ОКОНЧАНИЕ. НАЧАЛО ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ ЗДЕСЬ.

фото с сайта http://cyklista.wordpress.com

Мы уже говорили, что летом 91-го Горбачев «Атаковал» одновременно две «слабые позиции», а конкретнее – уже пребывал в «Ожидании повода» для «Нет, я вам все же скажу». Не знал только точно, кто первым даст этот «повод» – демократы или консерваторы?

Первыми «повод» дали, как это сегодня ни дико пока что звучит, демократы. Точнее – демократические сепаратисты. Они стали сговариваться за спиной президента, и он об этом узнал. Конечно, повод, который они дали был сравнительно пустяшный – ни танков в Москве, ни изоляции президента в Форосе. Но Горбачеву, который ведь даже не знает еще, что возможны те методы, которые вскоре продемонстрирует ГКЧП, поведение республиканских сепаратистов, тоже решивших его изолировать (но – мягко, демократично, просто не допуская в свою компанию), вполне могло показаться вопиющим посягательством. (more…)

ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ ЗДЕСЬ.

Разумеется, Болдин забывает добавить к этой идиллии две неприятные вещи. Во-первых, то, что Бакланов все же сказал: «Не хотите сами подписывать Указ о введении чрезвычайного положения, передайте свои полномочия Янаеву. Отдохните, мы сделаем «грязную работу», а потом вы сможете вернуться». А когда Горбачев «отверг это гнусное предложение», встрял Варенников со своим солдафонским: «Тогда подайте в отставку». Горбачев в ответ: этого не будет. И тогда (судя по материалам следствия) генерал стал орать… (more…)

ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ ЗДЕСЬ.

Но не будем отвлекаться на постороннее. Заметим лишь, что 17.08.91 на секретном объекте КГБ, носящем конспиративное имя «АБЦ», встретились несколько высших партийных и государственных деятелей. Выпили, обсудили ситуацию, решили отправить к Горбачеву представительную делегацию… Некоторые из тех, кого завтра включат в список ГКЧП, еще ничего об этом не знали. А ключевым фигурам путча начинать его совсем не хотелось. Премьер Павлов сразу ушел от этой проблемы в запой. Маршал Язов по дороге домой из «АБЦ» ворчал на Горбачева: «Подписал бы Договор, а потом в отпуск отправлялся. И все было бы хорошо». (more…)

ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ ЗДЕСЬ.

В пять часов пополудни, когда президент России вовсю предавался восточной разнеженности, президенту СССР, по-европейски спокойно отдыхавшему на даче в Форосе, доложили, что прибыли товарищи Бакланов, Болдин, Варенников, Шенин в сопровождении двух генералов от госбезопасности – Плеханова и Генералова. В момент их прибытия на объекте «Заря» (так по терминологии КГБ называлась Форосская дача) замолчали телефоны. Так судьба стучится в дверь.

Прежде, чем принять заговорщиков, Михаил Сергеевич, конечно, пошел к жене. В дневнике Раисы Максимовны это описано так: «Ко мне в комнату вдруг стремительно вошел Михаил Сергеевич. Взволнован. «Произошло что-то тяжкое, – говорит. – Может быть, страшное». Далее президент информирует супругу о том, кто приехал, и продолжает: «Требуют встречи со мной. Они уже на территории дачи, около дома. Но я никого не приглашал!» Оцените смятение мальчика, почуявшего неладное («они уже на территории») и хватающегося за женскую юбку в жажде успокоения, поддержки (каковую и получает сполна), поймите его состояние: связь «вся отключена! Это изоляция! Значит, заговор? Арест?» И тут же: «Ни на какие авантюры, ни на какие сделки я не пойду. Не поддамся ни на какие угрозы, шантаж». (more…)

ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ ЗДЕСЬ.

При желании можно набрать еще ворох свидетельств того, что демократически настроенные товарищи деятельно вели подкоп под новоогаревский вариант Договора. Но достаточно. И так уже ясно, что российские демократы стремились к тому, чтобы сделать союзного президента в лучшем случае декоративной фигурой. Михаил Сергеевич не мог об этом не знать, но в своих воспоминаниях он предпочитает об этом знании умалчивать. А если и говорит, то всячески выгораживает победившего Ельцина, на которого, мол, давило его окружение. Вот пишет, например: «Разговаривая с Ельциным 14 августа по телефону, я понял, что Президент Российской Федерации чувствует себя неуверенно, колеблется. Спросил, вижу ли я, каким нападкам он подвергается. Мой ответ свелся к тому, – передаю наш разговор по смыслу – что не меньшим нападкам подвергается и президент страны. Меня критикуют за то, что я, подписав Договор, подвергну опасности целостность государства, а Президента России – за то, что он, сделав то же самое, продлит жизнь империи. Но раз недовольны и крайне правые, и крайне левые, то это лишь свидетельствует, что мы на правильном пути». (more…)

ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ ЗДЕСЬ.

Мы уже отмечали, что в ново-огаревском процессе Ельцин вел себя довольно разумно. Никаких слишком явных выпадов против Горбачева не допускал, но и не давал расслабляться, сразу обламывал. Вел к финалу на коротком поводке. Ну и поведение нашего героя было соответствующим – он сдавал позицию за позицией.

