ОБЛОЖКА – ЗДЕСЬ. НАЧАЛО – ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩАЯ ГЛАВА – ЗДЕСЬ.

В гостинице почти пусто, можно наслаждаться стерильным немецким уютом. В комнате растворимый кофе, для которого Ушкин сам вскипятил воду в чайнике «тефаль».

Он машинально разглядывал в окно своей комнаты слева за рекой современные учебные корпуса университета и стоянку для автомашин преподавателей, а справа – здание оранжереи, и серые насаждения ботанического сада, словно набросанные грифелем на ватмане…

Все это он описывал в романе! И виповскую двухэтажную гостиницу, и женскую консультацию из бетона, и пивной завод, и грот с чистенькими немецкими бомжами, и церковь святой Елизаветы, и лифт, расписанный под корзину воздушного шара… Читать дальше »

ОБЛОЖКА – ЗДЕСЬ. НАЧАЛО – ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩАЯ ГЛАВА – ЗДЕСЬ.

Чтобы не загнать лошадей, братья часто отдыхали в придорожных ливанах. Поэтому к городу со стороны Эммауса подошли лишь на третий день. В канун праздника.

С холма Скопос Храм, облицованный мрамором, сиял белоснежной горой. Острые шпицы оберегали позолоченные купола от птиц. Тысячи погонщиков верблюдов, верховые на ослах и пешие, двигались к воротам Ершалаима, – издали казалось: они стоят на месте, – и прозрачный шлейф пыли клубился над дорогой: рыжая пыль осела на взмыленных лошадей и на одежду всадников.

Прикрыв лица до глаз головными платками, братья пустили лошадей рысью.

Весь путь от Кесарии Иааков угрюмо молчал либо отвечал отрывисто. Иехуда недоумевал, зачем они отправились не в Сепфорис, а в Ершалаим? Конечно, каждый правоверный обязан посетить Храм в Великий праздник, но они чуть не погибли, едва держались на ногах от усталости, их ждали дома… Читать дальше »

ОБЛОЖКА – ЗДЕСЬ. НАЧАЛО – ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩАЯ ГЛАВА – ЗДЕСЬ.

Из-за северных ветров, внезапных и сильных в конце зимы, кормчий Банхадад отказывался идти в море. Хозяин торговой галеры македонянин Филипп настаивал: купцы дают хорошую цену. Иааков и Иехуда тоже: они говорили, что пшеницу теперь можно выгодно продать в Риме, и если Банхадад боится, они наймут другой корабль.

Кормчий согласился, но потребовал задаток.

В Кесарии у галеры треснула лопасть руля. Вернулись в порт. Когда вновь отплыли, груженая посудина плохо слушалась ветра, и к Сидону пристали через день. Банхадад подгонял ленивых корабельщиков палкой.

Переплыв море напротив Памфилии, пристали в Миры Ликийские. Читать дальше »

ОБЛОЖКА – ЗДЕСЬ. НАЧАЛО – ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩАЯ ГЛАВА – ЗДЕСЬ.

Кряхтя от боли, старик с трудом поднялся по трем мраморным ступенькам и передохнул, уцепившись обеими руками за посох со значком Синедриона на набалдашнике. Округлая шапка, накрытая темно коричневым талитом, казалась несоразмерно огромной сухому телу старика и маленькому бледному личику, всегда злому из-за подагрической боли.

Двое слуг по сторонам было поддержали его под руки. Но старик отпихнул одного локтем и, пережидая боль в бедре, сквозь зубы выдавил:

– Убирайтесь.

Он пригладил седую бороду с серым пятном у нижней губы и заковылял дальше.

Навстречу Ханане из глубины комнаты, заставленной по углам высокими зажженными светильниками, вышел мужчина лет пятидесяти в халате поверх домашней одежды священника и простоволосый. Густая черная борода с проседью и пейсы на висках вились мелкими колечками. Невысокого роста, плотный и подвижный, мужчина почтительно под руку довел старика к деревянному креслу и подвинул к его ногам стульчик. Сел напротив старшего на низкую скамейку, обитую сафьяном, и облокотился о колени. Несмотря на почтительность, движения мужчины были властны. Читать дальше »

ОБЛОЖКА – ЗДЕСЬ. НАЧАЛО – ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩАЯ ГЛАВА – ЗДЕСЬ.

В распахнутую дубовую дверь таверны Варфаламея Жирного близ торгового пирса Кесарии слышались возбужденные голоса, звон и стук монет о дощатые столы: перекупщики подбивали барыш и рассчитывались с поденщиками. От гавани несло гнилым илом и тухлой рыбой, а из кухни пахло жареным мясом и кислым вином.

У дверей на старых канатах, драных тюках и просто на земле поденщики в рванье дожидались своих старшин. К Варфаламею набилось греков, сирийцев, иудеев и людей неизвестного племени и рода занятий, коих всегда достаточно в портовых городах внутреннего моря империи.

Сухощавый молодец с горбатым носом и в иудейской шапочке набекрень сосредоточенно пересчитывал стопки серебра. За соседними столами тоже считали. Каждый свое.

Двое, рассевшись по сторонам от горбоносого, следили за тем, как он сильными пальцами сложил в столбик иудейские сребреники, затем сгреб их в кожаный мешочек, туго затянул шнурком и спрятал деньги в кожаный пояс. Читать дальше »

ОБЛОЖКА – ЗДЕСЬ. НАЧАЛО – ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩАЯ ГЛАВА – ЗДЕСЬ.

Бенайя, сгорбившись за дощатым столом, закончил письмо, посыпал пергамент мелом и трижды сдул сор. Пыль облаком взвилась и осела на кустистые брови старика. Он чихнул, высморкался и отер пальцы о грязную тунику. Скрутил и залепил свиток воском. Его худые руки походили на две сухие палки с утолщениями на локтях и в запястьях.

