Начало книги – здесь. Предыдущее – здесь.

Путь Домой

Крис Кельвин летит на Солярис, дабы выяснить, что у его коллег не заладилось с работой. Он долго прощается с отцом. Но Крис – человек без воображения, все россказни о Солярисе друга отца Бертона – пилота, видевшего «над Океаном маленького сына, погибшего физика Фехнера», он воспринял как бред.

На фоне размолвки отца и сына в кадре постоянно отчий Дом – удивительное творение Тарковского. (Тема Дома продлится в «Жертвоприношении».) Конкретно само здание сооружалось где-то под Москвой. Хотя такие красивейшие места (сочетание деревьев, воды, лугов), кажется, найти невозможно… Несмотря на то, что отец и сын расстаются навсегда (космические путешествия «съедают» много времени, и герой вернется, когда родителей не будет в живых), прощание из-за ссоры получилось холодноватым…

Обитателей станции Крис нашел в подавленном настроении. Оказывается, мыслящая планета, анализируя подсознание землян, присылает им гостей – самых близких для них людей, с которыми были наиболее трудные отношения. «Гости» – воплощение «болевых точек» персонажей.

В частности, для Криса была «воспроизведена» покончившая после семейной размолвки жизнь самоубийством его супруга Хари.

После того, как «коллеги по работе» разъяснили ему, что это «не человек», он совершает чисто «горизонтальный» поступок: приглашает супругу прокатиться в реактивном модуле. Он «по-джентельменски» пропускает ее вперед, мол, проходи, дорогая. Хари спрашивает, почему он не заходит. На что герой молча закрывает люк и отправляет «дорогую» путешествовать в одиночестве…

Поступок логичный, говорящий, что герой способен принимать волевые решения. Логика проста: это «не человек», значит, с ней – «не по-человечески». Конечно, его «корябает», «а вдруг человек», тогда это… Но герой – личность сильная и распускаться себе не позволяет, пока на следующее утро не обнаруживает на постели рядом собой точно такую же Хари…

Любовь к потерянной супруге вспыхивает вновь. Ему уже плевать, что в ее жилах не человеческая кровь. Он начинает бояться ее потерять. С этого момента Кельвин демонстрирует исключительно «вертикальное», крайне совестливое поведение.

Нет смысла рассказывать о перипетиях известной картины, скажу только: Солярис все больше «понимает» и «принимает» главного героя. И «докапывается» до «второй боли» Криса – отца, с которым тот повздорил. Последний кадр фильма потрясает: на облаке над океаном Соляриса возник Дом. На пороге его стоит на коленях Крис перед отцом.

Станислав Лем так отозвался о киновоплощении своего детища: «Тарковский в фильме хотел показать, что космос очень противен и неприятен, а вот на Земле – прекрасно, а я-то писал и думал совсем наоборот».

В последнем кадре – Точка Пересечения Вертикали и Горизонтали (Бог). Крис через Космос, через свою совесть пришел к Земле. Тарковский не показывал, «что лучше, а что хуже», – он дал понять, что все едино (не случайно за «Солярис» он получил в Каннах, кроме специального приза жюри, еще и приз Международного евангелического центра), продлив в кино открытия Кубрика, сделанные в «Космической одиссее 2001». Если, кстати, вспомнить мифического Одиссея, то весь его путь – тоже дорога Домой.

Крепостной «двойник»

Следующая после «Сталкера» работа Андрея Тарковского – «Ностальгия» (1983). Сценарий был написан совместно с Тонино Гуэррой. У двух поэтических художников (перед тем как стать сценаристом Феллини, Гуэрра получил известность как поэт), естественно, сценарий получился «с креном» вверх, то есть в нем больше Вертикали. В мотивах поступка героя – писателя Андрея Горчакова – уже совсем немного «здравого смысла». Все пронизано служением Сверхзадаче.

Сюжет таков: писатель Андрей Горчаков приезжает в Италию, дабы изучить биографию крепостного музыканта XVIII века Павла Сосновского. Его реальный прототип – Максим Березовский (1745–1777), крепостной музыкант графа Шереметева. Он был послан в Италию учиться и стал членом Болонской филармонической академии и создателем нового типа русского хора. Короче, он почувствовал не только, что значит быть свободным гражданином, но и «суперстаром». Однако на чужбине, где было все, кроме Родины, он стал испытывать приступы ностальгии. Березовский вернулся, но не сумел выкупиться из рабства и спился в 32 года…

Итальянская переводчица Эуджения пытается помочь своему клиенту в его работе. Он ей все больше нравится как мужчина (в роли Горчакова – обаятельнейший Олег Янковский), но ей все меньше понятны его увлечения. Эуджения пытается заинтересовать его своей персоной (довольно симпатичной), но внимание Андрея притягивает гораздо сильнее другой субъект – сумасшедший Доминико. Этот мужчина держал 7 лет свою семью в доме, ожидая Апокалипсиса – конца света (реальный случай, обнаруженный Тонино в его папке с газетными вырезками об экстраординарных событиях).

Здесь Тарковский продолжает тему Апокалипсиса, начатую в предыдущих картинах. Жена Сталкера зачитывала отрывок из библейского Откровения Иоанна Богослова («…произошло великое землетрясение, и солнце стало мрачно, как власяница, и луна сделалась, как кровь…»). Солярис, Зона – это Высшее испытание, Высший суд для людей. Чем и является Апокалипсис…

Что касается линии Сосновского-Березовского, то Тарковский подобрал себе «двойника». Бесконечная дилемма его жизни: с одной стороны, ему не давали снимать в Советском Союзе, он чувствовал себя под присмотром империи, словно крепостной, а с другой стороны, за границей, где находились деньги для его фильмов (тоже, надо сказать, с трудом, на «Жертвоприношение», к примеру, «сбрасывались» Швеция, Франция и Великобритания), ему не хватало корней Родины. Путь к Богу по Тарковскому – путь через Дом.

Однако подолгу не снимать он уже не мог. Мастеру нужно «говорить». А значит, следует использовать для этого любую возможность…

Горчаков хочет разобраться в мотивах поступка безумца Доминико. Он связывает их со своими представлениями об искуплении и объединении человечества.

Бесполезно бьющаяся за «знаки внимания» писателя итальянская красавица, читая стихи Арсения Тарковского, на замечание Горчакова относительно невозможности точного перевода, резонно замечает: как же вообще один народ может понять другой? «Нужно отменить государственные границы», – говорит Горчаков.

(Этим эпизодом Тарковский предрек многие события будущего, такие как объединение Европы и всеобщую глобализацию. Агрессивная политика Штатов только способствует объединительным процессам между Западом и Востоком…)

Но «земную» Эуджению, как вы понимаете, мучимый «вертикальными» проблемами русский все сильнее раздражает. К тому же, если не знать о связи между судьбой автора картины с крепостным музыкантом, зрителю трудно понять: чего это писатель так распереживался по поводу этого далекого хориста… ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ

купить книгу можно здесь.

На Главную блог-книги "Философия Вертикали+Горизонтали"