Начало – здесь. Предыдущее – здесь.

Доктор Рахман вылечил псориаз самому Епископу Объединенных Христианских Церквей Южных Районов Калькутты. Это крупнейшая птица в местных краях. Но меня от него чуть не стошнило. Наверное, не люблю я католическую религию. Сколько я ни общался со служителями этого культа – столько раз в голову лезла сплошная педофилия.

Христианских церквей — и православных и католических – тут столько, что Патриархии или Епископаты делятся по регионам. Доктор Рахман, муслим, работает по Христианской Миссии этого Епископата. Сын его тоже ходит в христианскую школу, и для индуса-мусульманина проблем тут нет. В религиозном смысле Индия является примером для подражания для всего мира, а еврейский телевизор, к сожалению, выставляет только негативную сторону религиозного сосуществования в Индии. Недавний фильм «Миллионер из трущоб», кстати, добавил черной краски в описание этой проблемы.

Я отвечу так: в 99 процентов случаев хинду и мусульмане в Индии живут мирно. Эту проблему выгодно тиражировать только проеврейским массмедиа.

Против мусульман у индуистов есть одно: они не подчиняются Общеиндийской Политике Планирования Семьи! Сколько Аллах разрешает и сколько можешь прокормить – столько народу и плоди. Муслимы плодятся быстрее всех остальных религий. Даже Слона Изрыгающая Кали сказала – может хватит? Пора и меру знать. Но муслимы меры не знают. Они хотят плодиться и плодиться. Так в Индонезии, которая бросилась догонять Индию, так в Южном Таиланде и Пакистане! Хинду стали плодиться гораздо умереннее потому, что они послушные и выполняют то, что говорит правительство.

Но мы отвлеклись. Епископ так обрадовался, что благодаря гомеопатии доктора Рахмана у него прошел псориаз, что сказал доктору: есть для тебя хорошая работенка. Будешь по нашей миссии ездить по деревням и лечить бедных забесплатно. А зарабатывать будешь так: по дороге к бедным будешь лечить еще и богатых. Понял? Можешь выполнять.

И доктор стал выбирать два дня в неделю и ездить по деревням Западной Бенгалии в округе Кришнанагара, что в 300 км от Калькутты.

Конечно, я не мог отказаться от его предложения ехать с ним в качестве ассистента.

— Только не забудь свой лаптоп, — еще раз напомнил доктор.

Дядюшка выдал мне свитер, от которого я браво отказывался, уже пылая температурой, но когда мы сели в 5 часов утра в автобус, отправлявшийся из Калькутты рейсом на Кришнанагар, и проехали несколько км, я понял, что так я еще не промерзал никогда! Даже в свитере дядюшки.

Автобус несся по сонной еще Калькутте, как рассвирепевший, как вестник Кали, он буквально сминал все на своем пути, расшвыривал в стороны… я не понимал, как мы никого еще не задавили, как он умудряется выдерживать эти миллиметры, не переворачивая лотки и ларьки, не сбивая случайного прохожего. Трясло нас так, что ни о каком сне не могло быть и речи.

Ставни автобуса были продуваемы. Никуда было не деться от сильнейшего сквозняка. Индийская зима легкая, но тоже ощутимая, особенно по утрам. Мне необходимо было хорошее одеяло, которого у меня не было. Автобус несся по чуть туманной предутренней Калькутте, и холодрыга была такая, что моя старая простуда опять вспыхнула, как огонь.

Дрожа, как осиновый лист, я был похож на последнего вора, когда проник в эту деревню. Мне хотелось спрятаться и где-нибудь поспать. Я был болен хуже всей деревни, которую мы собрались лечить.

Деревня встретила нас чуть настороженно (из-за меня), но это продолжалось мгновение. Через секунду человеческий поток завертел нас в круговерти. Со мной был ноутбук. Я ассистировал доктору, делая фотоснимки и выступая консультантом в области рецептов. Само собой, я прятался от доктора, потому что мне было стыдно за свою работу. Я не обладал врачебной квалификацией. Но Доктор делал все сам, и ему для его имиджа был нужен важный советник, исследователь различных областей в области медицинских знаний.

Деревня замерла, затаив дыхание, потому что приехали очень важные господа. Кругом шли нескончаемые разговоры, и пареньки вставали в очередь с нами знакомиться. И, на самом деле к ним действительно приехал никто иной, как ревизор, инкогнито из Петербурга.

К нам выстроилась очередь импотентов всех возрастов. На десятый вопрос: «доктор, а что делать, если плохо работает нижняя чакра?», полученный от умудренного годами старца, мне стало немного скучно. Другие болезни почти не встречались, за исключением несварения желудка. Была еще одна болезнь, когда медленно гниет кость и постепенно сгнивает без остатка, но это был единичный случай.

– Не болит? – спросил я улыбающего пациента.

– Да не болит, — ответил пациент.

Про каждый случай доктор говорил: UNSUFFICIENT LIBIDO. Что предпринимаем Василий? «Килограмм проса в день, — отвечал я, — для поднятия в организме уровня витамина B17».