– Отдашь это Ханане, – шамкая, сказал старик Иехуде. Тот едва ступил в тесную конуру, униженно склонился и проворно спрятал свиток в дорожной сумке.

– Как же от тебя смердит, – поморщился Бенайя, сам не любивший мыться, и важно сказал: – Ханан – тесть первосвященника Каифы. В Ершалаиме каждый укажет его дом. Скажешь Ханане – от меня. Я писал ему о старой собаке Хизкии, – голос Бенайи задрожал от злости. – Здесь выписана вся хула арамейского выродка на священные тексты. Ханан знает, что делать с письмом. Расскажешь, как сын лукавого предает веру отцов и совращает народ. Как хочет наслать на правоверных латинян и погубить страну. Читать дальше »

ОБЛОЖКА – ЗДЕСЬ. НАЧАЛО – ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩАЯ ГЛАВА – ЗДЕСЬ.

Через год, после праздника Пейсах из-за Иордана вернулись Пасхур и Реувен. Оба исхудали и загорели. С ними прибыли двое от Иоанна и хотели видеть Йехошуа. Один из двух, рослый и мускулистый, лет двадцати девяти, с мелко завивающимися волосами. Густая черная борода прикрывала шрам на щеке: из-за волос выглядывал рубец. Одна радужка у мужчины была зеленой, другая черной и холодной. Здоровяка звали Шиман. Его брат, Андрей, лет двадцати трех, с длинными светлыми и волнистыми волосами, худощавый, с умным проницательным взглядом и тонкими чертами лица больше молчал и иногда называл брата Кифа, или на греческий манер – Петр.

В общем симнеоне Хизкия предложил гостям хлеба, мяса и разбавленного вина, что подавали только купцам, хорошо одарившим общину. Двое ополоснули руки и охотно поели. Затем осмотрелись. Стены помещения укрепили новым деревом. Крышу недавно перестелили. Эфимеревт носил новую льняную одежду.

– Твои мудрые рассказали об учителе, – сказал Шиман Хизкии, вытерев усы и бороду. – Иоанн спрашивает: тот ли он, который должен придти, или ожидать нам другого? Читать дальше »

ОБЛОЖКА – ЗДЕСЬ. НАЧАЛО – ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩАЯ ГЛАВА – ЗДЕСЬ.

Спустя полтора лунных месяца Йехошуа объявил эфимеревту, что расскажет то, что слышит от Небесного Отца. В голосе юного звучала твердость.

Община сходилась каждый вечер весь месяц.

Самые дотошные спрашивали, почему «учитель», – так стали называть его, – не покажет записей нового, чтобы сравнить их с текстами Писания. Йехошуа ответил, что слова он записывал на песке и стирал их. Многие сочли это избранничеством, ибо никто не мог сразу повторить сказанное им. Читать дальше »

ОБЛОЖКА – ЗДЕСЬ. НАЧАЛО – ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩАЯ ГЛАВА – ЗДЕСЬ.

Больше месяца Йехошуа провел в пустыне. Он возвращался в свою лачугу лишь на закате, когда солнце багровело у горизонта, а тени вытягивались. Его никто не беспокоил.

Реувен оставлял приятелю хлеб в симнеоне. Но к еде Йехошуа почти не притрагивался. Он думал о том, что Небесный Отец подарил ему ощущение мудрости: ему лишь предстояло отлить откровение в слова.

Нельзя требовать подвига от простого человека! Как он осмелится убеждать отца, который в поте лица добывает хлеб своим детям, чтобы тот обездолил и бросил умирать от голода малолетних во имя Небесного Отца. Как объяснит любящим детям оставить без помощи престарелых родителей, воспитавших кормильца и заступника их старости? Допустит ли такое милостивый Небесный Отец?

Но в вопросе – ответ! Если ты возлюбишь Небесного Отца больше родных и близких, возлюбишь всем сердцем, не из страха и понуждения, Небесный Отец никогда не оставит тебя и близких без милости и воздаст, как Аврааму. Если же, как зверь, слепо печешься лишь о своей крови, Небесный Отец не услышит тебя и не спасет от напастей. Читать дальше »

ОБЛОЖКА – ЗДЕСЬ. НАЧАЛО – ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩАЯ ГЛАВА – ЗДЕСЬ.

После вечерней трапезы женщин и юных отпустили. Мудрые уселись полукругом. Йехошуа занял место эфимеревта, поднял на молитвенников глаза и заговорил:

– Блаженны нищие духом, ибо ваше есть Царствие Божие. Блаженны алчущие ныне, ибо насытитесь. Блаженны плачущие ныне, ибо воссмеетесь…

Одни переглядывались: юный не предложил тему беседы, и сам начал проповедь! Но достигшие зрелости в духовных трудах внимали, и собрание успокоилось.

Когда же прозвучали слова: «Блаженны вы, когда возненавидят вас люди и отлучат вас, и будут поносить, и пронесут имя ваше, как бесчестное, за Сына Человеческого», – раздались возгласы изумления: «Откуда эти слова? Почему он говорит, как пророк?» Хизкия жестом остановил ропот.

Йехошуа говорил не возвышая голос. Слова его ложились, как подогнанные друг к другу камни, точно и ровно. Самые опытные одобрительно кивали на цитаты из Писания.

Заключительные слова: «Всякий, приходящий ко мне и слушающий слова мои и исполняющий их подобен человеку, строящему дом, который копал, углубился и положил основание на камень», – молитвенники выслушали в полном молчании. Читать дальше »