Но это вовсе не значит, что Ельцин собирался подписывать договор в том виде, в каком он был в конце концов согласован. Михаил Сергеевич знает это прекрасно, но рассказывает об этом опять-таки как-то слишком сдержанно. Все по той же причине – из боязни трогать то, что может начать издавать неприятные запахи. Однако совсем ничего не говорить о том, что всех больше всего интересует, мемуаристу никак нельзя. И Горбачев кое на что осторожно намекает. Опосредовано, через цитаты. (more…)

ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ ЗДЕСЬ.

Именно благодаря искусному строительству в пустоте, Горбачев и терял власть. Рано или поздно он должен был сверзнуться в карьерную пропасть. По свидетельству Ельцина 29.07.91 (об этой встрече мы только что упоминали и ниже будем еще говорить) размякший Горбачев даже сказал ему как бы советуясь: «А может быть, мне пойти на всенародные выборы?» Поскольку на этих выборах ему уже ничего не светило, можно рассматривать этот вопрос как размышление вслух: а не отказаться ли мне вообще от власти?

Когда такие мысли высказываются (пусть даже в самой завуалированной и гипотетической форме), это знак: в душе человека происходят процессы, которые вскоре должны привести к какому-то важному решению, поступку. Вовсе не обязательно это решение будет четко осознано тем, кто его принимает. Он может даже возмутиться, если ему кто-то скажет, что решение это где-то в глубинах его бессознательного уже принято, осталось только совершить соответствующий поступок. Но постороннему человеку некие мелкие детали поведения пациента ясно показывают, что курс на реализацию принятого решения уже взят, и рано или поздно цель, на которую направлено это решение, будет достигнута. Давайте будем иметь это ввиду, созерцая последний акт горбачевской драмы. (more…)

ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ ЗДЕСЬ.

Это, конечно, все очень хорошо, но вообще-то у этих «Атак слабой позиции», направленных против партийных фундаменталистов есть и другая сторона. Результатом их стала ответная консолидация правых, которая началась очень рано: вскоре после референдума, то есть – еще на этапе «Поиска» Горбачевым ново-огаревской «ниши» (что, напомню, является элементов технологии «Чисто политическая работа»). Я не берусь безапелляционно утверждать, что именно «соглашение центристов с демократами» подтолкнуло партийных консерваторов к консолидации, но симптоматично, что они стали проявлять особую активность именно после того, как был сделан «шаг к зарождению ново-огаревского процесса». Да и для Михаила Сергеевича подготовка к тому, что он называет «доверительной моей встречей с руководителями союзных республик» была четко связана с предстоящим пленумом. «Не скрою, – пишет он, комментируя свою идею нового Союзного договора, – мои размышления в немалой мере стимулировались тем, что назначенная на 23 апреля встреча с руководителями девяти республик, должна была пройти накануне Пленума ЦК КПСС, который должен был собраться 24 апреля. Надо было четко определиться с программой практических действий по выходу из экономического и политического кризиса, согласовать ее с руководителями республик и выйти на пленум, вынудив критиков слева и справа публично занять позицию по отношению к тому, что было по сути дела программой национального спасения». (more…)

Продолжение. Начало здесь. Предыдущее здесь.

Вышеописанная «Атака» на апрельском Пленуме была осложнена одним важным обстоятельством, о котором мы лишь упомянули в предыдущей главке и которое теперь необходимо рассмотреть отдельно. Дело в том, что 23.04.91, накануне открытия пленума, президент СССР собрал руководителей высших государственных органов России, Украины, Белоруссии, Азербайджана, Казахстана, Узбекистана, Таджикистана, Киргизии и Туркмении в Ново-огарево. Обменялись, написали коротенький текст, срочно передали в ТАСС, «Правду». В день открытия Пленума, этот документ, положивший начало Ново-огаревскому процессу, был опубликован. Можно это рассматривать как в своем роде упреждающий ход в «Атаке слабой позиции». Но можно – и по-другому: как «Запускание процесса» из технологии «Чисто политическая работа». (more…)

ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ ЗДЕСЬ.

1991 год у Горбачева шел под знаком конфликтов с демократами и консерваторами, «слабые позиции», которых Михаил Сергеевич поочередно «Атаковал», ради того, чтобы добиться благосклонности – соответственно – то Советского народа, то Запада. Но в том-то и фокус, что ни Советский народ как таковой, ни Запад как некое собирательное понятие не могут быть реальным начальством, способным приласкать и повысить. И народу, и Западу можно сколько угодно «Демонстрировать горе», но при всем сочувствии к «демонстрирующему» они не могут поднять нашего «огорченного» героя уже ни на ступеньку вверх. То есть Советский народ мог бы повысить его легитимность путем всенародных выборов (которых Михаил Сергеевич боялся), а Запад – усилить его позиции путем, например, оккупации страны (чего никто бы не допустил). Но раз это невозможно, остается пока только моральная поддержка с обеих начальственных сторон. (more…)