ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ ЗДЕСЬ.

Так начался последний перед воцарением период карьеры Горбачева. Мы уже знаем те приемы и методы, которыми наш герой пользовался всякий раз, начиная осваивать новый мир, в который он попадал. Знаем, какие механизмы включались позднее и к каким «неожиданностям» в конце концов это всегда приводило. Посему не станем повторяться, будем в дальнейшем лишь попутно указывать на приемы и технологии, которыми наш герой в тот или иной момент успешно воспользовался. А с другой стороны, напомним, что мы не пишем внешнюю фактографическую историю жизни Президента СССР. Мы занимаемся феноменологией горбачевской личности и судьбы, поэтому, опираясь в первую очередь на горбачевские мемуары, мы не будем ловить его за руку, интересоваться, врет он или нет. Если он даже где-то и искажает действительность, это еще не повод отвергать его воспоминания. Ибо – в этом искажении как раз и проглядывает личность нашего героя.

На новом месте Михаил Сергеевич всегда начинал с «Поиска своей ниши», а в этом поиске «советовался со специалистами». Кто это был в первое время конкретно, он нам не сообщает, но, судя по некоторым замечаниям, главным специалистом, вводившим молодого секретаря в курс дела, был Юрий Андропов. Разумеется, имели место лишь самые общие, неформальные консультации (которые начались еще на Ставрополье), но – очень важные. Потому что Горбачев, хоть и был уже опытным политиком, но… «Но лишь в столице я убедился, что все обстоит гораздо сложнее, чем я представлял. Только со временем удалось уловить тонкости и нюансы отношений «наверху».

О начале своей работы в секретариате ЦК Горбачев говорит: «Я всячески сопротивлялся тому, чтобы стать очередной жертвой этой машины, увязнуть в рутине субординации». Очень похоже на все начальные этапы на каждой ступеньке его карьеры. Противился «рутине субординации» – это как раз значит «Искал свою нишу», придумывал нечто такое, что могло бы создать «Синдром Бобчинского», посылал сигналы высшему руководству, а также тем, чью «слабую позицию» готовился атаковать (скоро произойдет описанная выше стычка с Косыгиным), немного поддразнивал («Докажи готовность») коллег: «На первых порах мое энергичное включение в работу Секретариата ЦК, обсуждение вопросов на его заседаниях вызывало у моих коллег не очень-то позитивную реакцию. Некоторые смотрели на меня как на «выскочку».

Ничего, пусть «смотрят», это не вредно. Вредно, если так будет смотреть самый главный. Значит надо его просканировать – «Почувствовать настроение». В этом процессе Михаил Сергеевич тщательно изучил Леонида Ильича и понял его очень четко. Вот что наш герой говорит о «нехитрых приемах политической игры» самого Брежнева: «Пожалуй, главным из этих приемов являлось умение разъединять соперников, подогревать взаимную подозрительность претендентов на власть, оставляя себе роль главного арбитра и миротворца. Со временем для меня стало ясно и другое его качество – злопамятность. Нелояльного к себе отношения он на прощал».

Значит, нужно вести себя так, чтобы у генсека не возникло никаких подозрений по поводу слишком серьезных властных амбиций (ну, Горбачев слишком молод, этому ему пока не грозит), не говоря уж о подозрениях в нелояльности («Не залупайся»). Отсюда вытекает простая стратегия: нужно приблизиться к Брежневу и тихонечко, исподволь (используя «Улыбку Иосифа») продолжать процесс сканирования и, исходя из его результатов («Почувствованного настроения»), доставлять старику всякие маленькие радости.

Вникнув в аграрные дела во всесоюзном масштабе, Михаил Сергеевич понял, что там творится полный раскардаж, обусловленный гримасами централизованного планового распределения: там и сям постоянно чего-то не хватает, постоянные просьбы о «выделении» и «помощи», «чиновники различных рангов используют решение этих вопросов для укрепления своего влияния и власти». В общем, «почва для коррумпированности создавалась самая благодатная». Причем формы ее многообразны – от «вульгарной взятки» до «взаимной поддержки и мелких личных услуг». Блестящий анализ! Но каковы же выводы, как помочь делу? «Идея, возникшая у меня в этой связи, могла показаться парадоксальной. В качестве чрезвычайной меры я предложил направлять все просьбы исключительно Генеральному секретарю ЦК КПСС».

Горбачев устроил дело следующим образом: собирались все заявки с мест, сопоставлялись с объективным положением и все это сводилось вместе. «Такого рода сводная записка докладывалась самому Брежневу. Готовились проекты решений. Генсек принимал окончательное решение – помощь исходила как бы непосредственно от него, ему это импонировало».

