www.peremeny.ru-портал вечного возвращения
Открытие «Территории-2007» состоялось под факельное шоу, приправленное барабанной дробью и загадочно-символическим видеорядом на фасаде Театра наций. Там расположился штаб фестиваля во главе с Евгением Мироновым.
Уже на старте фестиваль продемонстрировал приверженность к священнодействиям, сделанным на максимуме технических и художественных возможностей.
Лозунг фестиваля – «Тело в городе». Не знаю, насколько провинция – состояние души, но столица – это, в первую очередь, состояние тела в условиях жесткой конкуренции. «Жизнь в мегаполисе приводит к психологическим травмам. Борьба личности с обстоятельствами, физическое, а не только философское осознание себя как части постиндустриальной цивилизации становится одной из главных тем актуального искусства», – заявили в своем обращении организаторы. Кто бы мог подумать, что это ничем не примечательное утверждение заведет их в такие мистические дали…
Между цирком и храмом
Театр колеблется между двумя крайностями: цирком (левая) и храмом (правая). Мистериальный театр, пользуясь методами циркового шоу (танцы, балет, пантомима), выстраивает представление с ярко выраженной мистической направленностью. Разумеется, одну из ключевых ролей играет музыкальная основа. Такие постановки показывал Русский балет Дягилева, многие из них были на музыку Стравинского. (Не случайно на «Территории» его балет «Весна священная» представлен сразу в двух версиях: финской и французской.) В том же русле были поставлены светомузыкальные произведения Скрябина, театральные опыты Эйзенштейна и Мейерхольда. Мистериальность русского театра была уничтожена только партийной идеологией.
Символично, что завершающее мероприятие фестиваля – премьера «Мистериона» Карла Орфа – прошла в Концертном зале им. Чайковского, который до 1937 года занимал театр Мейерхольда. Последнюю свою работу по роману Николая Островского «Как закалялась сталь» режиссер ставил с мистическим уклоном (распятого классовым врагом Павку поднимали под крышу на ремне от заводского станка, отчего советский великомученик обретал черты библейского). Именно такая трактовка послужила поводом для разгона театра. И вот через 70 лет на тех же подмостках «Территория» представила одно из самых мистических и новаторских произведений XX века.
Я расскажу о наиболее крупных постановках фестиваля, отразивших его мистериальную линию.
По ту сторону холста
К таковым безусловно относятся два спектакля выдающегося финского танцора Теро Сааринена, показанных в Театре луны. Первый – «Человек в комнате» – хореографическое воплощение жизни и творчества гениального американского абстракциониста Марка Ротко («Русская линия made in USA»). Второй – «Охота» на основе балета Стравинского «Весна священная» (1913).
Теро Сааринен был солистом Финского национального балета. Однако ушел в современный танец. Изучал в Катманду непальские традиционные танцы, а в Токио – японские. Создал свою уникальную «Театральную школу Теро Сааринена». Его манера органично объединяет танцевальные школы Востока и Запада, элементы пантомимы и балета. Обладатель многочисленных призов. Одним из своих духовных учителей считает Андрея Тарковского.
Что касается «Охоты», то без знания творчества Ротко трудно разобраться в драматургии спектакля.
Огромный мольберт, на котором несколько штанов, раскрашенных в оранжево-бордовые и сине-лимонные тона. Брюки ассоциируются с двух-трехцветными «прямоугольниками» Ротко, которые художник считал «вратами в иную реальность». Танцовщик обозначил условную стену между мирами. Его герою удается ее разрушить. Он оказывается в пограничном пространстве, где и обнаруживает «трансцендентные» штаны. Герой выбирает одну пару и по-клоунски растягивает ее в стороны, придавая сходство с картиной. Запрокинув голову вверх, он как бы спрашивает Господа: «То ли я делаю?» И получив одобрение, демонстрирует следующее «полотно» – уже зрителям.
К абстракционисту приходит успех: Сааринен делает вид, что отбрасывает десятки рук из толпы, копошащейся внизу. Наступает момент публичного одиночества: герою кажется, что все его оставили. Когда он добирается до последней пары – она оказывается черно-серой (работы мастера накануне его самоубийства в 67 лет были депрессивно-мрачной расцветки). Художник (под щемящую мелодию «Апокалиптики») опять смотрит вверх, как бы вопрошая Господа: «А что, для меня краски закончились?» Затем обречено опускает голову, вокруг него сгущается тьма. На сцене внезапно вспыхивают лампы, и он уходит в световой туннель.
«Весну священную» Теро Сааринен тоже исполняет сам. Он воссоздает не столько языческие ритуалы, сколько весенние метаморфозы природы: распускающиеся цветы, брачные игры животных. Всякий раз он вызывал овации зала, изображая руками двух лебедей: их конвульсивные, не лишенные изящества движения.
