального значения. А характер произведений и судьбы Заболоцкого и Прокофьева очень близки.
Веселые старты
И тот, и другой родились в провинции: Заболоцкий – в Казани в 1902 году, Прокофьев в 1891-м – в деревне Сонцовка Екатеринославской губернии (при советской власти она превратилась в село Красное Донецкой области – характерные метаморфозы).
У обоих было достаточно благополучное детство. Они являли собой буквально образец классического поступательного продвижения по лестнице успеха. Никто бы поначалу не заподозрил в «примерных» мальчиках будущих «бунтовщиков духа».
И в то же время в каждом из них (они даже внешне похожи: ухоженные «отличники», в очочках, с жиденькими, аккуратно уложенными волосиками) сидело громадное честолюбие, смешанное с иронией. Ну и, разумеется, талант!
Оба начинали с подражаний классическим образцам, но быстро нашли свой голос.
«Музыка Прокофьева стала предметом ожесточенных споров в музыкальных кругах. Для его ранних сочинений характерны гротесковость, сатирические мотивы; это музыка принципиально антиромантическая, зачастую – жестко звучащая, пронизанная диссонансами, энергичная в ритмическом отношении. Наиболее примечательны в этом периоде балет “Шут” (“Сказка про шута, семерых шутов перешутившего”, 1915)», – сообщает критика о композиторе.
«Столбцы» (1928) Заболоцкого также были предельно гротескны и ироничны: «Мясистых баб большая стая сидит вокруг, пером блистая», «Закон имея естества – она желала сватовства». О цыпленке табака: «Он глазки детские закрыл, наморщил разноцветный лобик и тельце сонное сложил в фаянсовый столовый гробик… Так он почил в расцвете дней, ничтожный карлик средь людей». О коте: «Один лишь кот в глухой чужбине сидит задумчив, не поет. В его взъерошенной овчине справляют блохи хоровод». Не правда ли, оригинальный взгляд? Хотя, если прислушаться, ритмика пушкинская. Как там у Александра Сергеевича: «Пойдет направо – песнь заводит, налево – сказку говорит. Там чудеса: там леший бродит…»
Над метафорой Заболоцкого «Прямые лысые мужья сидят как выстрел из ружья» («Свадьба») я смеялся дня три. Но не мог понять, что связывает «мужей» с «выстрелом». Потом сообразил: у них, вероятно, были такие нелепо-недоуменные выражения лиц, какие могут появиться после неожиданного выстрела во время застолья.
Однако в сатирических стихотворениях Заболоцкого сверкали лирические откровения алмазного качества, вроде: «И под железный гром гитары, подняв последний свой бокал, несутся бешенные пары в нагие пропасти зеркал!» Соединение космоса и быта, Вертикали и Горизонтали! «Нагие пропасти зеркал» – это шедевр!
Так же и Прокофьев – шалит, но глубинно чует законы гармонии. Замахивается после «Шута» на Достоевского, сочиняя оперу на самый авантюрный роман писателя – «Игрок». Едет с гастролями в Париж, Лондон. В 1921 году с оперой «Любовь к трем апельсинам» покоряет Чикаго.
Не все коту масленица…
Ностальгия – известная злодейка. После коротких поездок в Союз (1927, 1929, 1932) Прокофьев решает в 1934 году остаться. После забавной комедийной симфонической сказки «Петя и Волк» все больше пишет трагическими красками.
В тридцатые потихоньку начинаются гонения на обериутов (членов Объединения реалистического искусства), и в том числе на самого яркого среди них – Заболоцкого.
В период партийных призывов восторгаться коллективизацией Заболоцкий выдает поэму «Торжество Земледелия». Газета «Правда» не без оснований расценила ее как издевательство.
Организатор колхоза в поэме агитирует… домашних животных. Звучит это так: «Коровы, мне приснился сон. Я спал, овчиною закутан, и вдруг открылся небосклон с большим животным институтом… Посреди большого зданья стояла стройная корова в венце неполного сознанья… и опьяненная Корова, сжимая руки на груди, стояла так на все готова, дабы к сознанию идти».
Попытку скотину сделать более «сознательной» идеологи расценили как контрмарш поэта против решений Первого съезда писателей. Вот заголовки бичующих статей: «Под маскою юродства», «Злобная карикатура на социализм», «Пасквиль на коллективизацию сельского хозяйства», «Мы должны с ним драться, разоблачая его как классового врага».
После теории наступил переход к практике. ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ
купить книгу можно .
