ОБЛОЖКА – ЗДЕСЬ. НАЧАЛО – ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩАЯ ГЛАВА – ЗДЕСЬ.

Из-за северных ветров, внезапных и сильных в конце зимы, кормчий Банхадад отказывался идти в море. Хозяин торговой галеры македонянин Филипп настаивал: купцы дают хорошую цену. Иааков и Иехуда тоже: они говорили, что пшеницу теперь можно выгодно продать в Риме, и если Банхадад боится, они наймут другой корабль.

Кормчий согласился, но потребовал задаток.

В Кесарии у галеры треснула лопасть руля. Вернулись в порт. Когда вновь отплыли, груженая посудина плохо слушалась ветра, и к Сидону пристали через день. Банхадад подгонял ленивых корабельщиков палкой.

Переплыв море напротив Памфилии, пристали в Миры Ликийские.

Затем, поравнявшись с Книдом, мимо мыса Салмон поплыли к Криту. Заночевали в Хорошей Пристани у Ласеи. Утром повалил снег, и потому как пристань была пригодна лишь к лету, Филипп предложил дойти до Финика Критского и переждать холод.

На полпути вдоль Крита подул южный ветер и все приободрились. Но тут же налетел бурный эвроклидон, галеру понесло на юг к острову Клавда и так трепало, что опустили парус и положились на Вседержителя или того, кто правил в этих водах.

Через день бури, поняв, что иного спасения нет, за борт покидали пшеницу, чтобы облегчить корабль.

Лишь на четырнадцатую ночь Банхадад определил: рядом Малет. Корабельщики вымеряли глубину, – двадцать локтей, – и чтобы не сесть на мель, бросили якорь.

Утром море улеглось. Но весла галеры были разбиты. Груз потерян. Решили в порту запастись водой и пищей, и возвращаться в Кесарию, ибо в Рим идти не с чем, и домой можно поспеть к Великому празднику.

Банхадад получил деньги сполна, ибо отвез купцов не только туда, но и обратно.

Иааков мрачно отсиживался в трюме весь путь назад. Он потерял груз и деньги. А в Сидоне, еще по дороге в Рим, на галеру напросился некто Иасон, очень искусный в корабельном деле. На Малете Иасон сошел, перед тем, – видно, почувствовав себя в безопасности, – рассказав Иаакову и начальнику корабля Филиппу, что бежит из Иудеи от гонений на ессеев, среди коих жил. Гонения начались после казни в Сепфорисе Иоанна пророка: четверовластник Ирод Антипа отрубил божьему человеку голову по навету своей кровосмесительной любовницы. Но это лишь повод: в действительности первосвященник Каифа и его тесть Ханан вздумали извести Йехошуа Спасителя, который известен по всей земле Израиля; Иоанн, брат Спасителя, всячески поддерживал его, утверждая, что Учитель «тот, кто идет следом за ним». Теперь храмовая стража всюду хватает сподвижников Йехошуа, чтобы лишить равви поддержки народа.

В комнате грязной таверны до третей стражи Иасон толковал Иаакову и Иехуде учение равви и отвечал на вопросы купца.

Самыми невероятными из сказанного Иаакову показались слова о том, будто македонянин Филипп и перс Банхадад правоверны, как Иааков и Иехуда, коль поверят в новое учение равви, и что надо «любить врагов ваших».

– Ибо если вы будете любить любящих вас, – пояснял Иасон, – какая вам награда? – говорит равви. Собака тоже лижет хозяину руки за то, что он кормит ее…

– Никто не может служить двум господам; ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить, или одному станет усердствовать, а о другом не радеть, – рассказывал ессей, и Иааков дивился, как ловко равви, – его брат! – объяснял притчами слово Божье.

– Это придумал не человек, а Небесный Отец. Но его слово людям изрек сын Его возлюбленный! – сказал Иасон.

До утра, заложив руки за голову и глядя в темноту, Иааков не мог взять в толк, как великие истины осенили «маленького равви», с которым Иааков рос? Он вспоминал, как дети обзывали Йехошуа зазнайкой; заумные разговоры деда и Йехошуа; вспомнил барашка и девочку полукровку; как хныкал от страха, когда отца увели в Сепфорис, и как долгие годы жалел Иехойахима и погибшего брата…

Все это осталось в детстве.

Иааков перебрал в памяти свои неполные тридцать лет, и получалось все тоже: опасность волновала кровь и ничего не оставляла душе: он много раз погибал, но остался жив! Вот и вчера едва не сгинул в бурю. А ка б утонул, что за память осталась о нем, кроме нажитого дома, скота и денег, что вмиг поглотила б пучина?

Брат учил тому, чего не было у Мошеаха, но от этого в его словах было не меньше правды, нежели у патриарха. Не иначе, великие мысли брату нашептал Небесный Отец, отметив его среди смертных. Иааков сел на постели от неожиданности своего открытия.

Ну и что? Слова – звук! Выслушав равви в синагоге, выполнив обряд, назавтра надо кормить семью и торопиться жить. «Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно!» – учил Иасон словами брата. А значит, ни от Него, ни от себя не спрячешься!

Да кому нужна правда Йехошуа? Их брат Иоанн умер, возвысив голос на сильного.

Умер, но не отступил! Откуда в нем отвага? Откуда отвага, – Иааков видел год назад ужас брата! – у Йехошуа?

Иехуда громко сопел во сне, прижавшись к брату спиной. Иааков лег и постарался выкинуть пустое из головы. Но не смог.

В Сепфорисе ему приснился Йехошуа в белых одеждах. Брат вошел в комнату таверны и беззвучно позвал Иаакова. Тот видел лунный свет через прорезь под потолком, масляный светильник на дощатом столе, Иехуду с налипшими во сне на щеку волосами, и …не мог проснуться. Йехошуа прошел мимо братьев. Иааков страшился взглянуть ему во след. Когда же обернулся, то увидел на горе пустой крест, на коем распинали последних рабов, и закричал от внутреннего ужаса. Иааков знал, как знают только во сне: крест назначен брату! И душный страх мучил его до утра!

На рассвете Иааков растолкал Иехуду и поспешил на пристань. Велел Банхададу немедля поднимать корабельщиков и идти в море. Сказал, что хочет поспеть в Ершалаим до праздника. Банхадад поворчал, но подчинился.

Галера шла вдоль пустынных Асийских берегов.

В Кесарии, едва перекусив в таверне, Иааков приказал Варфаламею седлать коней.

Иехуда не мог взять в толк, к чему такая спешка? А правоверные за религиозное рвение провожали купца, умчавшегося со двора, одобрительными кивками. ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ

На Главную блог-книги "ПРЕДАТЕЛЬ"