На балетную пачку Сааринена стал проецироваться видеоряд: спирально закручивающиеся тела, из центра которых возникло Око: эволюция под присмотром Провидения…
Черная жара
«Весну священную» № 2 французского хореографа Эдди Маалема исполнили 14 нигерийских танцоров в Тетрариуме на Серпуховке. Это шесть смешанных пар в пестрых купальных костюмах и двое негров в голубых семейных трусах (по-видимому, предпочитающих однополые отношения).
Шаманский ритм балета Стравинского не противоречил африканским пляскам. Вершиной спектакля стало изображение одним из участников дикого коня. Танцовщик хрипел и сипел, «по-лошадиному» запрокидывая голову. Кинофон – мчащийся табун.
В постановку вплетено множество ритуалов. Например, девушка становилась в центр круга, а «племя» производило над ней таинственные манипуляции. Возможно, это обряд инициации. Однако из-за незнания ритуальных действий просмотр спектакля стал напоминать разгадывание кроссворда. Какая-нибудь элементарная расшифровка в виде программки не помешала бы.
Физкультпривет из ада
Заключительное событие «Территории» – «Мистерион» Карла Орфа. В оригинале название звучит как «De Temporum Fine Comoedia», то бишь «Комедия о конце времен». Она наподобие другой комедии – «Божественной», от которой тоже кровь стынет в жилах. Проще говоря, это театрализованный Апокалипсис.
Сцена, выстроенная в виде белого креста, заняла центральную часть партера. Под потолком – белый круг. Уже две эти огромные геометрические фигуры вызывали у публики легкий трепет: то ли еще будет!
Недалеко от дирижерского пульта, который занял Теодор Курентзис, помимо трех черных роялей я заметил множество барабанов, литавр и ксилофонов. «Ударить», судя по всему, собрались серьезно. В программке значилось, что в спектакле будут задействованы помимо драматических актеров, артистов оперы и балета еще и цирковые (мистериальное единство сакрального содержания и аттракционного воплощения).
Поначалу народ не особенно испугался появления разукрашенных вокалисток из картонных коробок, размещенных по периметру зала. Однако свою роль по вовлечению зрителей в действо артистки в балахонах выполнили. Трудно делать вид, что происходящее тебя не касается, когда кто-то, смахивающий на привидение, блажит в двух шагах. Общий мессидж: скоро придет Он! Чтобы воздать праведникам и наказать грешников! По тревожной атмосфере в зале чувствовалось, что большинство зрителей не относило себя к первой категории.
Видеоряд запестрел черными квадратами Малевича и портретами советских вождей. Евгений Миронов в черном костюме что-то прочитал на латинском из большой книги под непрерывную барабанную дробь. На сцене возникли гимнастки с черными ленточками и атлеты с черными флагами: парад физкультурников ада.
Кульминацией представления стало появление автоматчиков, которые беспощадно «расстреляли» публику (барабанная дробь достигла пика громкости!). Режиссер Кирилл Серебренников максимально осовременил сцену казни. Надо сказать, проняло!
Когда ударные ритмы смолкли и потекла тихая симфоническая мелодия, возник маятник Хаоса (зеркальный шар на тросе, вроде того, что в фильме Феллини «Репетиция оркестра»). Круг на потолке почернел. Полное затмение! Зрители поняли: это конец света – хуже не будет.
На экране появилось Око.
Как олицетворение погрязшего в пороках человечества в центре креста оказался молодой человек с длинными волосами, в женской шубке и красных дамских туфлях (такое трансвеститное воплощение человеческого несовершенства злободневно, но вульгарно). Он разделся и, представ перед Создателем нагим, раскаялся!
Финал подарил надежду: по краю темной сцены, усыпанной телами, балансируя в луче прожектора, двигался человек. Надо понимать, он-таки проскочил в будущее. Вразумленное человечество продолжит существование. Окончательно крест на нем не поставлен!
Концовка ясна, но не слишком эффектна: ни с музыкальной, ни с постановочной точки зрения. Однако в целом зрители были потрясены таким всеохватным и мощным зрелищем. Публика на радостях, что «конец света» завершился, одарила его устроителей триумфальными овациями.
Напоследок можно сказать, что фестиваль показал программу, редкую по цельности и высокому профессионализму, которая далеко оставила позади отправную точку – «Тело в городе», быстро добравшись до души.
«Территория» за 11 дней показала путь всего человечества, от начала и до «конца света» (и даже несколько дальше), в его сложных взаимоотношениях с Творцом. Думаю, концепция «Территории» уже определилась – продолжение традиций мирового и русского мистериального искусства во всех его проявлениях.
ПРОДОЛЖЕНИЕ – ЗДЕСЬ
купить книгу можно .