Но что еще я мог сказать? Вся деревня была здорова, как лось или вон тот бык, что пер за собой срубленное бревно. Все их болезни шли от головы. Случаи рака и СПИДа (лечение которых выходило за рамки нашей компетенции, потому что ими занимались более вышестоящие, конечно же, аллопатическо-фармацевтические медицинские органы, взявшие монополию на их диагностику и лечение) среди местного населения вряд ли наблюдались. С великим удовольствием корпорация РакПищеПром отобрала бы у них всю землю, понастроила бы химических заводов – и уж потом стала бы лечить их всех от всех видов рака и СПИДа методами химиотерапии, радиации и AZT – конечно же, получая доходы из государственной казны за свою «благотворительность», но в Индии не так просто отобрать у людей землю. Когда Ратан Тата и его одноименный автомобильный концерн попытался проделать это в 200 км отсюда, в соседней провинции, вся деревня поднялась на расправу. Журналистов чуть не убили серпами разъяренные бабы. Бывший Министр транспорта Западного Бенгала Мамата Банерджи объявила бессрочную голодовку в поддержку крестьян и продержалась 24 дня, сдавшись только потому, что приближались рождественские праздники и ей не хотелось портить настроение всей Калькутте. К ней приезжал сам премьер-министр Манмохан Сингх и сладко ее увещевал, сидя у изголовья. Ратан Тата якобы сдался, наконец, и стал строить свой завод в другом месте, подальше от Калькутты.

— Знаете главную причину роста СПИДа в Африке? – спросил я одного паренька.

— Нет, — говорит.

— STOLEN FARMLAND. УКРАДЕННАЯ ЗЕМЛЯ. Это не я, это Джон Раппопорт сказал.

В России они тоже украли всю землю, они ее опечатали, повесили ценники и замочек. Слава Богу, до огородов еще не добрались.

Но не так просто было раскрестьянить этот с виду щуплый народец и прописать ему химиотерапию и смертельные антиспидовые лекарства (АZТ).

Доктор принимал женщину и ее мужа. Женщина показалась мне Богиней Кали, ее темным ликом. Кали, которая уже решила заморить голодом этот цветущий край. Ее тигриная шея была широка, как лопата. От нее исходил дух ужаса. В ее глаза стоял ужас. Когда она пришла к доктору, улыбка не могла даже проявиться на ее лице. Доктор прощупал ее, прослушал и предложил сделать мне то же самое. Я в страхе отпрянул, но потом под давлением доктора все-таки надел слуховой аппарат и приставил к ее каменному сердцу трубку. Я не слушал ее. Я быстро отдал стетоскоп Доктору. Я сказал ему: мы договорились, что это не в моей компетенции. Я простой исследователь медицинской политики. Тигрица в желто-малиновом сари пылала запредельным мраком. Я в страхе трепетал от того, что Доктор мог заставить меня прощупать ее живот, например. Это казалось мне кошмаром. Доктор своим жизнеутверждающим голоском объяснил ее болезнь:

— UNSUFFICIENT LIBIDO, — сказал доктор свой диагноз. Слабое либидо. Доктор развел руками и задумался в растерянности, стараясь объяснить, что он имеет в виду.

— Муж – жена, — сказал он, показывая пальцем в воображаемую жену и мужа, тыкая пальчиком в противоположные стороны, то туда, то сюда, туда-сюда, рисуя, так сказать, образы мужа и жены, — ФОКИН. – Тут доктор сделал из пальчиков кружочек и ткнул в него другим пальчиком… и в растерянности развел руками, окончательно потерявшись.

— Нет возбуждения. – И доктор, силясь осмыслить эту неподдающуюся разуму проблему – как это так? Трахаются – и никакого возбуждения? – снова развел руками. Он вновь собрался с мыслями и вышел на второй круг, может быть, со второго раза к нему придет понимание этого загадочного феномена.

— Муж – жена, — сказал он, закусив губу и снова раскинув пальчиками, — сношаются… и он вложил всю энергию в слово INTERCOURSING – и снова растерянно развел руками, — NO SATISFACTION.

Грустный доктор с круглыми глазами, разводя руками, смотрел на меня в надежде, так, словно я смогу это понять. Ему, счастливому семьянину, было абсолютно непонятно, как это так – ебутся и без удовольствия?

— Василий, что ты посоветуешь? Витамин В17?

И в этот момент Товарищ Бендер чуть не свалился со стула со своим ноутбуком.

Я, конечно, не упал со стула, но старался держать себя подальше от тигрицы. Вошел ее муж, крепкий, как скала, и суровый, как лик индийской бедности. Знание их половой жизни вселило в меня страх. Мне было очень неловко. Мне хотелось провалиться сквозь землю. Всего 200 лет назад эта женщина должна была бы взойти на погребальный костер мужа. Она затаилась в своем невыразимом мраке.

И тогда мне явился один дух, который много всего наделал в моей жизни. Это был старина Олди, известный рок-музыкант. Олди подошел к ней, взял ее за руку и сказал на чистом русском языке интимно-доверительным тоном:

— Понимаешь, хуйня все это, выкинь из головы всю эту хуйню, даже, блядь, не заморачивайся.

Доктор попросил меня сфотографировать эту пару. Я повторил ей то, что сказал Олди, но теперь уже жестами, движениями пальцев и рук. ОНА РАССМЕЯЛАСЬ!

Ребята, это была единственная моя победа как доктора, хотя я сам больше походил на пациента, с головной болью, желтыми соплями, жаром и сильными болями в легких… Потом я еще раз увидел ее в толпе, и мы перемигнулись.

Продолжение

На Главную блог-книги "Список кораблей"