То есть, прости Господи, наш прекрасный Иосиф сделал генсека едва ли не главным коррупционером страны. Вот масштаб! И как глубок замысел – чем, скажите на милость, «взаимная поддержка и мелкие личные услуги» существенно отличаются от скромной радости лично помочь просителям, ведь для человека, который абсолютно всем обеспечен, такая форма оплаты услуг, как радость быть благодетелем, очень существенна. Молодец, Михаил, удружил старику. Да и себя не забыл – богатую идею родил, если учесть, что «готовились проекты решений» для Брежнева в аппарате Горбачева, а следовательно – помощь могла быть все же избирательной (см. главку «Рассадник кадров»). Но это мелочи, главное все-таки то, что эта идея доставляла Брежневу радость «помощи, исходящей как бы непосредственно от него». Такая идея не могла не возвысить нашего героя в глазах дедушки, который лишний раз убедился в том, что молодой человек («подлесок», как называл Горбачева Андропов) – политик перспективный, мыслящий масштабно, по-государственному. Так была подготовлена почва для посева новой «идеи-толкача». Пора уже было приступать к серьезному «Заезду в рай на комбайне».

В январе 80-го еще свежий кандидат в члены Политбюро приглашен к Брежневу вместе с Громыко и Устиновым. «Впервые я оказался в столь узком кругу, где фактически принимались важнейшие решения, определявшие судьбу страны». Речь шла о том, что в связи с начавшейся войной в Афганистане и прекратившимися в этой связи американскими поставками зерна в стране сложилась «весьма тревожная продовольственная ситуация». Докладывая об этом, Михаил Сергеевич просто напугал стариков открывающимися перспективами, каковые и действительно были мрачными. И воспользовался представившимся случаем еще кое для чего: «Тогда же я впервые поставил вопрос о необходимости разработки программы, которая освободила бы нас от импорта зерна. Я еще не называл ее «продовольственной», но речь шла именно о ней».

Вот перед нами «идея-толкач» в ее первозданном виде. Для нее пока не придумано имени, еще предстоит долгий и трудный процесс ее «внедрения». Но уже сейчас выглядит она весьма привлекательно, обещает быть весьма продуктивной с практической точки зрения. Михаил Сергеевич четко «Почувствовал настроение» и выступил вовремя – напуганные старики готовы его поддержать начинание. Они понимают, что нельзя одновременно играть мышцами и зависеть от импорта хлеба, а значит – надо что-то делать с сельским хозяйством. Молодой человек прав, вот и пусть занимается…

Чего они не понимают, так это того, что будущий генсек уже приступил к осуществлению технологических процедур «Заезда в рай на комбайне», что «Продовольственная программа» при всей ее необходимости стране, при всех колоссальных усилиях, потраченных на ее создание и частичное внедрение в сельское производство, на деле будет использована нашим героем в первую очередь лишь для того, чтобы быстро выдвинуться. Ни в коей мере не хочу его за это осуждать, в конце концов какую-то (правда, скорей – призрачную) пользу экономике она принесла. Но если смотреть на вещи трезво, придется признать: не ради какого-то экономического эффекта она создавалась, а ради эффекта пропагандистского.

В первую очередь подающий большие надежды руководитель возвышал себя в глазах Брежнева. «Апелляция к дедушке» шла всякий раз, как поднимал свою гнусную голову какой-нибудь ретроград. «Программа», естественно, подавалась как «Общий проект», так что дорогому Леониду Ильичу пришлось ее лично зачитывать на Пленуме ЦК. И как следствие, Горбачев набирал вес и авторитет в глазах других партийных товарищей. В результате, представьте, дошло до того, что Николай Тихонов стал опасаться, что наш беглец от рутины метит со своей «программой» на его высокий, но слишком конкретно-хозяйственный пост. Перепуганный Председатель Совета Министров даже стал ставить палки в колеса субъекту великолепного «Заезда в рай» (мол, средств нет на вашу агропрограмму), но, искусно проведя «Атаку слабой позиции», Горбачев на завершающем этапе «сломал Тихонова».

Конечно, нельзя отрицать того, что при разработке «Продовольственной программы» было много «Сотрудничества со взрослым». Горбачев и сам плодотворно работал, и привлекал лучшие научные силы страны. Но, выступая в ребяческой роли «Вылитый дед, требующий внимания», он все-таки был в основном озабочен чисто политическими результатами. Всякая «идея-толкач», лежащая в основе любого «Заезда в рай на комбайне», должна быть отброшена, как бесполезный уже змеиный выползок, в тот момент, когда перестанет приносить политические дивиденды. Поэтому вполне естественно, что он немедленно напрочь забыл о своей «программе», как только Брежнев скончался. Наступила иная эпоха, начались новые игры. ПРОДОЛЖЕНИЕ

На Главную блог-книги «Гений карьеры. Схемы, которые привели Горбачева к власти»