Начало книги – здесь. Предыдущее – здесь.

Сюжет по Вертикали

Сценарий последнего своего фильма «Жертвоприношение» (1986) Тарковский написал сам. Если в «Ностальгии» преобладают «вертикальные» мотивы поступков главных героев, то в последнем фильме Тарковского на Земле действуют чуть ли не исключительно «вертикальные» законы. Горизонталь (рациональные поступки) переместилась выше. И если, к примеру, в «Солярисе» и «Сталкере» Вертикаль и Горизонталь образуют симметричный крест, то событийная структура последнего фильма Тарковского похожа на христианский крест.

Главный герой журналист Александр не только одержим идеями высшего порядка, но и благодаря его «вертикальному» поступку происходят вполне реальные, видимые последствия.

Фильм начинается с показа картины «Поклонение волхвов» Леонардо. Волхвы прибыли к Марии с младенцем. Как пишет Библия, они «пав, поклонились Ему, открыв сокровища свои, принесли Ему дары: золото, ладан и смирну». Волхвы передали Христу символы духовной власти…

Камера дает на полотне крупный план дерева – символа мироздания. Следующий кадр – крона настоящего дерева, которое только что посадил Александр со своим сыном на берегу моря. Но дерево это сухое. Александр говорит, что таким образом поступил один православный монах и велел поливать его своему послушнику каждый день в одно и то же время. И через три года дерево расцвело.

Тут же появляется почтальон Отто. Заводится разговор о Ницше, об открытом им «вечном, нелепом коловращении всего» (напрашивается аналогия с кругом перерождений – сансарой). Почтальон привез поздравительные телеграммы – сегодня у Александра день рождения.

Выясняется, что мальчик нем, но ему сделали операцию, и он должен заговорить. «В начале было Слово», – говорит ему с надеждой отец.

В доме собираются гости. Почтальон Отто рассказывает о своем хобби: коллекционировании сверхъестественных случаев. Их у него, с документальным подтверждением, около трехсот. Он является посредником между главным героем и Небом (примерно ту же роль выполнял Сталкер). Не случайно для него выбрана такая «вестеносная» профессия.

Мальчик дарит отцу на день рождения собственноручно сделанную модель родного дома. (Очень эффектный кадр, когда за домиком-копией неожиданно показывается великанский настоящий дом.)

Вдруг по телевизору сообщают о начале третьей мировой войны! Над домом с грохотом проносятся истребители. От вибрации падает на пол и разбивается кувшин с молоком. Молоко (и в частности белый цвет) – олицетворение мира.

Молоко в качестве символа использовалось Тарковским и в «Андрее Рублеве». Средневековый иконописец, которому только что выкололи глаза, дабы он не мог расписать храм лучше того, что недавно был построен, смывает с лица кровь в реке. Из мешка у него выпадает фляга с молоком. В воде (жизнь) две струи пересекаются: струя крови (война) и молока (мир)…

Отключаются электричество и телефон. Никаких особых признаков катастрофы больше не заметно, однако в воздухе замер страх. У супруги Александра случается истерика. Он молит Господа простить людей и избавить их от ужаса войны, в «которой не может быть победителей и побежденных». Журналист обещает, что если Бог сохранит его близких и избавит планету от военной напасти, он уничтожит свое любимое жилище и даст обет молчания…

Отто предлагает Александру странное решение проблемы. Он сообщает главному герою, что его служанка Мария не просто человек: «Она как ведьма, только в хорошем смысле… Тебе надо с ней лечь… чтобы она простила мир… Загадай желание, и оно обязательно исполнится… Другого способа избавиться от ужаса не существует». – «Но это же безумие», – возражает Александр. – «Другого способа нет», – повторяет почтальон.

Александр отправляется к Марии, которая, оказывается, не в курсе утренних событий, поскольку телевизор у нее был выключен. Она воспринимает его жалобы как семейный конфликт. После того как Александр приставил к своему виску пистолет, она прониклась состраданием к соседу: «Бедные вы, бедные…»

После возвращения домой журналист обнаруживает, что телефонная линия восстановлена. Разговоры близких показывают, что они не в курсе того, что идет война. Она как бы и не начиналась. Александр вымолил у Марии (не случайно совпадение ее имени с именем матери Христа) прощение для мира.

В благодарность герой приносит Небу обещанную жертву – поджигает дом. Так как он дал обет молчания, то отказывается объяснить, зачем он это сделал. (Да и вряд ли бы его поняли, если бы он попытался объяснить.) В силу отсутствия очевидной мотивировки его поступков для окружающих Александр – безумец (аналогия с Доминико, их играет один тот же шведский актер – Йозефсон). Его забирают в психиатрическую клинику.

