ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ ЗДЕСЬ.

На склоне брежневской эры, летом 82-го Михаил Сергеевич подготовил генсеку записку, в которой предлагалось создать комиссию Политбюро по вопросам экономической политики. Собственный это был почин или Андропов надоумил – неизвестно. Но, во всяком случае, Юрий Владимирович записку читал, вносил поправки и обещал поддержку. Так загодя оформлялась «идея-толкач» для нового этапа головокружительного восхождения, намечался новый сюжет для «Заезда в рай на комбайне».

Тогда еще никто не мыслил в столь формализованных терминах, но общий смысл такого рода начинаний люди прекрасно улавливали. Записку, естественно, попридержали. Горбачев говорит: «Вскоре до меня дошли слухи, что кое-кто усмотрел в моем предложении претензии Горбачева через комиссию прибрать к рукам правительство». И добавляет: «От подобного рода домыслов и подозрений можно было сойти с ума. Никто не хотел думать о деле, вернее, за любым делом усматривали прежде всего какую-то личную корысть».

Зря он так. То есть, конечно, эти «кое-кто» мыслили очень приблизительно, в примитивных категориях тонких дворцовых интриг своего времени. Усматривали в горбачевских начинаниях сознательную «личную корысть». Но ведь и наш герой недооценивает работу своего бессознательного. Не видит того, что за любым его делом стоит еще нечто иное: «Поиск своей ниши», стремление убежать от надоевшей и уже бесперспективной рутины (в каковую успела уже превратиться «Продовольственная программа») к новому делу, сулящему захватывающие и притом «чисто политические» возможности. А на мешающих делу зарвавшихся «кое-кого» управа известна: «Общий проект» и «Апелляция к дедушке». Михаил Сергеевич переделал свою записку в «проект записки от имени Генерального секретаря». Брежнев прочел, позвонил и сказал: «Все правильно пишешь, но конец не тот – опять комиссия. /…/ у меня предложение: давай создавать в ЦК экономический отдел, и подумай, кого поставить».

Так Леонид Ильич стал крестником нового отдела ЦК, в котором вызревали экономические идеи перестройки. Горбачеву нельзя отказать в прозорливости. Год смерти Брежнева стал первым после войны годом, когда остановился рост реальных доходов населения. И, конечно, в этих условиях создание при отходящем генсеке экономического отдела, в котором должна была создаваться стратегия перемен в народном хозяйстве, обещало богатые возможности. Правда, через несколько месяцев Брежнев скончался.

Ну ничего, Андропову тоже пригодится отдел стратегического назначения со свежим человеком во главе. «Когда мы с Юрием Владимировичем стали обсуждать кандидатуру заведующего отделом, я настаивал на том, чтобы это был совершенно новый человек. Выбор пал на Николая Ивановича Рыжкова». Сам Рыжков не очень-то склонен переоценивать роль Горбачева в своем назначении, но рассказывает, что в декабре 82-го Андропов пригласил обоих к себе и сказал: «Не теряйте времени, его у нас совсем нет. Михаил Сергеевич, не замыкайтесь только на сельском хозяйстве, поактивней подключайтесь к вопросам общей экономики. И работайте вместе!» Горбачев это подтверждает и добавляет, что в это же время (вот только неясно, в присутствии Рыжкова или нет?) новый генсек сказал: «Вообще, действуй так, как если бы тебе пришлось в какой-то момент взять всю ответственность на себя. Это серьезно». Процесс пошел…

Под этот процесс, основой которого была подготовка экономических реформ, генсек начал производить кадровые перемены. На ключевые посты пришли новые люди. Горбачев утверждает, что многие из них были назначены по его рекомендации, в частности – Лигачев, который, возглавив Орготдел ЦК, должен был заняться кадровым обеспечением реформ в регионах. Наш герой торжествовал – он вновь угадал, оказался впереди паровоза (точнее – на «Комбайне»), который «толкал» его к новым горизонтам (в «рай»), подальше от аграрной политики, не оправдавшей надежд. Зерна за кордоном закупали все больше, Андропов на это реагировал остро: «Ох уж эта твоя Продовольственная программа». «Не моя, а наша», – отвечал в таких случаях «подлесок», задним числом «Апелируя к дедушке». Вообще, особая близость Горбачева и Андроповым – может оказаться мифом, который создал Михаил Сергеевич. Люди сведущие утверждают, что старый гебешник просто использовал возможности своего клиента на полную катушку. Это очень похоже на правду, но – что это меняет? Людям свойственно использовать друг друга, и, естественно, наш протеже тоже использовал своего патрона на полную катушку в своих чисто политических целях.

И он был бы рад делать это и дальше, но 9.02.83, через год и три месяца после прихода к власти, Андропов умер. Считается, что с приходом Черненко наступило время реакции, противники перемен стремились покончить с начинаниями Юрия Владимировича. Так-то оно так, но стремление это было уж слишком беззубым, не очень-то страшным для Горбачева, который сумел с пользой для себя использовать краткий период андроповского генсекства. Он не стал еще самым «главным», но – сумел стать вторым человеком в партии. Символом этого был его переезд в сусловский кабинет, из которого и Андропов, и Черненко шагнули к власти.

