Два дня в сытости, в сухости и в тепле пролетели, как одно мгновение. «Цербер» Гера гонит нас дальше. 19-го утром мы прощаемся с нашими украинскими друзьями, выстроившимися вместе с Эриком и Девидом на причале. Димка зажег сигнальную дымовую шашку, и густой оранжевый дым потянулся в сторону океана.

Теперь наш маршрут – выйти в море Беллинсгаузена и идти на запад вдоль южного полярного круга до 140-150 меридиана, а потом круто вверх подниматься к Новой Зеландии. Многоопытные полярники с обеих станций с явным сомнением относились к Гериному плану в один год проскочить меридиональным маршрутом, как, в частности, и пройти по южной полярной параллели. Николай Александрович, метеоролог со станции Беллинсгаузен, рассказывал, что в это время примерно несколько лет назад ему пришлось идти на корабле таким же маршрутом, что хотим идти мы… на запад. И всегда ветер был противный и так силен, что порой судно продвигалось не более 50 миль в сутки. Мы тоже пытались уговорить Геру идти более интересным маршрутом, вверх вдоль побережья Чили до Вальпараисо и, отдохнув там, южным перуанским течением, с попутными ветрами через острова пройти в Австралию. Но идея Геры заключалась в следующем: холерику по натуре, ему хотелось сделать виток вокруг земли как можно быстрее, ничего не видя вокруг, хоть с закрытыми глазами, проскочить от Питера до Питхера. Естественно, когда смотришь на глобус, маршрут вдоль южного материка кажется намного короче, можно проскакивать по 5? в сутки, день и 5?, два и 10?, вот она Новая Зеландия, пару недель – и ты там.

Циклоны в Антарктиде закручиваются с востока на запад и, кажется, если идти ближе к материку, то попутный «хвост» циклона будет всегда гнать лодку в нужном направлении. Но «хвосты» циклонов, поворачивающих на запад, дуют к материку так близко, что порой заходят на него, и это четко видно на картах. Идти на парусной лодке нет никакой возможности. Лодка не трактор, с ветрами и айсбергами договариваться нужно было в Москве. Но Гера не слушал нас никогда, подчеркивая, что подобные экспедиции делаются под одного человека и что полновластный хозяин — он.

20-го разыгрывается сильный шторм, дует в корму, на курсе фордевинд яхта почти не слушается, у нас сильно зарифленный грот и штормовой стаксель. Кругом слева и справа – айсберги. С 8 утра я на вахте, пристегнувшись страховкой, ворочаю штурвальное колесо, выламывая руки от напряжения и из души в душу матерю яхтенного конструктора (так мне легче), стараясь обходить подальше холодные ледяные глыбы и более мелкие осколки тонн по пять-десять, бултыхающиеся то тут, то там вокруг яхты. Впереди по курсу вырастают два больших айсберга, один из-за другого, левее еще несколько, как часовые. Резко уваливаю правее, до отказа вывернув руль, и вдруг вижу, что поползла ткань грота, сквозь рев ветра не слышно треска рвущегося дакрона, все происходит как в немом фильме… Яхту наваливает на айсберг, я не могу бросить руль, пытаясь уйти и оря что есть мочи: «Мотор включите, нет хода!»… Боже, вот она старуха с косой, взмахнула даже, но пожалела видно пока. Штормовая группа в рубке почувствовала неладное, выскакивают Валера, Дима, Артур, бросаются поднимать бизань. Иван Иванович, наконец, врубает движек, яхта получает ход, и я с трудом уваливаю, едва не касаясь бортом ледяной глыбы. Меня меняет Валера, спускаюсь в рубку и сразу успокаиваюсь, так как сквозь пластик окон, забитых мокрым снегом, не видно yжaca, который творится вокруг. Позднее собираемся в рубке, настаиваем на том, чтобы капитан поднимался севернее, так как мы идем по ветру вместе с айсбергами. До Геры вроде доходит, и мы двое суток в яростном шторме, используя паруса и мотор, пытаемся подняться на север. Айсбергов становится меньше. В дальнейшем, подвигаясь к 150 меридиану, едва спускаемся южней полярного круга, сразу попадаем в скопления айсбергов, миль 50-30 севернее айсберги пойти не попадаются. Холодно, холодно, мокро как снаружи, так и внутри яхты. Неудивительно – яхта ведь ледового класса, и, естественно, никакое отопление не предусмотрено, экстремальная экспедиция…

На мне надеты: тельняшка, шерстяная майка с рукавами, два свитера, двое трико на ногах по две пары шерстяных носок, зимняя сентипоновая штормовка, а поверх — рыбацкая роба. И все равно холодно, продувает ветром, стынут руки и ноги. На других членах экипажа, судя по сильно раздутым талиям, надето то же примерно самое, что и на мне. Утром, когда капитан выходит из каюты, хмуро приветствуя всех, опрашивая как дела, я обычно ворчу в ответ: мерзко, холодно, отвратительно паршиво, гадостно, гнусно… Капитана это раздражает, а мне становится чуть теплее.

Неделя за неделей медленно движемся к 150, почти пройден сотый. Из парусной экспедиция давно превратилась в моторную. «Скания» работает день и ночь. Благо, наши полярники обеспечили нас топливом под завязку, бочки привязаны к рубке и к леерам, и яхта напоминает «челнока», нагруженного баулами.

Когда у Геры хорошее настроение, я нудно и настойчиво пытаюсь объяснять ему, что мы идем не верным путем, что нужно, немедленно пересекая ревущие сороковые широты, подыматься на север. Юг тихого океана уже хорошо изучен, и если б была возможность, яхтсмены бы давно ходили в Новую Зеландию этим коротким путем, а то ведь все упрямо поднимаются от мыса Горн вдоль Чили на север или идут с попутными «ревущими» на восток. Во время этих проповедей Гера, насупившись, смотрит на меня, как Владимир Ильич Ленин на буржуазию. На моей стороне только Валера и Иван Иванович, наиболее опытные, но все же мы в меньшинстве. Боцман-задница, столько выпито вместе, Артур и даже друг Димка — «брут» чертов — поддерживают идею Геры.

Время от времени с опозданием получаем кое-какую информацию и различные предложения. Узнаем, что Федя Конюхов на таком-то градусе поймал тунца. В Новой Зеландии нашу яхту будет встречать Российский посол. К нам приедет в Австралии Макаревич с программой «Смак». И, наконец, русская зарубежная община, благотворительное общество Андрея Первозванного присылает сообщение о желании, чтобы в Австралии к нам присоединился священник Русской Православной церкви, представитель обществ Андрея Первозванного, и мы продолжили бы маршрут с некоторыми изменениями, посетить с миссией Китай, Японию, наш Дальний восток и Аляску. Ух ты, вот он шанс, встречи с людьми, поездки вглубь страны, съемка и, наконец, развёртывание моей фотовыставки. Но мы рано радуемся, Гера предложение не принимает, ему ни одно не в радость, ему это ни к чему. Какой там еще посол, какое общество?

Ему надо гнать и гнать вперед, хотя и так давно уже ясно, что на «сев. мор.» путь мы уже опоздали.

Читать дальше

Trackback URI | Comments RSS