Финальная сцена. Мальчик приносит два ведра воды и поливает сухое дерево. Внезапно он заговорил. Первая фраза мальчика: «В начале было Слово… Почему, папа?»

Фильм «Жертвоприношение» режиссер посвятил сыну. Несмотря на то что отчий дом в картине уничтожен, у мальчика осталась его модель – символ преемственности.

«Жертвоприношение» – один из немногих фильмов в мировом кинематографе, где исключительно вертикальный сюжет. Последний кадр: сквозь крону дерева виден залитый солнцем, сияющий океан (похожий на Солярис) – единый символ (вода плюс огонь) безбрежности земной и небесной Жизни.

Огонь, вода и Дом

Через три последних фильма Тарковского красной нитью проходит предупреждение об Апокалипсисе. О том, что человечество стоит перед выбором и осознанием, какими методами следует решать планетарные неурядицы. Земные проблемы без учета Космоса неразрешимы. Тарковский подчеркивал, что Земля – мать, Космос – отец. То есть Землю нужно рассматривать как часть Космоса, и наоборот. Дом (излюбленный символ режиссера) – человеческая вселенная.

Символ огня у Тарковского: самосожжение Доминико в «Ностальгии» (человек – пылающий факел), герой Олега Янковского «доприносит» гаснущий огонь свечи, а в «Жертвоприношении» Александр сжигает свой дом. Огонь для Тарковского носит уничтожительно-очистительный характер.

Вода – любовь, материнское начало, зарождение новой жизни. Длинные кадры, где через прозрачную водную поверхность показаны колеблемые течением водоросли (или лежащие на дне разные символические предметы, вроде сломанных часов в «Сталкере», демонстрирующих, что в Зоне время не действует), завораживающе проходят через все фильмы Андрея Арсеньевича.

Время уходит вспять

Тарковский заметил на съемках «Жертвоприношения»: «На пороге дома Соломона было начертано: “Все проходит”. А я как раз хочу доказать, что время может не только остановиться, но даже двинуться вспять». Это прямо относится к фильмам Тарковского.

Разумеется, шибко «горизонтальные» граждане не сразу воспринимали его вещи.

Аркадий Стругацкий: «В огромном зале собрались люди, которым доверено было определить, как отнесутся к “Сталкеру” зрители, и соответственно, сколько экземпляров пленки выпустить в свет. Я пришел к обсуждению. Фильм уже посмотрели. Выступил Андрей, объяснил фильм, рассказал о своей над ним работе, ответил на вопросы. Вопросы показались мне странными. Вдруг в зале прозвучал сочный бас: “Да кто эту белиберду смотреть будет?” Раздался одобрительный смех. Андрей побелел, пальцы его сжались в кулаки. Стараясь не смотреть на него, я попросил слова. Но они уже уходили. Черт знает, куда они уходили, эти гении кинопроката. В пивную? В писсуар? В никуда? Я говорил и видел, как они медленно поворачиваются затылками и медленно, громко переговариваясь и пересмеиваясь, удаляются проходами между кресел. Разумеется, затылки были разные, но мне они казались одинаково жирными и необъятными, и на каждом светилось знаменитое сытое “Не нада!” Такого я еще никогда не переживал». Донатас Банионис: «Даже на Каннском фестивале, где мы были вместе с Андреем, рецензенты писали: “Тарковский – хороший моралист, но плохой кинематографист”. А публика вообще странно реагировала: люди смеялись и уходили из кинотеатра. Тогда у меня сложилось очень неприятное впечатление о зрителе (я имею в виду и интеллектуалов тоже), который был далек от серьезного размышления. В Каннах мы получили специальный приз, но это была больше поддержка Тарковского Западом, нежели победа. А сейчас “Солярис” называют хрестоматийным фильмом».

Гоголь заметил, что главным героем его произведений является смех; главный герой фильмов Тарковского – совесть. Но Тарковский победил время именно как художник. Чем дальше его творения отдалены во времени, тем они ближе. (Об этом говорит даже тот факт, что толчком для создания римейка «Соляриса» американским режиссером Содербергом послужило его потрясение от просмотра в юности фильма Тарковского.)

Вывод

Что касается философской системы Вертикаль+Горизонталь, мне кажется, она способна помочь точнее определить местоположение человека. Когда видишь, в какой точке находишься в этой системе координат – проще двигаться в наиболее эффективном направлении… Можно оценить, насколько совершенно то или иное творение мира. В том числе и себя. ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ

купить книгу можно здесь.

На Главную блог-книги "Философия Вертикали+Горизонтали"