ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ ЗДЕСЬ.

Что касается конфликта с партийными консерваторами, то это изначально был конфликт с теми, кто хотел, чтобы СССР был великой державой, которую скрепляет КПСС. Если рассматривать этот конфликт как «Атаку слабой позиции», то начальником в «сильной позиции» для Михаила Сергеевича был несомненно Запад. В его глазах каждая стычка с консерваторами (у них «слабая позиция») увеличивала авторитет нашего героя.

Вообще, на Запад Горбачев изначально возлагал большие надежды. Упоминавшийся уже в связи со своей книжкой «Последний генсек» Виктор Казначеев рассказывает одну поразительную историю из времен, когда наш герой был только что избран Генеральным секретарем. В те счастливые дни Горбачева посетил его кузен Иван Васильевич Рудченко. И вернувшись на Ставрополье, этот горбачевский родственник, якобы, сказал Казначееву: «Был у Михаила в кабинете. Мне бы, говорит, два хороших урожая получить, а внутренними делами пусть кто угодно занимается, я сейчас сконцентрируюсь на международных делах, это для меня важнее всего: надо утвердиться в должности». Казначеев, демонстрируя преувеличенную наивность, еще переспросил: «Как-как?! Он же утвержден пленумом ЦК!» На что Рудченко ответил: «Говорю то, что слышал: ему надо утвердиться в должности там. Я Мишку хорошо знаю, станет сдавать позицию за позицией, только по всему миру мелькать». И дальше – инсинуация в сторону Раисы Максимовны, которая, мол, «его подзуживает: «Надо выходить на мировую арену».

Естественно, вовсе не обязательно верить – ни Казначееву, ни Рудченко. Оба они типичные товарищи дмитриевы, да еще и существа, обиженные нашим героем. Но вообще-то, как это ни выглядит странным, советское партийное руководство генерации Горбачева (люди послесталинской формации) почти сплошь воспринимало Запад как некоего идола, которому надо поклоняться, видели в нем идеал, к достижениям которого надо стремиться, поскольку – мы от него всегда отстаем (и в конце концов даже мифическая цель построения коммунизма подменяется столь же недостижимым: «догнать и перегнать»). То есть руководящая партийная масса на словах, конечно, противостояла Западу, но – привычка рассматривать его как нечто, за чем надо гнаться, а также знание реального положения дел, поездки в капстраны, обладание товарами, которые поступали оттуда – все создавало условия для того, чтобы всей своей коммунистической утробой воспринимать Запад вообще, и конкретных западных лидеров в качестве крупных начальников. Помню, как Егор Лигачев, нанесший в перестроечное время визит во Францию, услужливо суетился, общаясь с ее президентом. Горбачев, по крайней мере, умел прилично вести себя перед телекамерами.

Но при этом его поведение по отношению к Западу далеко не всегда было поведением разумного человека, понимающего, чего он добивается. Разумный человек не сдаст вдруг, ни с того ни сего, всех позиций, завоеванных кровью и трудом нескольких поколений, только из-за того, что его напугали каким-то мифическим ядерным зонтиком СОИ. Не отдаст доверенные ему в управление богатства (имущество, влияние, территории) только потому, что его обаяли разговорами о каких-то общечеловеческих ценностях. Взрослый человек постарается выторговать за богатства, которые приходится отдавать, что-нибудь эквивалентно ценное.

Впрочем, что уж тут говорить об эквивалентном обмене, если наш герой заискивал перед Западом в надежде найти поддержку своих виртуальных карьерных устремлениях. Запад изначально (еще когда не будучи генсеком, Михаил Сергеевич ездил в Англию демонстрировать «Улыбку Иосифа» госпоже Тэтчер) был для него тем «начальником», который должен был помочь шагнуть дальше. Куда конкретно, неясно, но ясно, что в мир деда Пантелея. С Западом у Горби было несколько «Общих проектов» (самые крупные – разоружение СССР и объединение Германии), и соответственно он постоянно «Апеллировал к дедушке». Обращался то к Рейгану, то к Бушу, то к Колю, то к Тетчер, то еще к кому-то. В каждом конкретном случае это был, конечно, конкретный «Общий проект», но ясно, что в целом, взаимодействуя с Западом, Горбачев осуществлял «Заезд в рай на комбайне», а «идеей-толкачем» этого «Заезда» было «новое мышление». Буквально так и называлась горбачевская книжка «Перестройка и новое мышление для нашей страны и для всего мира» (то есть, по структуре заголовка, нашей стране предлагалась «перестройка», а миру – «новое мышление»).

К сожалению в этом «Заезде» было слишком мало «Сотрудничества со взрослым». Будучи главным начальником в стране, наш герой склонен был пренебрегать советами профессионалов. Почитайте, например, воспоминания Анатолия Добрынина или Валентина Фалина, там есть душераздирающие эпизоды «забывчивости» и «невнимательности» президента, готового, не думая о последствиях, по-детски отдать все. Даже то, о чем не просили. Уничтожить оперативные ракеты повышенной дальности (ОКА)? – да пожалуйста. Сдать ГДР? – да берите без всяких условий… Лишь бы понравиться очередному «дедушке». А «дедушка», не очень склонный к сантиментам, только чесал себе репу и думал: что за подвох кроется в этих беспричинных бессмысленных сдачах? И не очень-то веря в «новое мышление», просто не представляя себе, что кто-то может в политике (особенно – внешней) опираться на «души прекрасные порывы» (именно так можно определить «новое мышление» для всего мира), дедушка на всякий случай занимался подрывной работой. ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ

На Главную блог-книги «Гений карьеры. Схемы, которые привели Горбачева к власти»