Технологический процесс «Заезда в рай на комбайне» путем подготовки экономических реформ продолжался. Консерваторы сопротивлялись? Ну да, пытался Тихонов помешать Горбачеву вести заседания Секретариата. И чего добился? Того, что так и не было принято решение поручить Михаилу Сергеевичу это ведение. Неприятно, обидно, мучительно… Ну и что? Горбачев все равно его вел. Кишка тонка была у этих отживших свое стариков что-нибудь изменить. Витальности не хватало. Вымирали они. Черненко не мог уже вести Политбюро, и это делал за него опять-таки Горбачев. Тоже, конечно, обидно, что и тут не приняли старики формального решения, чтобы он делал это на постоянной основе, но с точки зрения «Атаки слабой позиции» – очевидная польза.

Рыжков жалеет Горбачева: «Каждый четверг поутру он сидел сироткой в своем кабинете /…/ и нервно ждал телефонного звонка больного Черненко: приедет ли тот на ПБ сам или попросит Горбачева заменить его и на этот раз». Действительно жалкое зрелище, но ведь это лишь сближало уходящего генсека с – идущим ему на смену, заставляло их быть в постоянном контакте, позволяло без помех применять «Улыбку Иосифа», «Демонстрацию горя», «Апелляцию к дедушке». В зависимости от складывавшихся обстоятельств Горбачев использовал эти элементы разных технологий (и соответственно – сами технологии), то по отдельности, то в сочетании друг с другом. А в результате все важнейшие вопросы решались в пользу Михаила Сергеевича – к неудовольствию ретроградов. Так что зря удивляется Николай Иванович, подводя промежуточный итог своим размышлениям о мрачных временах Черненко: «Но – вот вам парадокс! Подобное положение не мешало нам продолжать дело, начатое при Андропове». Слишком технократически мыслит, а тут – психология. И она объясняет, почему ретроградный Черненко освящал своим именем прогрессивные дела Горбачева. И даже – с его подачи – выступал инициатором некоторых фактически уже перестроечных начинаний. «Общий проект», господа, ничего не попишешь.

Вот например, столь знакомое всем ускорение научно-технического прогресса (НТП). Записка о необходимости этого «ускорения», родившаяся в недрах Экономического отдела ЦК, была представлена в Политбюро за подписью Константина Черненко в июле 84-го. Горбачев с Рыжковым сочли, что такое важное дело должно исходить от самого Генерального. В октябре Политбюро рассмотрело записку и решило – внимание к дате! – 23.04.85 провести Пленум по этой проблеме. Вступительное слово – Черненко, докладчик – Горбачев. Началась подготовка материалов («Сотрудничество со взрослым»), дело двигалось споро, в январе 85-го был готов документ по «ускорению». Рыжков, как человек деловой, конкретный производственник (собственно – «взрослый» в этом тандеме), нервничал, ждал заседания Политбюро, которое должно было утвердить документ. Но заседание «так и не состоялось ни в январе, ни в феврале, ни в марте». Почему?

Михаил Сергеевич вспоминает: «Но чем ближе были мы к Пленуму, тем острее я чувствовал стремление Черненко, Тихонова, Гришина, Громыко отложить его проведение – все они считали, что это будет усиливать мои позиции». И правильно считали – «Заезд в рай на комбайне» для того и предпринимается, чтобы усилить позиции предпринимающего. Молодые реформаторы (лучше не скажешь) и так уже взяли за горло жалких, ни к чему уже больше неспособных стариков. Проведенное еще при Брежневе «Внедрение идеи-толкача», следовавшие за этим частые «Апелляции к дедушке» (Андропову, Черненко), неуклонное «Сотрудничество со взрослым» (разработка «новой экономической политики» в Отделе, управляемом верным Рыжковым) – все это и так уже необратимо «усилило позиции» будущего генсека. На Идеологической конференции в декабре 84-го Горбачев уже был всеми замечен, как новая восходящая звезда. Началась возня по его задвиганию, но было уже поздно. Можно определенно сказать, что этот («экономический») «Заезд в рай» увенчался полным успехом.

Но параллельно ведь шел еще один (или, если угодно, тот же самый, но – в иной плоскости). Кадровая политика, проводимая преданным Егором Лигачевым на местах, окончательно выбила почву из-под ног консерваторов (начав в 83-м, Егор Кузмич деловито, по-взрослому, без лишнего шума сменил 90% первых секретарей областного и республиканского звена). Плод созрел и должен был сам упасть. Зачем привлекать к успешно идущему процессу лишнее внимание? Есть ли из-за чего конфликтовать с умирающим прошлым?

Короче: Горбачев с Лигачевым сели в машину, поехали в больницу к Черненко и сказали: Константин Устинович, да на черта нам тот Пленум по ускорению, болейте спокойно, разве ж мы звери, разве мы будем, как Гришин, ускорять вашу смерть, заставляя позировать перед телекамерами (многим памятна эта чудовищная пиаровская акция первого секретаря МГК), зачем зря позориться перед народом, пусть все идет как идет, без «ускорения».

Они были правы. Уже 10.03.85 все, наконец, разрешилось: Черненко скончался. На следующий день Горбачева избрали генсеком. Необходимость в Пленуме по «ускорению» сразу отпала. Кому нужна «идея-толкач», отработавшая свое? Рыжкову? Пусть занимается… А перед Михаилом Сергеевичем маячили уже новые горизонты… В назначенный для Пленума по «ускорению» день состоялся совсем другой Пленум. Забудутся многие пленумы, но Апрельский Пленум 1985 года войдет в любой учебник истории. ПРОДОЛЖЕНИЕ

На Главную блог-книги «Гений карьеры. Схемы, которые привели Горбачева к власти»